Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Миа, Ной, Закари, Лиам, мама и папа, Мэдди и Майк, Стив и Шира, Маргарет, Бетси и Питер, Сьюзан — спасибо, что научили меня тому единственному в жизни, о чем не следует вести переговоров: любви

ВЫЗОВ

Каждое новое поколение людей считает себя умнее, развитее и «современнее» всех, кто жил до них.

Но как бы быстро ни развивалась наша цивилизация, конфликтуя, мы всегда были и остаемся людьми.

Очень важно находить способы преодоления разногласий, когда на кону оказываются самые дорогие для нас ценности.

Как же нам научиться улаживать наши конфликты?

Предисловие

О чем эта книга

Книга «На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе» предлагает новую модель устранения разногласий и разрешения острых споров, в которых чувства играют не меньшую роль, чем разум. Подобно тому как ученые-естественники открыли внутренние механизмы, управляющие явлениями физического мира, я в ходе своей исследовательской работы в области конфликтологии обнаружил внутренние движущие силы, которые вынуждают нас идти на столкновение: эти силы, скрытые в нас, основаны на эмоциях. Их мощная энергия остается невидимой глазу, однако может глубоко ранить: она разрывает в клочья узы теснейшей дружбы, разрушает брак, уничтожает бизнес, провоцирует вражду на религиозной почве. Пока мы не научимся контролировать силу эмоций, мы обречены снова и снова вступать в изнурительную конфронтацию без надежды на благополучный исход. Книга снабдит читателя необходимыми инструментами, которые помогут изменить поведение и строить отношения, опираясь на сотрудничество и отыскивая даже в сильно заряженном эмоциями конфликте возможности для получения обоюдной выгоды.

О необходимости пересмотреть прежние методы преодоления вражды я впервые задумался 25 лет назад, за столиком кафе в развороченной войной Югославии. Я только что помог проведению недельного семинара по разрешению конфликтов для подростков-беженцев — сербов, боснийских мусульман и хорватов. И вот теперь вместе с несколькими участниками семинара мы обсуждали, как по-разному живут люди в Югославии и Соединенных Штатах1[1]. Звуки пережитых обстрелов еще отдавались эхом в памяти этих ребят, но мы мирно сидели в самом эпицентре урагана войны, потягивая кофе, болтая о футболе и о том, кто на семинаре на кого «запал». Среди нас была длинноволосая голубоглазая девушка 17 лет по имени Вероника — она смотрела в одну точку с пугающим напряжением. На семинаре девушка по большей части молчала, поэтому я удивился, когда во время паузы в разговоре она вдруг заговорила.

— Это случилось девять месяцев назад, — начала она, не отрывая взгляда от тарелки. — Мы с моим молодым человеком обедали у него дома. Раздался стук в дверь. Вошли трое мужчин с оружием.

Вероника на миг подняла глаза, не уверенная, стоит ли продолжать.

— Моего парня схватили и прижали к стенке; он сопротивлялся, но они были сильнее. Я попыталась крикнуть, но не смогла издать ни звука. Хотела побежать за помощью, сделать хоть что-нибудь, но будто приросла к месту.

Ее монотонный голос зазвучал совсем глухо, а глаза расширились.

— Они схватили меня за плечи, пригвоздили к месту и притянули его голову, чтобы мы оказались лицом друг к другу. Я видела ужас в его глазах. Он пытался вырваться, но они держали его крепко.

Она снова остановилась, а потом сказала:

— Один из них вытащил нож, и на моих глазах ему перерезали горло.

Шум кафе остался где-то далеко. Я смотрел на нее, оглушенный, не в силах пошевелиться. Мне хотелось утешить ее, как-то поддержать, но я не знал, что сказать. Вероника замолчала — так же внезапно, как начала говорить о пережитом ужасе.

У меня оставалась еще одна ночь в Югославии, а наутро нас с коллегами ждал поезд на Будапешт. Мне было грустно расставаться с участниками семинара: я успел привязаться к ребятам, которые посреди кошмаров войны не побоялись довериться нам, открыть свое сердце. Но сильнее грусти было мучившее меня чувство вины, ведь я возвращался в Америку с ее комфортной и безопасной мирной жизнью, оставляя их в отчаянном положении.

Когда рано утром на следующий день наша машина подъехала к вокзалу, мое сердце дрогнуло: около поезда стояли все 24 подростка, участвовавшие в семинаре, и приветственно махали рукой. Среди них была и Вероника. Она подошла ко мне, чтобы попрощаться.

