Полет дракона

Angie Sage
SEPTIMUS HEAP BOOK TWO: FLYTE
Text copyright © 2006 by Angie Sage
Illustrations copyright © 2006 by Mark Zug
Published by arrangement with HarperCollins Children’s Books,
a division of HarperCollins Publishers
All rights reserved

Перевод с английского Елены Секисовой

Оформление обложки Татьяны Павловой

Иллюстрации в тексте Марка Зуга

Сэйдж Э.
Септимус Хип. Книга 2 : Полет дракона : роман / Энджи Сэйдж ; пер. с англ. Е. Секисовой. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2021.

ISBN 978-5-389-19320-8

12+

Минул год с тех пор, как Септимус Хип узнал правду о своем происхождении, вновь обрел семью и принялся постигать магику под чутким руководством Архиволшебника Марсии Оверстренд. Молодая армия была расформирована, во Дворце воцарился мудрый правитель, и наконец наступили спокойные времена…

Но стоило всем привыкнуть к размеренной жизни, как над Замком вновь сгустились тучи. В коридорах Башни Волшебников заметили зловещую Тень, по улицам начал рыскать странный незнакомец, а юная принцесса Дженна вдруг оказалась в смертельной опасности… Без темной магики тут явно не обошлось. Но разве после поражения Дом Дэниела ее не перестали использовать?..

«Полет дракона» — вторая книга увлекательной волшебной серии британской писательницы Энджи Сэйдж. Вместе с ее героями вы отправитесь в фантастическое путешествие, наполненное причудливыми персонажами и магическими чарами, зельями, заклинаниями и незабываемыми приключениями.

© Е.C. Секисова, перевод, 2021
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021
Издательство АЗБУКА®

С любовью посвящается Лори,
придумавшей магогов.
Эта книга для тебя

Год назад:
ужин в честь ученика

На Болотах Песчаного Тростника царит ночь. Полная луна плывет над темной водой, озаряя существ, которые выползают по своим делам только во мраке. Ничто не шелохнется, лишь изредка булькнет где-то в Зыбкой Топи: это твари, живущие в ее глубинах, собираются на пиршество. Трясина засосала огромный корабль с целой командой матросов, и тварям не терпится поживиться мертвечиной, но им придется сражаться за объедки с кикиморами Зыбкой Топи. Клокоча пузырьками воздуха, трясина время от времени выбрасывает что-нибудь с корабля наверх, и на поверхности плавают густо покрытые дегтем доски и балки.

Не дело человеку наведываться ночью на Болота Песчаного Тростника. Но вон вдалеке кто-то плывет в маленькой лодочке, уверенно держа путь к кораблю. Волнистые светлые волосы мокрыми прядями падают на лицо путника, зоркие зеленые глаза сердито всматриваются во мрак, а сам он тем временем снова и снова вспоминает жаркий спор, случившийся тем же вечером.

«Хотя какая мне теперь разница?» — спрашивает он самого себя.

У него впереди новая жизнь, и там его способности найдут свое применение. Там им не будут пренебрегать из-за какого-то безродного выскочки.

Лодка наконец подплывает к кораблю, но над водой видна лишь одна-единственная мачта. На ее верхушке болтается дряблый красный флаг с тремя черными звездами. Человек направляет лодку в протоку, которая позволит ему подобраться к самой мачте. Он дрожит, но не от холода, а от страха, витающего в воздухе, и от мысли, что прямо под ним лежит остов корабля, начисто обглоданный кикиморами. Лодка утыкается в скопление обломков — дальше не проплыть. Гребец пытается повернуть назад, но тут лодка резко останавливается, наткнувшись на что-то под водой. Он вглядывается в мерзкую тину и сначала ничего не видит, но вдруг… Вдруг замечает что-то внизу, что-то белоснежное в лунном свете. И оно движется… движется к поверхности. Скелет! Скелет, до блеска обглоданный кикиморами, выныривает из трясины, облив лодочника с ног до головы черной жижей.

