Посвящается Джошу и Энни.

Это подарок. Он целиком ваш

Ризанд
За два года до появления стены

Грохот боевых барабанов сменился криками выживших и жужжанием мух.

Поле сражения превратилось в чудовищное нагромождение трупов, где вперемешку валялись убитые люди и фэйри. Кое-где на фоне серых небес торчали сломанные крылья, да изредка среди тел попадалась лошадиная туша.

Густая облачность, закрывшая солнце, не приносила прохлады. Еще немного — и зловоние станет невыносимым. Мухи густо облепили глаза мертвецов, устремленные в небо, но неба не видящие. Эти мелкие крылатые твари жадно пировали, не делая различий между плотью смертных и бессмертных.

Я шел по бывшей равнине (даже не верилось, что когда-то здесь росла высокая трава), мысленно отмечая знамена, наполовину увязшие в месиве из земли и крови. Главное — не зацепиться крыльями за труп и доспехи. На это я тратил остатки телесных сил. Магическую силу я исчерпал задолго до окончания бойни.

Все последние часы я сражался наравне со смертными, действуя мечом и кулаками. Мое внимание было неотступно сосредоточено на противнике. Мы оборонялись против легионов Равеннии. Я выполнял приказ отца, зная, что должен продержаться. Поражение здесь означало бы смертельный удар по нашим и без того разрозненным силам сопротивления.

Крепость, что возвышалась неподалеку, была слишком важна, чтобы отдать ее противнику. Она находилась в самом сердце континента, а к тому же там хранились значительные запасы всего необходимого. Кузницы и оружейные мастерские в западной части крепости работали безостановочно, снабжая наши отряды оружием и доспехами.

Теперь дым кузниц смешивался с дымом зажигаемых погребальных костров. А я шел дальше, вглядываясь в лица убитых. Надо будет отправить сюда солдат, что духом покрепче: пусть собирают оружие. Наше. Вражеское. Какая разница? Мы слишком нуждались в оружии, чтобы терзаться соображениями морального характера. Тем более что наши противники никаких угрызений совести не испытывали.

Я все еще не мог привыкнуть к тишине. Особенно это было трудно после хаоса последних часов сражения. Армия, верная правительству, предпочла спешное отступление, а не капитуляцию. Убитых и умирающих они бросали на съедение воронью.

Я обошел тушу гнедого жеребца. В мертвых глазах красивого животного застыл ужас. Окровавленный бок густо облепили мухи. Упав, жеребец придавил собой седока. Голова у того была почти отделена от туловища. Судя по жутким рваным ранам, отделили ее не ударом меча, а когтями.

Они так просто не сдадутся. Королевства и земли, привыкшие использовать смертных рабов, будут продолжать войну, пока их не загонят в угол. И даже тогда... Мы это узнали очень рано, дорого заплатив за уроки. Наши противники не питали уважения к древним правилам и ритуалам войны. Что же касается фэйских земель, чьи обитатели сражались бок о бок со смертными воинами... Нас должны были раздавить как букашек.

Я отогнал назойливую муху, мельтешившую перед лицом. Ладонь и пальцы покрывала корка запекшейся крови, своей и чужой.

Раньше я всегда считал смерть чем-то вроде благополучного возвращения домой, чем-то вроде красивой грустной колыбельной, зовущей в неведомое, которое ожидало меня по другую сторону завесы.

Под ногой, обутой в латный башмак, хрустнуло древко вражеского знамени. Рядом валялся убитый знаменосец. На зеленом полотнище, перепачканном красной глиной, был вышит клыкастый вепрь.

Прежние мысли о смерти казались мне наивными. Вдруг жужжание мух над трупами и есть колыбельная смерти, а сами мухи и черви — ее слуги?

Поле битвы простиралось во все стороны, уходя к горизонту. Только в одном месте его заслоняла громада крепости.

Три дня мы сдерживали их натиск. Три дня мы здесь сражались и погибали.

Им не удалось прорвать нашу оборону. Снова и снова я собирал фэйри и людей, полных решимости отразить нападения этих прихвостней. И даже на второй день, когда противник молотил по нашему уязвимому правому флангу, я сумел найти подкрепление.

Я тратил свою магическую силу, пока от нее не остался лишь дымок в жилах. Но в моем арсенале была еще иллирианская боевая выучка, и я продолжал сражаться с мечом в руках. Я сам превратился в живое орудие, способное лишь неутомимо отражать вражеские атаки.

Среди трупов высокородных фэйцев виднелось располосованное иллирианское крыло. Этот иллирианский воин погиб, но забрал с собой шестерых противников.

Изможденное тело отказывалось мне повиноваться. Я с трудом оттаскивал трупы. Сердце гулко колотилось.

Подкрепление пришло к нам на рассвете третьего, заключительного дня. Его прислал отец, ответив на мои мольбы о помощи. Я был слишком охвачен азартом битвы и лишь отметил, что нам на подмогу явился иллирианский отряд. В подробности я не вдавался, тем более что сифоны1 были там почти у всех.

Но когда иллирианские богатыри, по сути, спасли нас и повернули ход сражения в нашу пользу, я не увидел среди живых никого из моих названых братьев. Я даже не знал, сражались ли Кассиан и Азриель на этой проклятой равнине.