— Не будьте таким, как другие, которые приезжают помочь, — сказала она. — Они говорят, что будут всегда нас помнить, а потом забывают.

Я дал ей слово.

Недостающее звено

Что заставляет человечество втягиваться в разрушительные столкновения? Может быть, наша психика запрограммирована воспроизводить одни и те же ситуации, несмотря на зачастую пагубные последствия? И возможно ли разрешить насыщенный эмоциями конфликт, когда на кону самые дорогие для нас убеждения и ценности? Эти жизненно важные вопросы — краеугольный камень моей работы.

Даже если вам никогда не приходилось испытывать на себе то, что пришлось пережить Веронике, идти по жизни без острых конфликтов невозможно. Они неотъемлемая часть человеческой природы. Мы обижаемся на своих возлюбленных, точим зуб на коллег, с тревогой наблюдаем, как обостряются межнацио­нальные отношения.

Ниже собраны некоторые из бесчисленных ситуаций, чреватых конфликтами.

Подобные конфликты можно разрешить, только обратившись к их источнику — тому, что не подвластно разуму и даже эмоциям, к самой сути того, что вы есть: вашей идентичности. Каждая сторона спора автоматически склонна определять свою идентичность как противоположную идентичности другой стороны: я против тебя, мы против них. Мы указываем пальцем, осуждаем, настаиваем: «Это ваша вина». Но столкновение лбами лишь обостряет ситуацию. Гораздо эффективнее сообща урегулировать разногласия: прояснить запросы каждого участника и стремиться к достижению соглашения, которое устроит обе стороны. Однако в эмоцио­нально заряженном конфликте, будь то семейная размолвка или межнацио­нальное столкновение, совместный подход к урегулированию проб­лем часто оказывается недостаточным. Почему?

Во-первых, невозможно логически разложить эмоции по полочкам. Освободиться от ярости или чувства унижения — совсем не то же самое, что решить математическую задачу. Эмоции индивидуальны; ни одно математическое уравнение не предскажет вам с точностью, как отреагирует другая сторона. «Прости меня», сказанное жене или мужу, сегодня отрикошетит гневом, а завтра, наоборот, сотворит чудеса.

Во-вторых, даже если умом вы понимаете, что хотели бы восстановить отношения — с мужем или женой, с начальником, внутренние эмоцио­нальные толчки часто подстрекают продолжать борьбу. В эмоцио­нально заряженном конфликте что-то подспудно не дает подойти к решению проблемы на основе сотрудничества: неприятный осадок в душе, интуитивное недоверие к другой стороне, голос, который шепчет: «С ним надо держать ухо востро». С кем бы вы ни спорили — с тем, кого любите, или с тем, кого ненавидите, внутреннее сопротивление сотрудничеству может помешать найти решение.

Наконец, вы просто не в состоянии принять жизненные принципы и ценности другой стороны как свои собственные. В остром конфликте на кону оказывается ваша идентичность — а это не товар, от которого легко отказаться в ходе сделки. Со своими убеждениями приходится считаться.

Так как же разрешать эмоцио­нально заряженные конфликты?

Я потратил десятки лет, занимаясь только этим вопросом, — и сделал несколько важных открытий. Книга «На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе» — результат моих исследований. Я писал ее здесь, в Кембридже (штат Массачусетс), и ночами в кафе во время поездок по всему миру — от Каира до Сан-Паулу, от Цюриха до Дар-эс-Салама, от Сиднея до Тяньцзиня, от Токио до Нью-Дели. Отправной точкой книги стало осознание, что эмоцио­нально заряженные споры, которые кажутся неразрешимыми, на самом деле могут быть урегулированы. Я убежден, что никто не должен страдать от сильнейшей боли, которую пришлось пережить Веронике, — из этого убеждения и родилась моя книга.

Метод

Я разработал практический метод, чтобы построить мост между самыми неприступными эмоцио­нальными рубежами. Мой метод максимально задействует характерную особенность любого конфликта, которую обычно упускают из виду: пространство между спорящими сторонами. Мы традиционно рассматриваем конфликт как схему из двух элементов — я против тебя, мы против них — и сосредоточиваем усилия на удовлетворении наших собственных интересов. Но конфликт в буквальном смысле существует между нами, внутри наших отношений, и в этом пространстве действует трудноуправляемая энергия эмоций, которая мешает нам делать шаги навстречу друг другу. Чтобы научиться превращать эмоцио­нально заряженный конфликт в возможность для обоюдной выгоды, необходимо прежде всего научиться свободно ориентироваться в этом пространстве.

