Корона полуночи

Сьюзен — моей лучшей подруге
до тех пор, пока от нас не останется прах.

И кое-кому еще

Штормовой ветер мгновенно захлопнул за нею ставни. Их звук — единственное свидетельство ее проникновения в дом — смешался со звуками бури. Оглушающе грохотал гром. Завывал ветер, дувший с моря. Она незаметно перелезла через стену сада, мгновенно добежала до особняка, в котором не светилось ни одно окно, влезла по водосточной трубе на оконный козырек и через считаные секунды оказалась в коридоре второго этажа.

Услышав глухие шаги, королевская защитница вжалась в нишу. Ее лицо скрывали черная маска и глубокий капюшон плаща. Ей хотелось раствориться среди теней и стать не более чем островком темноты. По коридору шла девушка-служанка. Увидев открытое окно, она с ворчанием закрыла его на задвижку и продолжила свой путь. Вскоре ее шаги затихли в другом конце коридора, где находилась лестница. Мокрых следов на досках пола служанка не заметила.

Мелькнувшая молния ярко осветила коридор. Ассасин сделала глубокий вдох, мысленно пробегая по всем пунк­там своей задачи. Они успели врезаться ей в память, пока она три дня подряд следила за этим особняком в предместье Бельхэвена. Пять дверей по обе стороны. Дверь спаль­ни господина Ниралла была третьей слева.

Она прислушалась — не появится ли еще кто-нибудь из слуг. Дом спал. Бодрствовали только гром, ветер и она.

Молчаливая и бесплотная, словно призрак, она прошла до нужной двери. Та открылась с легким скрипом. Пришлось дожидаться очередного раската грома, чтобы закрыть за собой дверь.

Вспышка молнии высветила мужчину и женщину, спав­ших на кровати под балдахином. Господину Нираллу на вид было не больше тридцати пяти лет. Его темноволосая красивая жена крепко спала в его объятиях. Чем же супруги так не угодили королю, что он пожелал их смерти?

Она подползла к кровати. Задавать вопросы — не ее дело. Ее дело — выполнять королевские приказы. От этого зависела ее свобода. Подбираясь к господину Нираллу, она еще раз мысленно перебрала все, что надлежало сделать.

Меч с легким звоном покинул ножны. Она шумно вздох­нула, приготовившись к тому, что сейчас сделает.

Проснувшись и открыв глаза, господин Ниралл успел увидеть лишь меч королевской защитницы, занесенный над его головой.

Селена Сардотин бесшумно шла по коридорам стеклян­ного замка в Рафтхоле. Тяжелый мешок, зажатый в руке, раскачивался в такт шагам и постоянно ударял ее по коленям. На ней был плащ с капюшоном, закрывавшим почти все лицо, но, когда она подошла к дверям королевского зала заседаний, никто из стражников и не подумал преградить ей путь. Они прекрасно знали, кто она такая и в чем заклю­чается ее служба королю. Нося титул королевской защитницы, она была старше их по званию. В замке было совсем немного тех, кто званием превосходил ее, и еще меньше тех, кто ее не боялся.

Селена подошла к открытым стеклянным дверям. Полы ее плаща слегка зашуршали. Стражники по обеим сторонам вытянулись. Селена кивнула им и двинулась дальше. Ее черные сапоги мягко ступали по красному мраморному полу.

В центре зала на стеклянном троне восседал король Адар­­лана. Его мрачный взгляд сосредоточился на мешке, раска­чивающемся в пальцах Селены. Как и в три предыду­щих раза, Селена подошла к подиуму, где стоял трон, опустилась на одно колено и склонила голову.

Дорин Хавильяр стоял позади отцовского трона. Сапфировые глаза наследного принца были устремлены на Се­лену. У основания подиума, всегда служа барьером между нею и королевской семьей, стоял Шаол Эстфол — капитан королевской гвардии. Он не видел ее лица (Селена и сейчас не откинула капюшон), зато она сразу заметила, что на лице капитана прибавилось морщин. Само лицо ничего не выражало, словно он впервые видел Селену. Ничего удивительного: такое поведение являлось частью игры, которую они вели последние месяцы. Шаол мог быть ее другом, человеком, заслуживавшим ее доверия, однако он по-прежнему оставался капитаном. По-прежнему отвечал за жизни членов королевской семьи.

— Встань, — приказал Селене король.

Селена встала, откинула капюшон и высоко подняла голову.

Король махнул ей рукой. В ярком солнечном свете блес­нуло обсидиановое кольцо на его пальце.

— Сделала? — спросил он.

Обтянутой перчаткой рукой Селена достала из мешка отрезанную голову и бросила к подиуму. Все молча смотрели, как мертвая, разлагающаяся голова, похожая на подгнившую тыкву, с глухим грубым стуком запрыгала по мраморному полу. Соприкоснувшись с первой ступенькой подиума, голова остановилась. Мертвые белесые глаза уста­вились на красивую стеклянную люстру под потолком.