Дрожа от страха и предвкушения, человек позволяет скелету забраться в лодку. Гость усаживается сзади, упершись острыми коленными чашечками в спину гребцу. И по кольцам на костяных пальцах человек узнает того, кого и надеялся найти. Это скелет самого Дом Дэниела, некроманта, дважды Архиволшебника и, как считал лодочник, куда более могущественного чародея, чем та, с кем ему пришлось разделить ужин в честь нового ученика.

Человек в лодке предлагает скелету сделку. Он сделает все возможное, чтобы возродить скелет к жизни и вернуть ему законное место в Башне Волшебников, если только тот возьмет его к себе в ученики.

Кивнув черепом, скелет соглашается.

Лодка продолжает свой путь, и управляет ею нетерпеливый костлявый палец скелета, упершийся в спину гребцу. Наконец они подплывают к границе Болот, и там скелет вылезает из лодки и ведет высокого светловолосого юношу в самое унылое и холодное место, какое тот когда-либо видел. Ступая следом за шаркающим скелетом по заброшенной поляне, юноша вдруг — на одну секунду — задумывается, что же он оставил позади. Но лишь на секунду, ведь теперь у него новая жизнь, и он всем покажет! И тогда они пожалеют.

Особенно когда он станет Архиволшебником.

1

Пауки

Септимус Хип закинул в банку шесть паучков, закрутил потуже крышку и поставил склянку за дверь. Потом подхватил метлу и продолжил выметать сор из библиотеки в Пирамиде.

В библиотеке было очень тесно и темно. Ее освещали лишь несколько сальных свечей, которые брызгались и плевались, да и дух стоял чудной — в воздухе смешались благовония, запах ветхой бумаги и заплесневелой кожи. Но Септимусу здесь нравилось, ведь это магическое место. Библиотека словно восседала на самой верхушке Башни Волшебников, спрятанная от внешнего мира внутри золотой Пирамиды, венчавшей башню. Снаружи в лучах рассвета сияло кованое золото, которым была выстлана крыша.

Закончив подметать, Септимус медленно прошелся среди стеллажей, мурлыча под нос веселую песенку и расставляя на полках магические книги, исписанные листы пергамента и сборники заклинаний. Архиволшебник Марсия Оверстренд вечно оставляла после себя дикий беспорядок. Конечно, в одиннадцать лет большинство мальчиков предпочли бы побегать во дворе с друзьями, тем более что лето было в самом разгаре. Но Септимус чувствовал себя здесь на своем месте. Он уже провел на улице достаточно летних дней, да и зимних тоже, когда был Мальчиком номер 412, солдатом Молодой армии.

А теперь в обязанности Септимуса как ученика Архиволшебника входило каждое утро прибираться в библиотеке. И каждое утро Септимус обнаруживал что-то новое и увлекательное. Обычно это что-то специально оставляла для него Марсия. Бывало, поздно ночью волшебница наткнется на любопытную магическую формулу и решит, что мальчика она заинтересует. Или достанет с потайных полок старую, зачитанную книгу заклинаний. Но сегодня Септимус нашел кое-что сам.

Вещица была спрятана под тяжелым латунным подсвечником и выглядела, можно сказать, отвратительно. Марсия Оверстренд побрезговала бы взять ее в руки. Очень осторожно мальчик отодрал липкий коричневый квадратик от основания подсвечника и положил на ладонь. Изучив свою находку, он пришел в восторг — кажется, это вкусные чары! Толстый коричневый квадратик был похож на старую плитку шоколада. Мало того, чары пахли как старая плитка шоколада, и Септимус был уверен, что и на вкус они тоже как старая плитка шоколада, хотя попробовать не рискнул. А вдруг это отравные чары и выпали они из большой коробки с пометкой «Основные яды и отравы», которая опасно стояла на шаткой полке сверху.

Септимус достал из-за пояса маленькое увеличительное стекло и приставил его так, чтобы можно было прочитать на квадратике надпись, сделанную белыми круглыми буквами.