Целью моих исследований было описать, как устроено пространство между спорящими сторонами, и предложить технологию, которая поможет участникам конфликта находить дорогу к соглашению через глухие к компромиссу эмоции, усиливающие раскол противоречия и сталкивающие лбами убеждения. В итоге я создал метод под названием «теория отношенческой идентичности» (Relational Identity Theory)[2]. Она представляет собой практические шаги, которые ведут к динамическому эффекту, — очень похоже на то, как несколько простых действий, которые мы совершаем, чтобы поджечь дрова, создают динамический эффект огня.

Единственный мощнейший барьер на пути разрешения конфликта — то, что я называю «эффектом клана». Эта мысленная установка ведет к расколу, и вы оказываетесь по разные стороны баррикад, как неизбежные противники. Пока вы находитесь во власти этой установки, вам не выбраться. Выход в том, чтобы нейтрализовать пять скрытых ловушек («пять ловушек кланового мышления», The Five Lures of the Tribal Mind), которые заставляют вас смотреть на ситуацию под таким углом и затем развивать позитивные отношения, используя интегративный метод разрешения конфликтов. По ходу дела вы столкнетесь с неизбежным напряжением — диалектикой отношений. Из-за этого напряжения конфликт угрожает превратиться в безнадежное предприятие. Моя книга покажет, как найти путь, минуя это с виду непреодолимое препятствие.

Чтобы прийти к своему методу, я проводил лабораторные эксперименты, изучил тысячи научных статей, консультировал политиков и бизнесменов высшего звена, семьи и пары, переживающие кризис отношений, провел интервью с сотнями экспертов — от политических переговорщиков до активистов в области гражданских прав, от глав государств до руководителей компаний. Я также разработал и возглавил Гарвардскую международную программу переговоров (Harvard International Negotiation Program), которая служит исследовательской и образовательной базой для изучения путей разрешения конфликтов с опорой на представления об эмоциях и идентичности.

Весь этот опыт многому научил меня, и в книге «На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе» я поделюсь с вами своими выводами и наработками2. Моя цель — помочь читателям найти выход из самых стрессовых разногласий, и, кроме того, я хочу сдержать слово, данное когда-то Веронике. Я бы хотел воздать должное ей и другим 20-летним участникам нашего семинара в Югославии, а также всем людям в разных частях света, которые страдают во имя своей идентичности, на какой бы стороне конфликта они ни находились. Я верю, что есть лучший путь. Я убежден, что он должен быть.

Эта книга — свидетельство моего убеждения.

Дэниел Шапиро

Кембридж (штат Массачусетс)

Все мы страдаем от эмоционально заряженных конфликтов. Они настигают нас повсюду — дома, на работе или в кругу друзей, знакомых — и обходятся нам невероятно дорого. Супружеские пары разводятся. Члены семьи перестают общаться друг с другом. Компании рушатся, пав жертвой отравляющей офисной атмосферы и тяжб. Нации переживают раскол и периоды кровопролитного насилия. Конфликты обладают мощной силой, способной полностью контролировать нашу жизнь, они сотрясают саму основу нашего бытия, и мы чувствуем себя абсолютно беспомощными перед их властью. Но выход есть, и эта книга объясняет, как именно его найти, опираясь на новейшие открытия психологии и конфликтологии и перекидывая мост между разделенными сторонами.

Конфликты на эмоциональной почве чрезвычайно изматывают, так как создается впечатление, что эффективного способа разрешить их нет. Если мы будем доказывать собственную точку зрения, другая сторона в ответ начнет отстаивать свою, и столкновение обострится. Если мы подчинимся требованиям оппонента, то затаим обиду. Если будем вообще избегать обсуждения разногласий, конфликт станет подспудным. Даже классический метод — решить проблему, лежащую в основе конфликта, — не приносит результатов. Сколько раз мы пытались спокойно обсудить разногласия с членом семьи или коллегой, вместе найти выход — все напрасно!

Вот почему мы ищем быстрое лекарство, которые поможет залечить раны, нанесенные нашим отношениям, как будто на свете есть волшебная пилюля, способная устранить сразу все наши проблемы. Но в жизни так не бывает. Необходимо приложить усилия и набраться терпения, чтобы освободиться от глубоко укоренившихся стереотипов, которые исподволь разрушают нашу взаимную связь.