Правда, Азриеля отец вряд ли послал бы сюда, тот был нужен ему для шпионажа. А вот Кассиана вполне могли отправить в это пекло. Я бы ничуть не удивился, если бы отец перевел его в отряд, обреченный на гибель. Такое однажды уже случилось, и Кассиан только чудом выбрался с поля боя живым.

Саднили окровавленные пальцы. Упершись в продавленные доспехи, я отбросил тело последнего фэйца (окоченевшее и липкое от крови) и заглянул в лицо убитому иллирианскому воину.

Темные волосы, золотисто-коричневая кожа... Совсем как у Кассиана.

Но это был не Кассиан. Посеревшее лицо этого воина было мне незнакомо.

Дыхание, сдерживаемое до сих пор, шумно вырвалось из легких. Они еще горели от крика. Губы пересохли и потрескались. Отчаянно хотелось пить. Но поблизости, среди трупов, виднелась другая пара иллирианских крыльев.

Я поплелся туда, отправив все мысли в тихое и темное место. Добравшись до убитого, склонился над ним и повернул шею, чтобы увидеть лицо под простым солдатским шлемом.

Не он.

Я двинулся дальше, к очередному павшему иллирианцу.

Потом еще к одному. И еще.

Кто-то был мне знаком. Кого-то я совсем не знал. А поле битвы тянулось до самого неба.

Оно простиралось на многие лиги. Королевство гниющих трупов.

А я продолжал всматриваться в мертвые лица.

---

Часть первая
Принцесса трупов

Глава 1

Фейра

Мое возвращение к живописи было притворным.

Яркой, красивой ложью, приправленной обилием бледно-розовых цветов и солнечных лучей.

Эту картину я начала вчера, после ленивого созерцания розовых кустов, раскинувшихся за окнами мастерской. Сквозь переплетение атласных зеленых листьев и шипов проглядывала другая зелень — светлее и сочнее. Зелень холмов вдали.

Весна. Нескончаемая и неумолимая.

Изобрази я этот пейзаж так, как он виделся мне в воображении, как требовала моя природа, я нарисовала бы длинные шипы, способные впиваться и раздирать живую плоть. Я нарисовала бы хищные розы, забирающие себе солнечный свет целиком, обрекая все, что пониже и помельче, гнить в сумраке. И холмы на моем холсте были бы не сочно-зелеными, а красными.

Однако каждый мазок кисти на широком полотне был рассчитан. Каждое касание, каждая полоска, рожденная сочетанием красок, — все было направлено не только на создание идиллического весеннего пейзажа, но и свидетельствовало о таком же солнечном настроении художницы. Пусть и не особо счастливой, однако довольной, что наконец-то излечилась от тяжких впечатлений, о которых я поведала прежде, тщательно выбирая каждое слово.

Можно сказать, за минувшие недели я изображала не только пейзажи. Схожим образом я «нарисовала» свое поведение. Решись я показать себя такой, какой мне хотелось быть, у меня бы вместо ногтей появились острые когти, а руки быстро бы лишили жизни тех, кто ныне меня окружал. Я бы «разбавила» позолоту здешних залов цветом крови.

Но пока не время.

Не время. Эти слова сопровождали на протяжении последних недель не только каждый мазок моей кисти, но и вообще каждое мое движение. Скоропалительная месть лишь помешала бы выбранной стратегии. Я бы выплеснула бурлящий в душе гнев, и не более того. Я не имела права поддаваться эмоциям.

И все равно — стоило мне заговорить с теми, кто меня окружал, я слышала рыдания Элайны, когда мою среднюю сестру загоняли в Котел. Стоило мне взглянуть на них, и я видела Несту — мою старшую сестру. Она грозила пальцем правителю Сонного королевства, недвусмысленно обещая ему смерть. Никакие здешние ароматы не могли избавить мои ноздри от железистого запаха крови Кассиана, которой были залиты темные камни костяного замка.

Кисть с хрустом расщепилась надвое. Такой уже не поработаешь. Придется выбросить.

Бормоча проклятия, я осмотрела окна и двери. Нельзя просто взять и бросить сломанную кисть в мусорное ведро. Это было бы рискованно. За мною следили везде и всюду.

Раскинув разум наподобие сети, я проверила, не следит ли кто за мной сейчас, но никого не обнаружила.

Я стояла, держа в каждой руке по половинке сломанной кисти.

На мгновение я позволила себе взглянуть сквозь магический покров, скрывавший татуировку на правой руке и предплечье. Это были знаки моей истинной принадлежности. Знаки моего настоящего титула.

Верховная правительница Двора ночи.

От одной лишь мысли об этом половинки сломанной кисти вспыхнули. Огонь не обжигал мне кожу, но в нем сгорали волоски кисти, крупицы краски и дерево ручки. Когда от кисти осталась лишь струйка дыма и две горстки пепла, я позвала ветер, и он сдул пепел с ладоней, унес в окно.

Затем я позвала другой ветер, со стороны сада. Он прогнал оставшийся дым, наполнил комнату густым, удушающим запахом роз.

Когда мое пребывание здесь окончится, я не удержусь и дотла сожгу весь особняк. А начну с этих розовых кустов.

Разум заблаговременно сообщил, что ко мне направляются двое. Я быстро схватила другую кисть, погрузила ее в ближайший бугорок смешанных красок на палитре. Потом убрала невидимые темные сигнальные нити вокруг мастерской. Они предупреждали меня о нежданных посетителях. Впрочем, других здесь и не было.