Надпись гласила:

Встряхни меня — и станешь ты
Кетцалькоатль шоколатль!

Септимус улыбнулся: он прав! Хотя так всегда бывало, если дело касалось магики. Это и впрямь вкусные чары. Нет, даже лучше — это шоколадные вкусные чары! И Септимус знал, кому их можно подарить. Довольный собой, мальчик сунул плитку в карман.

Работа Септимуса в библиотеке была почти закончена. Он взобрался по стремянке, чтобы привести в порядок последнюю полку, и вдруг оказался лицом к лицу с самым огромным и мохнатым пауком, какого когда-либо видел. Септимус охнул: если бы Марсия не требовала убирать из библиотеки всех пауков до единого, он бы с радостью оставил этого в покое. Восемь глазок-бусинок смотрели так пристально, будто паук решил поиграть в гляделки, да и длинные ворсистые лапы мальчику сразу не понравились: они выглядели так, будто только и ждали возможности схватить его за рукав, чтобы паук мигом вскарабкался по руке и шмыгнул за шиворот.

Молниеносным движением Септимус накрыл паука ладонью. Мохнатый сердито царапался об испачканные в пыли пальцы на удивление сильными лапками, пытаясь вырваться на свободу. Но Септимус держал крепко. Он быстро спустился с лесенки мимо люка, ведущего на золотую крышу Пирамиды, и только дошел до последней ступеньки, как паук укусил его за большой палец.

— Ой! — пискнул мальчик.

Он схватил склянку с пауками, одной рукой открыл крышку и бросил насекомое внутрь, переполошив шестерых старых обитателей банки. В месте укуса тем временем прорезалась пульсирующая боль. Септимус закрутил крышку как можно туже и аккуратно, чтобы не уронить банку (в которой маленькие паучки уже со всех ног удирали от большого мохнатого сородича), сбежал по узкой винтовой каменной лестнице и выскочил из библиотеки в покои Архиволшебника, госпожи Марсии Оверстренд.

Мальчик прошмыгнул мимо пурпурно-золотой двери в спальню Марсии, мимо своей комнаты и спустился по ступенькам к каморке рядом с кабинетом Архиволшебника, служившей для приготовления снадобий. Он поставил на пол банку с пауками и посмотрел на палец. Не самое приятное зрелище: палец побагровел, на коже вздулись странные синие волдыри. И больно к тому же! Здоровой рукой Септимус распахнул лекарский сундук, нашел тюбик с «Паучьим бальзамом» и выдавил на рану все содержимое. Но помогло мало. Кажется, стало только хуже. Септимус уставился на палец, тот раздувался, как маленький воздушный шарик, вот-вот разорвется…

Марсия Оверстренд, учеником которой Септимус был вот уже полтора года, с триумфом вернулась в Башню Волшебников, прогнав оттуда некроманта Дом Дэниела, закончившего свой краткий второй срок в качестве Архиволшебника. Но там ее поджидали пауки. Марсия тщательно вычистила Башню от черной магики и восстановила правильную магику, но не смогла избавиться от пауков. Это очень расстроило Марсию, потому что она знала: пауки — верный знак того, что черная магика до сих пор не ушла из Башни Волшебников.

Сначала после возвращения в Башню Марсия была слишком занята, чтобы заметить дурное, если не считать пауков. Все-таки ей впервые нужно было заботиться о собственном ученике. Ей пришлось иметь дело с семейством Хипов, которые теперь жили во Дворце, а также расселять заново Обычных волшебников. Но когда наступило первое лето Септимуса в Башне Волшебников, Марсия начала краем глаза замечать тьму, ступавшую за ней следом. Поначалу волшебница думала, что это ей кажется: стоило обернуться и приглядеться, как все исчезало. И только когда Альтер Мелла, призрак ее престарелого учителя и Архиволшебника, сказал, что видит нечто, она поняла: ей не мерещится, за ней и в самом деле ходила по пятам черная Тень.