Эта книга рассказывает о методе, применимом в любых условиях, — он позволяет добраться до сути конфликта и, шаг за шагом проработав его, прийти к согласию. Мы не должны ограничиваться анализом причин, которые лежат на поверхности (деньги, борьба за влияние или ресурсы), — надо заглянуть глубже, чтобы вскрыть роль идентичности в нашем взаимодействии. В ту самую минуту, когда мы чувствуем угрозу своей личности или убеждениям, из глубины нашего существа поднимается мощная эмоциональная волна и затягивает нас в ловушку конфликта. Мы застреваем во враждебной картине мира. Напротив, оказывая сопротивление разрушительной силе эмоций, мы высвобождаем эмоциональное пространство, в котором обе стороны могут залечить нанесенные столкновением раны и восстановить разорванную связь.

На следующих страницах мы подробно рассмотрим этот метод. Каждая глава вытекает из предыдущей, и в конце большинства из них вы найдете вопросы для закрепления прочитанного материала — они помогут лучше применить усвоенные приемы на практике. Вопросы необходимы для того, чтобы запустить процесс преобразований, и их сочетание с концепцией, изложенной в основной части книги, представляют собой комбинированный метод урегулирования самых острых конфликтов.

Теперь мы обратимся к ключевому примеру, наглядно иллюстрирующему невероятную силу, которую имеет над всеми нами идентичность. Сама ситуация может показаться вам необычной, но ее развитие на самом деле очень типично. Читая, попробуйте поразмышлять о том, как она отражает конфликты в вашей собственной жизни и в мятущемся мире вокруг нас.

Мир взорвался в Давосе. Это произошло несколько лет назад, на ежегодном саммите Всемирного экономического форума в заснеженных горах Швейцарии. В небольшом помещении вдали от глаз и ушей журналистов, освещавших форум, я собрал на тренинг 45 мировых лидеров. За плечами каждого был опыт переговоров по самым напряженным мировым конфликтам, но все они оказались не готовы к тому, что случилось дальше, — самые не­обычные переговоры, в которых им когда-либо приходилось участвовать, вышли за пределы саммита и взрывной волной прокатились по нашим жизням3.

Все началось довольно невинно. Лидеры вереницей заходили в комнату, молодой сотрудник вручал каждому яркий шарф и провожал к одному из шести столов. Я наблюдал, как к своему месту направлялся руководитель одной из самых успешных компаний по версии журнала Fortune. За ним шел вице-президент одной из стран — участниц форума; он приветствовал руководителя компании дипломатическим кивком. Ректор престижного университета расположился неподалеку от эксперта по безопасности, а за соседним столиком деятель культуры беседовал с профессором. Фоном звучала приятная музыка, царила непринужденная обстановка.

Когда пробил час дня, музыка стихла, и я вышел на середину комнаты.

— Добро пожаловать, — сказал я немного нервно, оглядывая всех этих уважаемых людей, которые смотрели на меня в ожидании. — Для меня большая честь быть здесь сегодня со всеми вами.

На экране за моей спиной появилось слово «кланы», и я начал встречу.

— Наш мир все больше и больше становится миром, которым управляют кланы. Взаимозависимость между разными странами и технологические достижения все теснее переплетаются, что дает нам возможность устанавливать связи с большим количеством людей. Однако именно эти хрупкие связи — зарождающееся глобальное общество — угрожают фундаментальным аспектам нашего самосознания. Естественно поэтому, что мы склонны отступать назад, в безопасность и стабильность кланового мышления4.

Мои слушатели казались заинтригованными. Я продолжал:

— Мы все принадлежим к разнообразным кланам. Клан — это любая группа, с которой мы ощущаем некое родство на почве религии, нацио­нальности или даже благодаря нашему месту работы. Отношения с кланом напоминают родственную связь, мы вкладываемся в них эмоцио­нально. Это значит, что религиозное сообщество или нация могут чувствовать себя кланом. Семья тоже может быть так крепко спаяна, что ее члены ощущают себя кланом. Даже многонацио­нальные корпорации могут приобретать клановые черты. Кланы повсюду вокруг нас.

Сегодня нам предстоит исследовать силу кланов. Вы и ваши соседи по столу получат возможность узнать друг друга — сформировать ваш собственный клан. У вас будет 50 минут, чтобы ответить на короткий перечень трудных вопросов и с их помощью определить ключевые характеристики вашего клана. Пожалуйста, отвечайте на все вопросы не голосованием, а придя к общему согласию. При этом вы не должны идти против своих убеждений.