Когда двери распахнулись, я вырисовывала прожилки лепестка розы, просвечивающие на солнце, стараясь не думать о том, как однажды видела нечто похожее. Только там это были прожилки иллирианских крыльев.

Я разыграла убедительный спектакль: художница целиком поглощена работой. Я склонилась над холстом, о чем свидетельствовали плечи и шея. Затем последовала еще более убедительная сцена. Я медленно обернулась через плечо, словно мне стоило изрядных усилий прервать процесс творчества.

А вот заставить себя улыбнуться — это действительно стоило усилий, и немалых. Требовалось не просто «натянуть на лицо улыбку». Улыбка должна была выглядеть искренней, распространяясь не только на губы, но и на глаза. Для этого я много упражнялась перед зеркалом.

И сейчас я изобразила требуемую улыбку: смущенную, но счастливую. Показывала, как рада видеть Тамлина. И Ласэна тоже.

— Прости, что помешали, — сказал Тамлин.

Он пристально вглядывался в мое лицо, ища малейших признаков теней. Тех, что я призывала, чтобы по вечерам, когда солнце скроется за холмами, удерживать его на расстоянии.

— Но я подумал, что ты захочешь подготовиться к встрече.

Я заставила себя сглотнуть. Опустила руку с кистью. Пусть Тамлин снова видит перед собой взволнованную, неуверенную девчонку, какой я была когда-то давно.

— Так ты все обговорил с Иантой? Она и в самом деле появится?

С нею я пока еще не встречалась. С верховной жрицей, выдавшей моих сестер Сонному королевству. И не только их. Ианта предала всех нас, оказавшись ставленницей Сонного королевства.

И хотя быстрые, расплывчатые послания Ризанда, передаваемые через наши парные узы, несколько уменьшали мой страх... Ианта была повинна во всем, что произошло чуть больше месяца назад.

Мне ответил Ласэн. Он внимательно разглядывал мою картину, словно надеялся обнаружить там доказательства двойной жизни, которую я вела. Я знала: он не переставал их искать.

— У Ианты... были свои причины. Она хочет объяснить их тебе.

Наверное, заодно она объяснит и то, как набивалась приглянувшимся мужчинам, не смущаясь отсутствием взаимности. Ризанд бесцеремонно выставил ее. Он мне рассказывал об этом. А как она обхаживала Ласэна, я видела собственными глазами.

Знать бы, как ко всему этому относится сам Ласэн. Особенно к странной цепочке событий, причиной которых явилась дружба Ианты с Сонным королевством. Речь об Элайне. Ласэн вдруг узнал в ней свою истинную пару.

Об Элайне мы с ним говорили всего один раз — на следующий день после моего возвращения сюда. Тогда я сказала Ласэну: «Юриан расписал тебе, как Ризанд будет обращаться с моими сестрами. Но я бы не торопилась верить его словам. Хоть мне и известны нравы Двора ночи, там с Элайной и Нестой обойдутся не так, как говорил Юриан. Ризанд гораздо изобретательнее и найдет более изощренные способы заставить их страдать».

Кажется, Ласэн до сих пор сомневался в этом.

Я добавила, что не помню, проявлял ли Ризанд свою изобретательность ко мне. У меня же были «провалы» в памяти!

Но с какой легкостью и Ласэн, и Тамлин поверили, будто Ризанд может кого-то насильно заставить... Я добавила это оскорбление в невероятно длинный список мерзостей, за которые им придется расплачиваться.

Я положила кисть, сняла халат с разноцветными пятнами краски и аккуратно положила на табурет, где просидела последние два часа.

— Пойду переоденусь, — пробормотала я, откинув за плечо не слишком туго заплетенную косу.

Тамлин кивнул. Он внимательно следил за каждым моим движением.

— Какая замечательная картина, — сказал он.

— Это лишь набросок, — возразила я, вспоминая девчонку, которая настороженно относилась к похвалам и комплиментам и старалась никому не бросаться в глаза. — Сплошной хаос красок.

На самом деле это была одна из лучших моих работ, хотя ее бездушность замечала лишь я сама.

— Думаю, и мы тоже еще не оправились от хаоса, — осторожно улыбнувшись, заметил Тамлин.

Я подавила желание выпучить глаза и тоже улыбнулась, а когда проходила мимо, провела рукой по его плечу.

Ласэн ждал меня за дверью моей новой спальни, откуда я вышла через десять минут.

Мне понадобилось два дня, чтобы отвыкнуть ходить в свою прежнюю комнату. Поднимаясь по лестнице, я напоминала себе о необходимости повернуть направо, а не налево. В той комнате мне было нечего делать.

Но я все-таки заглянула туда на следующий день после возвращения.

Разбитая и разломанная мебель, обрывки простыней и одеяла. Одежда разбросана по всему полу, словно Тамлин искал меня внутри шкафа. Судя по обилию пыли, даже слугам было запрещено сюда входить.

Но отнюдь не хаос сделал мою бывшую комнату нежилой. Ею завладели ползучие растения, проникшие сюда через разбитые стекла. У многих стебли имели острые шипы. Новые обитатели расползлись по полу и стенам, обвили обломки мебели. Естественно, они проникли сюда из сада, перекинувшись с внешних стен внутрь. Казалось, с момента моего бегства отсюда прошли не считаные месяцы, а целая сотня лет.

Моя бывшая комната превратилась в гробницу. В зеленый склеп.

Я вышла в платье из тончайшей нежно-розовой ткани. Ласэн стоял, прислонившись к противоположной двери.