Именно поэтому весь последний год Марсия строила по частям Тенеловку и почти ее закончила. Тенеловка стояла в углу комнаты. Она представляла собой связку блестящих черных прутьев, сделанных из специального амальгама, который приготовил профессор Уизел Ван Клампф. Среди прутьев Тенеловки витал необыкновенный черный дым, и время от времени вспыхивали оранжевые огоньки. Наконец-то Тенеловка была почти готова. Вскоре Марсия сможет войти внутрь, заманив за собой Тень, а потом выйти наружу, оставив Тень внутри. Марсия надеялась, что так она покончит с тьмой в Башне.

Септимус таращился на свой палец, который стал вдвое больше нормального размера и совсем посинел. Вдруг мальчик услышал, как отворилась дверь кабинета Марсии.

— Я ухожу, Септимус, — важно проговорила волшебница. — Нужно забрать вторую часть Тенеловки. Я предупредила старика Уизела, что спущусь сегодня утром. Это почти последний фрагмент, потом останется только взять пробку — и все, прощай, Тень.

— А-а-а… — простонал Септимус.

Марсия подозрительно выглянула из-за двери.

— А что ты делаешь в комнате для приготовления снадобий? — живо отреагировала она, увидев руку Септимуса. — Боже правый, что ты натворил? Опять испытывал огненное заклинание и обжегся? Давай только без подпаленных попугаев, Септимус! От них жутко воняет, да и жалко птичек.

— Э-э-э… это было ошибкой, — пробормотал Септимус. — В смысле, заклинание «Жар-птица». Со всеми бывает. А меня укусили.

Марсия вошла, и позади нее Септимус увидел какой-то черный сгусток: Тень проследовала за волшебницей. Марсия склонилась над пальцем Септимуса, почти закутав мальчика в свой пурпурный плащ. Она была высокая, с длинными темными вьющимися волосами и пронзительно-зелеными глазами — явный признак людей, посвятивших себя магике. У Септимуса тоже были такие зеленые глаза, хотя до встречи с Марсией Оверстренд они не светились. Как и все Архиволшебники, жившие в Башне прежде, Марсия носила на шее Амулет Аку из золота и лазурита, темно-лиловую шелковую тунику с поясом из золота и платины и магический пурпурный плащ.

А еще на ней были туфли из кожи фиолетового питона, которые она очень долго выбирала тем утром из сотни других точно таких же пар туфель. После возвращения в Башню она собрала просто огромную коллекцию. Септимус был, по обыкновению, обут в свои единственные коричневые кожаные сапоги. Мальчику они нравились, и хотя Марсия часто предлагала заказать ему новые — из кожи изумрудного питона под зеленый наряд ученика, он всегда отказывался. Марсия никак этого не понимала.

— Тебя паук укусил! — сказала волшебница, вцепившись в его палец.

— Ай, больно! — завопил Септимус.

— Что-то мне это не нравится, — пробормотала Марсия.

Септимус тоже был не в восторге. Его палец стал совсем фиолетовым, а ладонь — похожей на футбольный мяч, из которого торчали пять сосисок, и он чувствовал резкую боль, идущую от руки к самому сердцу. Мальчика слегка покачивало.

— Ну-ка сядь, — торопливо сказала Марсия, сбросила какие-то бумаги со стула и усадила на него Септимуса.

Потом быстро достала из лекарского сундука маленькую склянку с нацарапанной надписью: «Паучий яд». В склянке была густая зеленая жидкость. Под крышкой сундука, точно причудливый столовый набор в корзине для пикников, было разложено множество жутких медицинских инструментов. Марсия взяла длинную тонкую пипетку и осторожно всосала в нее зеленый яд, стараясь, чтобы ни капли не попало в рот.

Септимус спрятал палец.

— Это же яд! — протестующее воскликнул он.

— Это укус тьмы, — ответила Марсия, заткнув пальцем пипетку с ядом и отставив руку подальше от плаща. — От «Паучьего бальзама» только хуже. Иногда клин клином вышибают. И яд ядом. Доверься мне.