Правила, казалось, не вызвали возражений — до тех пор пока участникам тренинга не раздали рабочие листы с вопросами. Рука профессора стрелой взметнулась в воздух.

— Вы хотите, чтобы мы отвечали на такие вопросы, придя к общему согласию? За 50 минут? Да бросьте!

Его раздражение можно было понять, ведь присутствующих просили ответить на такие сложные этические вопросы, как «Оправдываете ли вы смертную казнь как высшую меру наказания?», «Ваш клан выступает за разрешение абортов?» и «Каковы три самые важные нравственные ценности для вашего клана?».

— Я много раз проводил этот тренинг, — заверил я профессора. — И так или иначе все справляются с вопросами. Поэтому просто отнеситесь к заданию с полной самоотдачей, чтобы к назначенному времени у вас был ответ на каждый вопрос.

Он нехотя кивнул, и участники приступили к решению задачи. Один клан провел чуть не полчаса, формулируя свои ценности и определяя их очередность, а другой застрял на том, следует ли узаконивать смертную казнь. В дальнем углу смеялись и шутили между собой, как друзья, собравшиеся пропустить по стаканчику в баре, в то время как за соседним столом собеседники самозабвенно занимались предложенным заданием.

Спустя 50 минут помещение погрузилось в кромешную тьму. Зазвучала зловещая музыка — натужно взвыли органные трубы.

— Что происходит? — шепотом осведомился 85-летний венчурный инвестор. Он резко обернулся, услышав громкий стук в боковую дверь, а затем раздался оглушительный хлопок.

Все в комнате замерли, не зная, чего ожидать. Тяжело и медленно ступая, в комнату ввалился инопланетный пришелец — с выпученными, как у мухи, черными глазами и бледно-зеленой кожей. Покачиваясь, он прошел между столами, мимо смотревшего на него в изумлении венчурного инвестора, и остановился, чтобы погладить волосы профессора своими длинными зелеными щупальцами.

— Жалкие земные создания! — взревел пришелец. — Я пришел уничтожить Землю!

— У вас есть только один шанс спасти вашу планету, — злорадно продолжал он. — Вам надо выбрать единственный клан из шести, который будет представлять вас всех. Все должны будут согласиться с принципами этого единственного клана. Вы не можете изменить ни один из его атрибутов. Если вам не удастся прийти к согласию к концу трех раундов переговоров, мир будет р-р-раз-р-р-рушен! — Прорычав последние слова, эта тварь широко раскинула щупальца и, издав нечто, похожее на хохот, покинула комнату.

Снова зажегся свет, и все стали оглядываться, сбитые с толку. По комнате прокатилось несколько сдавленных смешков, а потом участники тренинга принялись за дело, сдвинув головы за столами, чтобы подготовить стратегию для предстоящих переговоров.

В центре комнаты стояли шесть высоких барных стульев — по одному для представителя каждого клана. Я объявил о начале первого раунда переговоров, и кланы прислали своих делегатов. Первый раунд прошел относительно мирно. Шесть кланов ознакомились с ключевыми характеристиками друг друга.

Спустя несколько минут председатель совета директоров компании, базирующейся в Дубае, сказал:

— Нам нужно прежде всего обсудить переговорный процесс. Каким образом мы собираемся принять решение?

Это был хороший, разумный вопрос: почти любой консультант по переговорам посоветовал бы его задать. Но руководителя компании перебил редактор журнала из клана Счастливых, который, чувствуя себя обязанным отстаивать интересы своей группы, возмутился:

— Почему никто не слушает наш клан?

— У вас еще будет шанс высказаться, — ответил представитель клана Граждане мира. Но первый раунд закончился до того, как редактор журнала успел вставить слово.

Во втором раунде обстановка в комнате накалилась. Лидеры были полны решимости спасти мир. Харизматичный переговорщик клана Разноцветных, топ-менеджер, одетый в строгий деловой костюм, провозгласил:

— Пол, цвет кожи, нацио­нальность не имеют значения — мы верим в равные права для всех. Вступайте в наш клан! Мы примем вас всех! — Он раскрыл объятия в приветственном жесте, и два клана немедленно к нему присоединились.

Венчурный инвестор скрестил руки на груди, сверкнул взглядом на делегата клана Разноцветных и недовольно заметил:

— Если мы все равны, почему бы вам не присоединиться к нашему племени?