К двери своей комнаты.

Он наверняка позаботился, чтобы меня поселили напротив него. И его металлический глаз был повернут в сторону моих покоев постоянно, даже когда Ласэн спал.

— Меня удивляет твое необычайное спокойствие, — сказал он вместо приветствия. — Особенно если вспомнить, что ты пообещала тогда, в Сонном королевстве.

Я хорошо помнила свое обещание убить всех человеческих королев, правителя Сонного королевства, Юриана и Ианту за то, что они сделали с Элайной и Нестой, а также с моими друзьями.

— Ты сам говорил, что у Ианты были причины. Злость на нее у меня не прошла, но я готова ее выслушать.

Я не стала раскрывать Ласэну истинную суть Ианты. Тогда пришлось бы рассказать и о том, как Риз вышвырнул ее из своего дома, а он это сделал, дабы защитить себя и членов своего двора. Заикнись я об этом, мой рассказ вызвал бы множество вопросов, разрушил бы множество искусно сплетенных лживых историй, созданных все с той же целью — обезопасить Ризанда и его двор. Мой двор.

Хотя, после того как Притиания и остальной мир узнали о существовании Велариса — оазиса покоя и благоденствия, — прежние меры безопасности утратили смысл. Враги при первой же возможности попытались уничтожить этот чудесный город.

Атака на Веларис произошла вскоре после того, как Риз поведал о нем человеческим королевам. И всю свою бесконечную жизнь моя бессмертная истинная пара будет нести вину за это.

— Учти, Ианта сочинит историю, которую ты захочешь услышать, — предупредил меня Ласэн.

Я пожала плечами, продолжая идти по мягкому коридорному ковру:

— Захочу или нет — это я сама решу. А ты, похоже, заранее решил не доверять ни одному ее слову.

Он пошел рядом со мной.

— Она посмела распорядиться жизнью двух ни в чем не повинных женщин.

— Все действия Ианты были направлены на упрочение союза с Сонным королевством.

Ласэн остановил меня, схватив за локоть.

Я позволила ему этот жест. Конечно, я могла бы повести себя по-иному — например так, как несколько месяцев назад, в лесу. Я успела научиться иллирианским способам защиты и легко могла бы сбить Ласэна с ног. Но это разрушило бы мои ухищрения.

— Ты же умнее, чем пытаешься казаться, — усмехнулся он.

Я смотрела на широкую загорелую руку, державшую мой локоть. Потом перевела взгляд на его глаза: красно-коричневый и золотистый.

— Где он ее держит? — шепотом спросил Ласэн.

Я поняла, о ком речь, и покачала головой:

— Ума не приложу. У Ризанда найдется сотня мест, куда поселить моих сестер. Но вряд ли он станет прятать Элайну в каком-то из них, поскольку все они мне известны и он об этом знает.

— И все равно, расскажи мне о них. Хотя бы перечисли.

— Едва ступив в его владения, ты погибнешь.

— Я был в его владениях, когда искал тебя, и, как видишь, жив.

— Ты не видел, что я находилась под его чарами. Ты позволил ему меня забрать.

Вранье! Сплошное вранье.

Однако мои слова не задели Ласэна и не всколыхнули в нем чувства вины.

— Я должен ее найти, — сказал он, медленно отпуская мой локоть.

— Ты ведь даже не знаешь Элайну. Внезапно возникшее ощущение парных уз — не более чем зов тела, заслонивший здравый смысл.

— Значит, он заслонил здравый смысл и у вас с Ризом?

Вроде бы невинный, но опасный вопрос. Нужно, чтобы Ласэн увидел страх в моих глазах. Для этого мне пришлось вспомнить про Ткачиху, Костореза и Мидденгардского червя. Мой запах сразу наполнился ужасом.

— Не хочу об этом говорить, — намеренно хриплым, дрожащим голосом ответила я.

С первого этажа донесся бой часов. Я мысленно поблагодарила Матерь и торопливо пошла дальше, бросив Ласэну:

— Мы опаздываем.

Он лишь кивнул, но я спиной чувствовала его взгляд. Я спешила вниз, на встречу с Иантой.

Наконец-то я решу, как лучше изрезать ее на мелкие кусочки.

Верховная жрица ничуть не изменилась. Я помнила сцены из воспоминаний Ризанда и из собственных мечтаний. В них я красочно и подробно представляла: у меня из-под ногтей появляются длинные острые когти и я выцарапываю Ианте глаза, затем вырываю язык и наконец впиваюсь в горло.

Мой гнев поселился во мне, будто живое существо. Его дыхание перекликалось с биением моего сердца, помогая мне засыпать и просыпаться. Сейчас этот ритм был притушен. Я села напротив Ианты. Нас разделял большой обеденный стол. Тамлин сел справа от меня, Ласэн — слева.

На голове Ианты был все тот же капюшон и серебряный обруч с прозрачным синим камнем.

Камень чем-то напоминал сифон. Мне сразу вспомнились сифоны Азриеля и Кассиана. Может, и камень Ианты выполнял ту же роль, помогая ей накапливать и направлять магическую силу? Может, и он был смертельно опасным оружием? Ианта не снимала обруч, но при мне ее магическая сила не шла дальше создания шариков фэйского огня, заменявших свечи и масляные лампы.

Зелено-голубые глаза верховной жрицы не поднимались от темной поверхности стола. Капюшон бросал тени на совершенные черты ее лица.