Септимус и вправду ей доверял. По чести сказать, он доверял ей больше, чем кому-либо. Так что он выставил палец и зажмурил глаза. Марсия капнула паучьего яда на укус и пробормотала что-то похожее на заклинание против злых чар. Резкая боль в руке постепенно утихла, в голове прояснилось, и Септимусу перестало казаться, что палец сейчас взорвется.

Спокойно положив все обратно в лекарский сундук, Марсия вернулась к ученику. Он был бледен, что и неудивительно. Волшебница решила, что слишком загоняла его. Ему не повредит выходной денек, все-таки лето. Более того, ей не хотелось, чтобы сюда опять заявилась его мать Сара Хип.

Марсия еще не забыла визит Сары вскоре после того, как Септимус стал избранным учеником. Однажды воскресным утром в ее дверь очень громко забарабанили. Открыв, Марсия обнаружила на пороге Сару Хип вместе с делегацией волшебников, живущих этажом ниже, которые собрались посмотреть, что, собственно, за шум. Никогда никто еще не осмеливался вот так ломиться в дверь Архиволшебника.

К изумлению собравшейся публики, Сара принялась отчитывать Марсию.

— Мы с Септимусом были в разлуке первые десять лет его жизни! — горячо восклицала Сара. — И я не намерена провести еще десять лет, не видя его. Поэтому, госпожа Марсия, буду очень благодарна, если вы отпустите мальчика домой на день рождения его отца!

Марсия пришла в негодование, когда эта пылкая тирада была встречена бурными аплодисментами волшебников. Не только Марсию, но и Септимуса поразила речь Сары. Марсия была удивлена, потому что с ней еще никто так не разговаривал. Никто. А Септимус был удивлен, потому что не знал, что именно так поступают матери. Ему понравилось.

Меньше всего Марсия хотела повторения этого визита.

— Иди же, — сказала она, ей уже почти мерещилось, что сейчас придет Сара Хип и завопит, почему ее сын такой бледный. — Проведи денек с семьей. А пока ты будешь там, напомни своей матери, что завтра Дженна должна отправиться к Зельде и нанести Летний визит лодке-дракону. Будь по-моему, она бы ушла уже давно, но Сара любит тянуть до последней минуты. Увидимся завтра вечером, Септимус. Возвращайся не позже полуночи. Да, кстати, шоколадные чары можешь оставить себе.

— Э-э… спасибо, — улыбнулся мальчик, — но со мной правда все в порядке. Мне не нужен выходной.

— Возражения не принимаются, — ответила Марсия. — Давай иди.

Септимус против воли заулыбался. Может, выходной — это не так уж и плохо. Он повидает Дженну до ее ухода и подарит ей шоколадные чары.

— Хорошо, — сказал он. — Я вернусь до полуночи.

Септимус направился к тяжелой входной двери, которая узнала ученика Марсии и распахнулась перед ним.

— Эй! — крикнула Марсия вслед. — Ты забыл пауков!

— Тьфу ты, — буркнул Септимус.

2

Путь Волшебника

Септимус ступил на серебряную винтовую лестницу на верхушке Башни и попросил:

— Вниз, пожалуйста.

Ступеньки плавно заскользили вниз, точно гигантский штопор вкручивался в Башню. Мальчик поднес к глазам банку с пауками и, прищурившись, посмотрел на ее обитателей, которых осталось только пять. Ему казалось, что он уже где-то видел того мохнатого паучищу.

А мохнатый паучище тоже посмотрел на Септимуса — так сердито, будто хотел съесть заживо. Он-то его раньше определенно видел. Четыре раза, если быть точным, сурово подумал паук. Четыре раза его находили, запихивали в банку и вышвыривали вон. Мальчишке еще повезло, что он прежде ни разу его не кусал. Ну теперь в банке хотя бы есть приличная еда. Двое совсем неопытных юнцов сразу сдались, пусть за ними и пришлось побегать по стенкам склянки. Мохнатый великан встал на изготовку — и снова отправился на охоту.