В третьем раунде комнату охватило безумие. Делегатами этого раунда были пятеро мужчин и одна женщина — они никак не могли договориться о том, какая жизненная ценность важнее: человеколюбие или сострадание. Мужчины вопили друг на друга и на женщину, которая так разъярилась, что вскочила на свой стул и с красным от гнева лицом закричала, указывая пальцем:

— Вот вам еще один типичный пример мужского поведения в конфликтных ситуациях! Все вы должны присоединиться к моему клану!

Только один клан внял ее призыву.

Минуту спустя мир взорвался.

Главная сила конфликта

Есть искушение списать то, как развивались изложенные события, на особенности, присущие только лидерам в Давосе, но их инстинкты существенно не отличаются от ваших или моих. За прошедшие 20 лет я много раз проводил этот тренинг — со студентами юридических, экономических, психологических и политологических факультетов, а также с ключевыми фигурами политических и деловых кругов Европы, Ближнего Востока, Северной Америки, Австралии и Азии. Только пару раз5 удавалось избежать уничтожения мира. Чувство принадлежности к своему клану, похоже, настолько сильно, что участники теряют из виду цель спасти мир: ее затмевает клановая идентичность, созданная «на коленке» за какие-то 50 минут.

Мои международные исследования привели меня к заключению, что тренинг «Кланы» пробуждает энергию эмоций, неотделимую от конфликтов, которые происходят в реальной жизни. Вспомните, как легко рушится мир при семейном разводе, или в бизнесе, когда начинают конкурировать подразделения компании, или в политике между соперничающими группировками. Всех нас, живущих на планете, объединяют общие проблемы, связанные с безопасностью, изменением климата и всемирной торговлей, и в то же время стремление группироваться и обороняться подвергает человечество все возрастающему риску.

Но осознать побудительную силу эмоций, находясь в эпицентре события, нелегко. После тренинга «Кланы» в Давосе признанный во всем мире раввин с глубоким стыдом признался:

— Мы с родителями чудом остались в живых во время Холокоста. Тогда я поклялся: «Это не должно повториться». И вот пожалуйста: я даже не попытался протестовать против заданных рамок тренинга — а потом было уже слишком поздно.

А профессор заметил:

— Перед началом я был полон решимости продемонстрировать умение объединить и повести за собой либо оказаться демагогом, нарушив правила игры. Но в итоге мне не удалось ни то ни другое — я забыл уроки истории и предал идею гуманизма.

Ключевые направления разрешения конфликта

Эта книга дает рекомендации по устранению конфликтов на эмоцио­нальной почве6. На тренинге в Давосе мир мог быть спасен, если бы лидеры обратились к ключевым параметрам разрешения конфликта[3]: к рацио­нальности, эмоцио­нальности и идентичности. Хотя в разных научных областях эти понятия часто разделяются, нейронаука полагает, что они взаимосвязаны8. Только учитывая все три параметра, можно прийти к приемлемому соглашению в эмоцио­нально заряженном конфликте.

Хомо экономикус, или человек экономический

Первый подход к разрешению конфликта, базирующийся на рацио­нальности, предполагает рассмотрение людей как разумно мыслящих субъектов, в полном соответствии с теорией о человеке экономическом (homo economicus). Эта теория утверждает, что главная мотивация вашего поведения состоит в том, чтобы максимально полно удовлетворять свои запросы. Если вы можете заодно исполнить запросы другой стороны, тем лучше. Определяющая черта этой теории — поиск соглашения, которое обеспечит максимум взаимной выгоды или, по крайней мере, удовлетворит ваши запросы, не нанеся вреда интересам противной стороны.

Несмотря на кажущуюся простоту и ясность этой теории, сокрушительное поражение мира в Давосе обнаруживает ее ограничения. В распоряжении мировых лидеров, собравшихся на тренинге «Кланы», имелись все инструменты рацио­нального подхода к решению конфликтов и вдобавок уникальный коллективный опыт урегулирования кризисов на руководящих позициях. Они пытались воспользоваться преимуществом рацио­нальности, как это сделал председатель совета директоров компании из Дубая, когда призывал кланы определиться со способом ведения переговоров. У собравшихся имелись также мощные стимулы к победе: им хотелось не только спасти мир от гибели, но и избежать публичного унижения от своего провала. Однако, как бы велики ни были шансы мировых лидеров спасти планету, опираясь на доводы разума, в конечном итоге она погибла прямо у них на глазах — это стало результатом их и только их слов и поступков.