— Я хочу начать с выражения своего глубочайшего сожаления о содеянном... Я действовала из побуждений... подарить тебе то, чего ты, как мне казалось, страстно желала, но не осмеливалась сказать об этом вслух. Одновременно я стремилась, чтобы наши союзники в Сонном королевстве оставались довольными нашей верностью.

Ложь. Красиво звучащая и ядовитая. Но если я сумею узнать истинные побуждения Ианты... Этой встречи я ждала почти месяц. День за днем я делала вид, что выздоравливаю, исцеляюсь от ужасов, пережитых в «плену» у Ризанда.

— Кто в здравом уме пожелает своим сестрам пережить такое? — холодно спросила я.

Голос мой слегка дрожал. Ианта подняла голову и стала вглядываться в мое неуверенное и чуть надменное лицо.

— Ты наверняка хотела, чтобы сестры не старились и не умирали. А если бы Ласэн еще до этого обнаружил, что Элайна — его истинная пара, ему было бы... неизмеримо тягостно сознавать... скоротечность его счастья. Несколько десятилетий, которые пролетят незаметно.

Когда я услышала имя Элайны из ее уст, мне захотелось зарычать. Но я совладала с собой, нацепив маску страдальческого спокойствия: она появилась в моем арсенале совсем недавно.

— Если ты ждешь нашей благодарности, ждать придется долго, — сказал Ианте Ласэн.

Тамлин предостерегающе на него посмотрел. Верховному правителю Двора весны не понравились и слова, и то, каким тоном они были произнесены. Возможно, Ласэн убьет Ианту даже раньше, чем мне представится такой случай. Убьет за все ужасы, пережитые Элайной в тот страшный день.

— Нет, — выдохнула Ианта. Широко распахнутые глаза умело изображали сожаление и чувство вины. — Я ни в коей мере не жду благодарности или прощения. Я рассчитываю только на понимание... Это ведь и мой родной дом тоже.

Изящная рука, пальцы которой были унизаны серебряными кольцами, а запястье — браслетами, очертила в воздухе круг.

— Нам всем пришлось заключать союзы, прежде казавшиеся невероятными и отталкивающими, но... Мощь Сонного королевства слишком велика. Нам ее не остановить. Мы можем лишь выждать, пока буря уляжется.

Здесь Ианта мельком взглянула на Тамлина.

— Мы трудились без устали, готовясь к неминуемому вторжению сил Сонного королевства. Все эти месяцы мы не знали отдыха. Я допустила серьезную ошибку, о которой всегда буду сожалеть, но давайте совместными усилиями продолжим наш благодарный труд. Давайте искать возможность сохранить наши земли и жизнь наших подданных.

— Ценой гибели подданных других дворов? — спросил Ласэн.

И вновь Тамлин послал ему молчаливое предостережение. Но Ласэна было не остановить. Он впился в подлокотники кресла. Резное дерево жалобно заскрипело.

— То, что я повидал в Сонном королевстве, — угрюмо продолжал Ласэн. — Все его обещания мира, заверения в неприкосновенности...

Ласэн осекся. Вспомнил, наверное, что Ианта не преминет передать его слова королю. Длинные пальцы Ласэна разжались, затем снова улеглись на подлокотники.

— Мы должны быть осторожными, — сказал он.

— Мы и будем осторожными, — подхватил Тамлин. — Но мы уже согласились на определенные условия. На жертвы. Если сейчас мы увязнем в разногласиях... нас это только ослабит. Даже имея такого союзника, как Сонное королевство, мы должны держаться вместе.

Тамлин по-прежнему ей доверял. Он все еще думал, будто Ианта «допустила ошибку». Тамлин и понятия не имел, что скрывается за ее внешней красотой и благочестивыми речами.

Однако та же слепота мешала ему распознать мои истинные намерения.

Ианта вновь опустила голову.

— Я предприму все усилия, чтобы быть достойной моих друзей.

Мне показалось, что Ласэн борется с отчаянным желанием выпучить оба глаза: живой и металлический. Но Тамлин сказал:

— Мы все постараемся.

С недавних пор ему полюбилось это слово — «постараться».

Я громко сглотнула (Тамлин наверняка это слышал) и медленно кивнула.

— Больше никогда так не делай, — сказала я, пристально глядя на Ианту.

Нашла кому ставить условия! Ианта поспешно кивнула. Чувствовалось, она и ждала от меня чего-то подобного. Ласэн откинулся на спинку кресла, больше не желая говорить.

— Но Ласэн прав, — выпалила я, всем своим видом изображая заботу о судьбах Двора весны. — Что будет с нашими подданными, когда разразится война?

Я хмуро посмотрела на Тамлина.

— Они и так натерпелись жестокостей от Амаранты. Сомневаюсь, что они выдержат жизнь под гнетом Сонного королевства. Это лишь умножит их страдания.

Тамлин стиснул челюсти.

— Правитель Сонного королевства обещал, что наши подданные ни в коей мере не пострадают.

«Наши» подданные. Я чуть не скорчила гримасу, хотя кивала, изображая понимание.

— Это было частью нашего... соглашения.

Он продал врагам всю Притианию, продал все хорошее и достойное, что в ней было, дабы вновь завладеть мной.

— Когда здесь появятся силы Сонного королевства, с голов наших подданных не упадет ни один волос. И тем не менее я распорядился, чтобы все перебрались в восточный край наших земель. Разумеется, на время.