Серебряная лестница медленно вращалась, и пока она несла Септимуса вместе с его добычей сквозь этажи Башни, мальчик успел поймать флюиды радости от живущих там Обычных волшебников, которые уже принимались за свои дела.

Когда Септимус впервые появился в Башне Волшебников, вокруг него было много шума. Марсия Оверстренд не только с триумфом вернулась после освобождения Башни и всего Замка от черного некроманта, но и привела с собой ученика. До этого Марсия десять лет была Архиволшебником и никого не брала в обучение. Волшебники даже начали шептаться, будто бы она слишком печется о себе любимой.

«Кого, интересно, госпожа Марсия хочет найти? Седьмого сына седьмого сына? Как же, размечталась!»

Но именно его госпожа Марсия и нашла. Септимус Хип был седьмым сыном Сайласа Хипа, бедного и бесталанного Обычного волшебника. Единственным преимуществом Сайласа было то, что он сам был седьмым сыном Бенджамина Хипа, такого же бедного, но не обделенного талантом мастера перевоплощений.

Серебряная лестница замедлила ход и остановилась на первом этаже Башни Волшебников. Септимус соскочил со ступеньки и вприпрыжку направился через Главную залу, ловя бегающие цвета, которые играли на мягком, как песок, полу. Пол, по обыкновению, поприветствовал его, и из быстро меняющихся узоров сложились слова: «Доброе утро, ученик!» Септимус подошел к массивным серебряным дверям, охранявшим вход в Башню, и прошептал пароль. Двери бесшумно распахнулись перед ним, и в залу пролилась струя яркого солнечного света, приглушив все магические цвета.

Септимус вышел из Башни и окунулся в теплое летнее утро. Кто-то его поджидал.

— Марсия тебя сегодня рано отпустила, — сказала Дженна Хип.

Она сидела на нижней мраморной ступени и беззаботно крутила ступнями, опираясь на носки. На ней была простая красная туника с золотой оторочкой, подвязанная золотым поясом, на пыльных ногах — крепкие сандалии. Длинные черные волосы украшал тонкий золотой обруч, который она носила, как корону. Девочка лукаво смотрела на названого брата. Он, как всегда, смахивал на взъерошенного ежа. Опять не расчесал свои соломенные космы. Зеленый наряд ученика был покрыт слоем библиотечной пыли. Но на правом указательном пальце ярко сверкало кольцо дракона.

Дженна была рада видеть Септимуса.

— Привет, Джен, — улыбнулся он, и его ярко-зеленые глаза блеснули на солнце.

Он продемонстрировал ей банку.

Дженна вскочила со ступеньки и вылупилась на пауков.

— Будешь выпускать — отойди от меня подальше! — предупредила она.

Септимус сбежал с лестницы, помахивая склянкой перед носом у девочки. В дальнем углу двора он очень осторожно вытряхнул из баночки пауков. Все они приземлились в ведро. Мохнатый гигант уже успел перекусить очередной жертвой и теперь бодро начал карабкаться по веревке. Трое остальных проводили чудище взглядом и решили остаться в ведре.

— Иногда, Джен, — сказал Септимус, вернувшись к крыльцу, — мне кажется, что эти пауки раз за разом заявляются в библиотеку. Я одного даже узнал.

— Что за глупости, Сеп. Как ты мог узнать паука?

— Ну, у меня было ощущение, что он-то меня точно узнал, — ответил Септимус. — Наверное, поэтому и укусил.

— Укусил? Какой ужас! Где?

— В библиотеке.

— В смысле, куда укусил?

— А, да вот, смотри. — Септимус помахал пальцем перед Дженной.

— Ничего не вижу, — хмыкнула девочка.

— Потому что Марсия помазала укус ядом.

— Ядом?

— Вот так вот бывает у нас, волшебников, — подмигнул Септимус.

— Ой, «у нас, волшебников»! — передразнила Дженна, встала и потянула Септимуса за зеленую тунику. — Вы, волшебники, все сумасшедшие. Кстати, о сумасшедших: как поживает Марсия?

