Фрагмент книги «Шарко»
87
Эпилог
Заметки для читателей
Благодарности
Franck Thilliez
SHARKO
Copyright © 2017, Fleuve Editions, Dеpartement d’Univers Poche
Перевод с французского Риммы Генкиной
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Ильи Кучмы
Тилье Ф.
Шарко : роман / Франк Тилье ; пер. с фр. Р. Генкиной. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. (Звезды мирового детектива).
ISBN 978-5-389-15950-1
18+
Шарко всегда сравнивал первые дни расследования с началом охоты.
Сыщики — это свора гончих, устремившихся в погоню за дичью.
С той разницей, что на этот раз дичью оказались именно они, Люси Энебель и Франк Шарко, полицейские с Набережной Орфевр, 36. На кону стояло само существование их семьи, благополучие их маленьких сыновей.
В подвале дома, затерянного в южном пригороде Парижа, Люси, сражаясь за собственную жизнь, застрелила преступника-маньяка. Подоспевший ей на помощь Франк Шарко уничтожил улики, стремясь защитить Люси. Расследование этого убийства поручено комиссару Шарко и его группе. Но это мутное дело способно, как карточный домик, разрушить союз Люси и Франка, подорвав саму его основу.
Впервые на русском!
© Р. К. Генкина, перевод, 2018
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа„Азбука-Аттикус“», 2018Издательство АЗБУКА®
Пролог
«Океанополис»1 в Бресте, март 2015 года
Человек нашел своего кумира среди хищников: акула — поразительный результат безупречной эволюции, над которым природа трудилась миллионы лет. Машина с бесчисленными рядами зубов и идеальными аэродинамическими очертаниями, способная учуять капельку крови, растворенную в олимпийском бассейне. Генератор страха.
Страх... Он тоже исходил из глубины веков и стоял на страже выживания видов. И в этот самый момент он схватил за горло юного Лукаса, смешного человечка, стоящего под огромными бело-серыми брюхами, которые скользили над его головой. Столь всеобъемлющий страх он испытал впервые — словно крошечные лучники натянули каждый его мускул, призывая немедленно дать стрекача. Даже защищенный акриловым оргстеклом толщиной более двадцати сантиметров, ребенок жался к ноге отца, в котором детский страх давно сменился тягой к исследованию корней зла.