Что ж, приятно слышать. По крайней мере, Тамлин думал о возможных потерях и хотя бы так позаботился о своих подданных. Не настолько же он доверчив, чтобы не понимать грязных игр Сонного королевства. Правитель пообещает ему одно, намереваясь сделать прямо противоположное. Если переселение уже началось... это облегчало мою задачу. Значит, на восток. Очень важная для меня крупица сведений. Стало быть, силы Сонного королевства появятся с запада. Это направление надо считать основным.

Шумно выдохнув, Тамлин сказал:

— У меня для вас есть новость, косвенно имеющая отношение к нашей встрече.

Я внутренне напряглась, изобразив на лице глуповатое любопытство.

— Первый посланец Сонного королевства прибудет уже завтра.

Я видела, как побледнел Ласэн.

— К полудню Юриан будет здесь, — добавил Тамлин.

Глава 2

За все это время я ничего не слышала о Юриане. Его самого — бывшего смертного полководца — я первый и единственный раз видела в замке правителя Сонного королевства.

Воскресить Юриана удалось с помощью магических сил Котла и двух останков, которые Амаранта пятьсот лет носила на себе в качестве трофеев и украшений: фаланги пальца и глаза, вделанных в камень перстня. В этот же глаз она сумела заточить и душу Юриана. Он был безумен. Он потерял рассудок задолго до того, как правитель Сонного королевства его воскресил и отправил морочить головы человеческим королевам. Эти надменные особы даже не заметили, что целиком оказались во власти Сонного королевства.

Тамлин и Ласэн должны были знать. Должны были видеть этот блеск в глазах Юриана.

Но они, похоже... не очень-то возражали, что правитель Сонного королевства завладел Котлом и теперь мог перекраивать существующий порядок вещей. Он намеревался начать со стены — единственной преграды, отделявшей могущественные, смертельно опасные фэйские армии от беззащитных земель, где жили люди.

Нет, эта угроза отнюдь не мешала Ласэну и Тамлину спать по ночам. Более того, она не помешала им позвать армию чудовищ в пределы Двора весны.

Когда я вернулась сюда, Тамлин пообещал, что теперь я буду присутствовать на всех встречах и наравне с остальными обсуждать политику и стратегию Двора весны. Слово свое он сдержал. Я узнала, что вместе с Юрианом сюда пожалуют еще двое военачальников и я приму участие во встрече. Теперь, когда Котел полностью восстановил свою магическую силу, посланцы Сонного королевства захотели осмотреть стену и найти самое удобное место для нанесения удара.

Похоже, превращение моих сестер в бессмертных фэек изрядно истощило силы Котла.

Недолго я упивалась самодовольством. Я вспомнила о первом задании: узнать, в каком месте они намереваются ударить по стене, а также выяснить, сколько времени требуется Котлу для полного восстановления магической силы. Все добытые сведения нужно будет затем переправить Ризанду и нашим.

Я одевалась с особой тщательностью. Спала я замечательно. Этому способствовал обед в обществе Ианты, мучимой чувством вины. Уж как она старалась угодить нам с Ласэном! Разве что только задницы не целовала. Верховная жрица явно хотела обождать, пока посланцы Сонного королевства разместятся в отведенных им покоях, и только потом появиться перед ними. Ианта пыталась нас уверить, что не хочет мешать их знакомству с нами. Мы с Ласэном переглянулись и молча сошлись во мнении (а это бывало нечасто): она просто хочет попышнее обставить свое появление.

Для меня и моих замыслов это не имело никакого значения.

Утром обо всех моих планах стало известно Ризанду. Я отправила их по связующей нити, перемежая слова и образы. То и другое исчезало в коридоре, наполненном тьмой ночи.

Общение по связующей нити было делом рискованным. За все это время я связывалась с Ризандом лишь раз. Навестив бывшую комнату, завоеванную ползучими и колючими растениями, я вдруг почувствовала острое желание сказать ему несколько слов.

Это напоминало попытки докричаться до того, кто отделен от тебя громадным расстоянием. Или толщей воды. «Со мной все хорошо, — сообщила я Ризу. — Скоро передам тебе добытые сведения». Слова умчались в темноту. Подождав какое-то время, я спросила: «Они живы? Не покалечились?»

Не помню, чтобы общение по связующей нити было таким затруднительным. Ведь когда я жила здесь, Ризанд наблюдал за мной, желая убедиться, что я по-прежнему жива и отчаяние не поглотило меня целиком.

Его ответ пришел через минуту. «Я люблю тебя. Они живы. Приходят в себя».

И больше ничего. Казалось, возможностей Риза хватило только на эти короткие фразы.

Я вернулась в свою новую комнату, заперла дверь и окружила себя стеной очень плотного воздуха. Эта стена не пропустит запаха моих молчаливых слез. А они текли, пока я сидела, свернувшись клубочком, в углу купальной.

Однажды я уже сидела в подобной позе и смотрела на звезды долгими ночными часами. Сейчас в открытом окне голубело безоблачное небо. Весело щебетали птицы, а мне хотелось выть.

Я не отважилась поподробнее расспросить Риза о Кассиане, Азриеле и моих сестрах. Я просто боялась: любые мрачные новости, любые вести о страданиях могли привести к тому, что я жестоко отыграюсь на своем нынешнем окружении. Воображение рисовало мне жуткие картины, и я мотала головой, торопясь их прогнать.