Септимус пнул сапогом булыжник, и тот покатился к Дженне.

— Она не сумасшедшая, Джен, — преданно ответил он. — Но эта Тень бродит за ней повсюду. Хуже того, я сам начинаю ее замечать.

— Жуть какая! — Дженна пнула булыжник обратно к Септимусу.

И они принялись играть в футбол на дворе, постепенно перемещаясь в прохладную тень высокой серебряной арки, выложенной темно-синей ляпис-лазурью. Это была Главная арка, выходящая из двора Башни Волшебников на широкую дорогу, известную как Путь Волшебника. Дорога эта вела прямо во Дворец.

Септимус отмахнулся от всех мыслей о тенях и вбежал под Главную арку раньше Дженны. Затем развернулся и сообщил:

— Все равно Марсия дала мне выходной.

— На целый день? — изумилась девочка.

— На целый. До полуночи. Так что я могу пойти с тобой и повидать маму.

— И меня. Будешь меня развлекать весь день. Я ведь тебя сто лет не видела. А завтра я отправляюсь к тетушке Зельде навестить лодку-дракона. Скоро День середины лета, если ты забыл.

— Конечно не забыл. Марсия все время твердит, как важен этот день. Держи, у меня для тебя подарок.

Септимус выудил из кармана шоколадные чары и вручил Дженне.

— Ах, Сеп, какая прелесть! А… что это такое?

— Это вкусные чары. Все, что ты хочешь, могут превратить в шоколад. Подумал, у тетушки Зельды они тебе пригодятся.

— Ой, и даже ее рагу из капусты с сардинами?

— Рагу из капусты с сардинами… — тоскливо протянул Септимус. — Знаешь, а мне не хватает стряпни тетушки Зельды.

— Кажется, одному тебе, — засмеялась Дженна.

— Знаю, — согласился Септимус. — Вот я и подумал, тебе понравятся чары. Я тоже мог бы навестить тетушку Зельду.

— Ты не можешь. Королева-то я.

— С каких это пор, Джен?

— Ну, я буду! А ты всего лишь скромный ученик.

Дженна показала ему язык, и Септимус бросился догонять ее через Главную арку. Они вместе выбежали на раскаленный Путь Волшебника.

Как только ребята выбежали из тени арки, перед ними распростерлась длинная дорога, совершенно пустая и озаренная утренним солнцем. Огромными известняковыми плитами был выложен Путь Волшебника до самых Дворцовых ворот, которые поблескивали золотом вдалеке. По краям дорогу обрамляли высокие серебряные столбы с факелами, освещавшими ее ночью. Тем утром на каждом столбе висел почерневший факел, выгоревший за ночь. А вечером факельщик Мейзи Смоллс сменит их и зажжет заново. Септимус любил наблюдать, как загораются факелы. Из своей комнаты в Башне Волшебников он видел весь Путь, и Марсия часто находила своего ученика мечтательно смотрящим в окно на зажигающиеся огни, хотя ему следовало готовиться к заклинанию.

Дженна и Септимус свернули с палящего солнца в тень приземистых домиков, стоявших вдоль дороги в некотором удалении от обочины. Это были одни из старейших домов в Замке, выстроенные из блеклых, обветренных камней, за тысячи лет изглоданные дождями, градом, морозами и случавшимися время от времени войнами. Здесь жили многочисленные переписчики рукописей и заводчики типографий, они-то и печатали все книги, брошюры, трактаты и научные труды, которые читали жители Замка.

Жук — Обычный Трудяга и Проверяющий в Доме номер 13 — нежился на солнышке и дружелюбно кивнул Септимусу. Дом номер 13 очень выделялся среди других контор. Окна в нем были так высоко заставлены бумагами, что почти невозможно было заглянуть внутрь, вдобавок его еще и выкрасили недавно в фиолетовый цвет. Это пришлось не по вкусу «Обществу охраны Пути В…