Хомо эмотикус, или человек эмоцио­нальный

Новейшие исследования предлагают второй подход к разрешению конфликтов — основанный на эмоцио­нальности9. Мы принимаем решения не только разумом: под рацио­нальным сознанием простирается территория чувств, которые побуждают нас мыслить и действовать. Другими словами, вас можно назвать хомо эмотикус (homo emoticus), или человеком эмоцио­нальным. Согласно этой теории, эмоции могут облегчать процесс выхода из конфликта — при условии, что вы прислушиваетесь к тому, что они вам сообщают. Так же как голод сигнализирует о необходимости поесть, эмоции предупреждают нас о том, что не удовлетворены какие-то наши психологические потребности. Например, ощущение безвыходности положения говорит о препятствии на вашем пути; чувство вины побуждает исправить содеянное. Эмоции сообщают о том, разворачивается ли ситуация в вашу пользу или наоборот. Только от вас зависит, сможете ли вы принять эти сигналы к сведению и откорректировать свое поведение в соответствии с обстоятельствами.

Но эмоции также могут быть помехой при устранении конфликта. В Давосе лидеры выступали с прочувствованными призывами, чтобы привлечь других в свой клан, но эти усилия пошли прахом. Гнев, гордыня и неприязнь усилили разногласия между кланами до такой степени, что переговоры зашли в тупик10. После того как мир взорвался, я обратился к группе с вопросом:

— Кто из вас считает, что другие участники тренинга действовали неразумно?

Практически все подняли руку. Вице-президент одного из государств суммировал неожиданный урок, полученный всеми лидерами на тренинге:

— Мы живем в мире, разделенном на кланы. Если мы не на­учимся обращаться с эмоциями конструктивно, то мы обречены.

Хомо идентикус, или человек экзистенциальный

Чтобы понять, почему мир взорвался в Давосе и почему это может произойти в вашей собственной жизни, нужно выйти за пределы разума и даже эмоций — в сферу идентичности. Это третий параметр, важный для разрешения конфликтов, и он представлен в модели человеческого поведения, которую я называю хомо идентикус (homo identicus), или человек экзистенциальный. Эта теория базируется на утверждении, что человеку от природы свойственно искать смысл в своем существовании.

«Заряд» в эмоцио­нально заряженном конфликте возникает из-за того, что столкновение затрагивает основополагающие компоненты вашей идентичности: то, кем вы являетесь, ваши главные жизненные ценности и цели. Другими словами, конфликт угрожает вам.

Хотя эмоцио­нально заряженные споры обычно напрямую связаны с разногласиями в области нравственных ценностей, такими как противостояние на почве религии, политики или преданности семье, человеческие существа способны принимать близко к сердцу любой предмет спора. Вспомните еще раз урок Давоса: всего за 50 минут мировые лидеры так сильно прониклись только что созданной идентичностью своего клана, что принесли в жертву мир, чтобы защитить ее.

Нужно учесть, что в реальности договариваться сообща гораздо тяжелее, ведь под угрозой оказываются исконные верования и ценности. Скажем, как мультикультурной корпорации разрешить столкновение на почве разных менталитетов между ее китайскими, немецкими, южноафриканскими и американскими сотрудниками, каждый из которых работает удаленно, оставаясь в своей стране, и пытается увязать культуру компании с местными обычаями? Как кенийцу — специалисту по урегулированию споров и конфликтных ситуаций при ООН — максимально продуктивно содействовать устранению политического конфликта между соседями в Иерусалиме — арабской и еврейской общинами? Найти выход из подобных разногласий практически невозможно, если не принимать во внимание идентичность.

Теория «хомо идентикус» подразумевает не только вашу личную идентичность, но и пространство между вами и другой стороной. Какова природа ваших взаимоотношений? Если супруги непрерывно ссорятся, атмосфера между ними накаляется; друзья быстро замечают это и спрашивают: «Что между ними происходит?» Энергетическое пространство в отношениях может стать холодным и закупоренным или теплым и дружелюбным, а сила вовлеченных эмоций — отбросить вас в разные стороны или сблизить. В космических галактиках расстояние между двумя мерцающими звездами никогда не бывает пустым: в нем заключена сила притяжения, которая придает форму их взаимоотношениям11. Сходным образом насыщенное эмоциями энергетическое поле между вами и противоположной стороной определяет ваши отношения как дружеские или враждебные, проникнутые любовью или вероломные.