«Приходят в себя. Они живы и приходят в себя». Эти слова я мысленно твердила каждый день, даже когда память возвращала мне крики сестер, а в носу ощущался запах их крови.

Но я не решалась задавать новые вопросы. Не притрагивалась к связующей нити.

Я не знала, способен ли кто-то отслеживать молчаливые послания между парами. Проверять это было бы чистым безумием. Я и так вела достаточно опасную игру.

Мое нынешнее окружение верило, что все связи между мною и Ризом оборваны. Правда, оставался его запах, но они считали это результатом насильственного действия верховного правителя Двора ночи по отношению ко мне. Время и расстояние должны будут ослабить запах Риза. Пройдет еще несколько недель... в крайнем случае, несколько месяцев — и от его запаха не останется и следа. Так считали они.

А если запах сохранится... Тогда мне придется нанести удар, даже если я не буду располагать необходимыми сведениями.

Возможно, запах сохранялся благодаря общению через связующую нить. Еще одна причина, чтобы общаться только в случае крайней необходимости. Пусть сейчас я не слышу голос Риза, не слышу и не вижу всего того, к чему успела привыкнуть... я увижу это снова. Как молитву, я повторяла мысленное обещание самой себе. Я непременно увижу его лукавую улыбку.

Но сейчас, глядя, как Юриан и двое его спутников совершили переброс и появились на дорожке перед особняком, я вспоминала измученного Риза, покрытого кровью Азриеля и Кассиана.

Юриан был в тех же легких кожаных доспехах. Налетавший весенний ветер теребил его каштановые волосы, прибивая их к лицу. Заметив нас на белых мраморных ступенях парадной лестницы, он криво и даже нагловато улыбнулся.

Мои жилы наполнились льдом. Наверное, такой же холод царил на просторах Двора зимы, где я никогда не была. Но от его верховного правителя я получила способность превращать бурлящий гнев в ледяное спокойствие. Оно мне очень пригодилось, особенно когда Юриан двинулся в нашу сторону, держа руку на эфесе меча.

Но настоящий страх у меня вызвал не он, а его спутники — мужчина и женщина.

Внешне они не отличались от фэйской знати. У них были такие же румяные лица и иссиня-черные волосы, как у правителя Сонного королевства. Меня поразила пустота и бесчувственность их лиц, отшлифованных тысячелетиями жестокости. Ни тени эмоций.

Юриан и его спутники подошли к основанию лестницы. Тамлин и Ласэн замерли в напряжении. Бывший смертный военачальник усмехнулся:

— А вид у тебя получше, чем в прошлый раз.

Его слова были обращены ко мне. Я молча посмотрела на него.

Юриан хмыкнул, затем кивком предложил своим спутникам пройти вперед.

— Позвольте представить: их высочества принц Дагдан и принцесса Браннага, племянник и племянница правителя Сонного королевства.

Близнецы. Возможно, связанные магической силой и узами разума.

Казалось, Тамлин вспомнил, что они теперь его союзники, и стал спускаться вниз. Ласэн двинулся следом.

Он продал нас. Продал Притианию... за меня. За возможность меня вернуть.

Во рту у меня заклубился дым. Усилием воли я вновь наполнила рот льдом.

— Добро пожаловать в мой дом, — сказал Тамлин, слегка поклонившись принцу и принцессе. — Покои для всех вас уже готовы.

— Мы с братом поселимся в одной комнате, — заявила принцесса.

Голос ее казался обманчиво легкомысленным, почти девчоночьим. Полное отсутствие каких-либо чувств и привычка повелевать. Думаю, об этой парочке мы еще узнаем много интересного.

Я буквально ощущала ехидные слова, порхавшие в мозгу Ласэна. Но я тоже спустилась вниз и повела себя как хозяйка дома. Наверное, Тамлин ждал от меня, что я с радостью брошусь обнимать «высоких гостей».

— Мы быстро произведем необходимые изменения, — сказала я.

Ласэн сощурил на меня металлический глаз, но я бесстрастно сделала реверанс перед прибывшими. Перед моими врагами. Интересно, кто из моих друзей сталкивался с ними на полях сражений?

Сумеют ли Кассиан и Азриель исцелиться настолько, чтобы снова сражаться? Хватит ли им сил, чтобы держать меч? Я не позволила себе углубляться в страшные воспоминания. Меня и так преследовали крики Кассиана, когда ему ломали крылья.

Принцесса Браннага разглядывала меня и мой наряд: розовое платье, волосы, стараниями Асиллы уложенные в корону, серьги под цвет платья.

Наверное, высокой гостье я казалась хорошенькой, безобидной игрушкой, вполне пригодной для утех верховного правителя в любое время дня и ночи.

Браннага искривила губу и взглянула на брата. Принц ответил ей схожей усмешкой. Чувствовалось, и он тоже рассматривал меня.

Тамлин негромко зарычал.

— Если вы вдоволь насмотрелись на Фейру, быть может, перейдем к нашим общим делам?

Юриан негромко усмехнулся и, не спрашивая разрешения, стал подниматься по лестнице.

— Им просто любопытно, — пояснил Юриан, сопроводив слова нагловатым жестом, от которого Ласэн окаменел. — Не каждый век увидишь, как спор за обладание женщиной приводит к войне. Особенно если это женщина, наделенная множеством... дарований.

Я повернулась и тоже пошла наверх.

— Если бы ты отважился начать войну из-за Мирьямы, она бы не ушла от тебя к Драконию, — сказала я Юриану.

Он содрогнулся. Тамлин с Ласэном напряглись, не зная, то ли наблюдать за нашей перепалкой, то ли вести высоких гостей в дом. Я постаралась им внушить, что Азриель создал очень разветвленную шпионскую сеть, и потому мы удалили из дома почти всех слуг, оставив только самых надежных и проверенных.

Разумеется, я забыла упомянуть, что Азриель уже давно свернул эту сеть, поскольку добываемые сведения не стоили жизни его шпионов. Чем меньше посторонних глаз меня видят, тем лучше.

Поднявшись к дверям, Юриан остановился. Его лицо превратилось в маску жестокой смерти.

— Поосторожней со словами, девочка, — прошипел он.

Я с улыбкой прошла мимо, бросив на ходу:

— А иначе что? Зашвырнешь меня в Котел?

Посередине вестибюля стоял стол с громадной вазой цветов. Их головки почти касались хрустальной люстры. Всего несколько месяцев назад рядом с этим столом я превратилась в комок ужаса и отчаяния. И моя спасительница Мор подхватила меня на руки и вынесла из золотой клетки на свободу.

Сейчас я направлялась в столовую, где уже было подано угощение.

— Первое правило для гостей из Сонного королевства, — сказала я Юриану, обернувшись через плечо. — Не угрожать мне в моем доме.

Вскоре я узнала: моя уловка сработала.

Она подействовала не на Юриана. Тот, сердито сверкая глазами, плюхнулся за стол.

Мой маленький спектакль подействовал на Тамлина. Проходя мимо, он провел ладонью по моей щеке и даже не заметил, как тщательно я выбрала слова и как искусно раздразнила Юриана. Военачальник заглотнул мою наживку.

Первый шаг был сделан: я заставила Тамлина всерьез поверить, что я люблю его, это место и всех, кто здесь обитает. А значит, когда я натравлю их друг на друга, Тамлин даже не заметит.

Принц Дагдан старался всячески ублажать свою сестрицу. Он всецело ей подчинялся, словно был мечом, которым она кромсала мир.

Он наливал принцессе вина, предварительно принюхиваясь к ним. Выбирал лучшие куски мяса и красиво раскладывал на ее тарелке. На все вопросы, обращенные к ним обоим, отвечала только она. Ни разу в глазах принца не мелькнуло даже тени сомнения.

Одна душа на два тела. Видя, как они переглядываются, как переговариваются без слов, я подумала: быть может, они... чем-то похожи на меня. Диматии2.

Едва вернувшись сюда, я окружила свой разум стеной из черного адаманта. И сейчас, когда разговор за столом перемежался все более длинными паузами, я постоянно проверяла прочность возведенной преграды.

— Завтра мы отправимся к стене, — объявила Тамлину Браннага. Именно объявила, поскольку в ее словах звучала не просьба, а приказ. — Юриан будет нас сопровождать. Нам понадобится помощь дозорных, знающих, где находятся дыры.

Завтра они окажутся в непосредственной близости от мест, где живут люди... Но моих сестер там уже не было. Неста и Элайна находились в пределах моего двора, под защитой моих друзей. А вот отец... Если через месяц-другой он вернется с далекого континента... я до сих пор не представляла, как расскажу ему о случившемся.

— Мы с Ласэном тоже можем вас сопровождать, — предложила я.

Тамлин резко повернулся ко мне. Я ждала услышать его категорическое «нет».

Но похоже, верховный правитель Двора весны всерьез усвоил урок и на самом деле «старался». Вместо возражений он лишь махнул рукой в сторону Ласэна:

— Мой посланник знает стену не хуже любого дозорного.

«Ты позволяешь им это сделать. Ты сознательно разрешаешь им уничтожить стену, чтобы потом заняться уничтожением людей, живущих по другую сторону». Эти слова бурлили у меня в горле, готовые вырваться наружу.

Но я заставила себя кивнуть Тамлину — с оттенком легкого недовольства. Тамлин знал, что я отнюдь не в восторге от грядущего разрушения стены. Девчонка, которую ему вернули, всегда будет думать о защите своей бывшей смертной родины. Но он надеялся, что я выдержу это ради него, ради всех нас. Закрою глаза на бесчинства солдат Сонного королевства. Пусть себе убивают людей. А уцелевших мы великодушно примем здесь, в краю вечной весны.

— Мы отправимся после завтрака, — сказала я принцессе и добавила, обращаясь к Тамлину: — Но нескольких дозорных мы все же возьмем.

У него опустились плечи. Не знаю, слышал ли он, как я защищала Веларис, как оберегала Радугу против легиона тварей, подобных аттору. Знал ли Тамлин, что я жестоко и безжалостно расправилась с аттором за все страдания, какие эта тварь причинила мне и моим друзьям?

Юриан по-солдатски откровенно рассматривал Ласэна, потом сказал:

— Меня всегда удивляло, кто же сделал тебе глаз взамен того, что вырвала она.

В особняке Тамлина мы никогда не говорили об Амаранте. Не допускали, чтобы, даже мертвая, она присутствовала в наших разговорах. Это была чудовищная ошибка, ибо я не могла перестать думать о ней. Все месяцы, что я прожила здесь, вернувшись из Подгорья, меня душили и отравляли воспоминания и страхи. Я не могла избави…