Освобождение силы идентичности

Эта книга рассказывает, как научиться ориентироваться на пересеченной местности идентичности. Вы можете быть уверены, что знаете факты, но никогда нельзя быть уверенным, что полностью знаешь себя. Максимальную степень узнавания себя дают размышления. Чем больше вы размышляете, тем больше узнаете12. Вот почему чтение этой книги полезно совмещать с размышлениями о роли идентичности в самых тяжелых конфликтах в вашей жизни. Так вы сможете осознать скрытые силы, поддерживающие огонь вредоносных для вас отношений, а заодно и новые возможности для выхода из тупика.

В Давосе лидеры застряли в этой точке. После того как мир обрушился, все разом замолчали. Я спросил:

— Как вы себя чувствуете?

Все выглядели подавленными, за исключением одного из присутствующих — профессора. Он встал, с залитым краской лицом, указал на меня пальцем и вскричал:

— Это ваша вина! Вы поставили нас в такие условия, что мир взорвался, — навязали нам сложнейшие вопросы, на которые мы должны были ответить за немыслимо короткое время. — Он качал головой, повторяя: — Это все ваша вина. — Потом сел на свое место, скрестил руки на груди и начал свирепо сверлить меня взглядом.

Я ожидал, что кто-нибудь в группе начнет обвинять меня в случае, если мир взорвется. Я был легкой мишенью, и во многом упреки были заслуженны. Но гнев профессора оказался сильнее, чем я ожидал. Все взгляды устремились на меня.

— Вы правы, — сказал я. — Я выстроил тренинг так, чтобы мир действительно взорвался, и сделал для этого все, что в моих силах. Я дал вам вопросы, по которым прийти к согласию было практически невозможно. Я ограничил ваше время для переговоров. У меня был пришелец, который принудил вас выбирать только один клан. Поэтому да, вы правы.

Лицо профессора смягчилось: я признавал свою ответственность. Он больше не держал руки скрещенными на груди.

— Но, — продолжал я, постепенно замедляя скорость своей речи и выговаривая слова все медленнее и медленнее, — в конце дня вы сделали свой выбор. Вы могли прийти к соглашению. Вы могли усомниться во мне и начать задавать вопросы, сопротивляться правилам. Вы могли бы. Но вы не стали этого делать. Вы… не стали. Вы… сделали… выбор.

Профессор кивнул, его щеки горели. Я сказал правду, которую он не хотел признавать: он и другие лидеры обладали полной властью, в их силах было спасти мир, но они потерпели поражение. Они заперли себя в узкое определение идентичности и дали миру сгореть в языках пламени. Конфликт никогда не бывает неразрешимым, даже если кажется, что это так.

В фантастической книге Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» юная обаятельная Алиса встречает загадочную Синюю Гусеницу, курящую кальян, и та задает ей с виду простой вопрос:

— Ты КТО?

Алиса робко отвечает:

— Сейчас, право, не знаю, сударыня. Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась[4].

Алису ставят в тупик каверзные вопросы, касающиеся идентичности. Кто она, как она стала той, что есть, и откуда она вообще знает, что является именно той, кем себя считает? Ее рассуждения о том, что с утра она, должно быть, успела не раз поменяться, свидетельствуют о ее убежденности в том, что идентичности свойственна изменчивость. По-настоящему тревожит бедняжку Алису то, что, несмотря на свою убежденность, она чувствует непрерывность прожитой жизни. Она знает, что изменилась, но ощущает себя прежней.

Этот парадокс позволяет проникнуть в самое сердце конфликта, чтобы устранить его. Если идентичность абсолютно неизменна, тогда единственный способ уладить спор — поступиться вашей собственной идентичностью или убедить другую сторону сделать это. Тогда противостояние закончится тем, что кто-то победит, а кто-то проиграет. Если же наша идентичность переменчива, нет гарантий, что обе стороны будут соблюдать соглашение. Как можно возлагать на вас ответственность за ваши вчерашние действия, если сегодня вы уже совсем другой человек?

Выход из тупика

Алиса выбирается из этой головоломки благодаря озарению, очень важному для улаживания споров. Некоторые составляющие ее идентичности меняются, в то время как другие остаются прежними. Ее идентичность одновременно изменчива и постоянна13.

Однако, находясь в состоянии конфликта, легко потерять этот факт из вид…