Дорин отвернулся. Шаол безучастно смотрел.

— Он сопротивлялся, — сказала Селена.

Король наклонился, разглядывая изуродованное лицо и следы рваных ран на шее.

— Я его едва узнал.

Селена криво усмехнулась, хотя тяжесть сдавила ей горло:

— Ваше величество, отрубленные головы плохо переносят дорогу. — Она снова полезла в мешок, достав оттуда отрезанную руку. — Вот перстень с его печатью.

Селена старалась не замечать трупного зловония, которое усиливалось с каждым днем. Она протянула руку жерт­вы Шаолу. Взгляд его бронзовых глаз не изменился. Капитан принял трофей и подал королю. Тот скривил губы, но все же снял с неподатливого мертвого пальца перстень. Руку он швырнул обратно Селене, а сам стал разглядывать добычу.

Дорин изменился в лице. Когда Селена участвовала в финальном поединке, принца почему-то не настораживала история ее жизни. Интересно, чего он ждал от нее сейчас, когда она стала королевской защитницей? Конечно, при виде отрезанных голов и рук любого может стошнить. Даже после десяти лет жизни под игом адарланского вла­дычества. А ведь Дорин никогда не бывал на поле битвы и не видел скованных цепью узников, бредущих к плахам... Хорошо еще, что наследного принца не вытошнило прямо в зале.

— Что с его женой? — спросил король, продолжая вертеть перстень уничтоженного врага.

— Покоится на дне моря, прикованная к останкам свое­го мужа, — хищно улыбнувшись, ответила Селена.

Она достала из мешка еще одну руку — женскую, худенькую и бледную. На руке блестел золотой свадебный браслет с выгравированной датой свадьбы. Селена протянула трофей королю, но тот покачал головой. Не поднимая глаз на Шаола и Дорина, она спрятала руку обратно в плот­ный холщовый мешок.

— Что ж, очень хорошо, — пробормотал король.

Селена замерла, а взгляд королевских глаз блуждал меж­ду нею, мешком и отрезанной головой. Потом король заговорил снова:

— В Рафтхоле завелись бунтовщики. Их число возрастает. Эти негодяи замышляют любым способом сместить меня с трона, а также пытаются вмешиваться в мои замыс­лы. Твое следующее задание — проникнуть в их змеиное гнездо и уничтожить их прежде, чем они сделаются серьез­ной угрозой моей империи.

Селена до боли в пальцах сжала мешок. Шаол и Дорин смотрели на короля так, словно и они впервые слышали о бунтовщиках.

Еще перед отправкой в Эндовьер она что-то слышала о столичных бунтовщиках. Потом сама встречала их в соляных копях. Но узнать от короля, что его противники отнюдь не кучка недовольных... Селену поразило даже не это, а королевский приказ: ей одной уничтожить всех бунтовщиков. Последовательно и беспощадно... Однако при чем тут королевские замыслы? Откуда бунтовщикам знать, что замышляет король? Селена спешно загнала бурлящие вопросы поглубже, пока король не прочитал их на ее лице.

Король барабанил пальцами по подлокотнику трона, продолжая вертеть в другой руке перстень Ниралла:

— В моем списке подозреваемых в предательстве значится несколько имен. Я буду называть тебе их постепенно, одно за одним. Замок кишит шпионами.

Последние слова заставили Шаола превратиться в изваяние, но король подал ему знак. Капитан приблизился к Селене и протянул ей клочок пергамента.

Селена подавила желание заглянуть Шаолу в глаза. Его рука тоже была в перчатке. Подавая Селене пергамент, капитан коснулся ее пальцев. Прикосновение было секунд­ным. Стремясь ничем себя не выдать, Селена взяла пергамент с единственным именем: Аркер Фэнн.

Ей понадобилось все самообладание. Помог и инстинкт самосохранения, иначе она бы непременно вздрогнула от неожиданности. Это имя было ей хорошо знакомо. Аркера она знала давно. Ей было лет тринадцать, когда он впервые появился в Башне ассасина. Юноша несколькими годами старше ее, он уже тогда имел славу непревзойденного куртизана и пользовался большим спросом у знатных скучающих дам. У ассасинов он брал уроки самообороны, дабы в случае необходимости суметь защититься от ревнивых клиенток и их мужей.

Помнится, она тогда по-детски в него влюбилась. Аркер милостиво позволял ей пробовать на нем свое девчоночье кокетство, доводя это занятие до полного абсурда, когда ей оставалось лишь глупо хихикать. Конечно, они не виделись несколько лет. Аркер перестал бывать в Башне еще до ее ареста и отправки в Эндовьер. Селена и представить не мог­ла Аркера бунтовщиком. Добрый, веселый, обаятельный, он никак не мог быть врагом короны, да еще таким опасным, что король желал его смерти.

Чушь какая-то. И что за идиот нашептал королю, будто Аркер — бунтовщик?

— Желаете, чтобы я убрала его одного или всех его клиенток тоже? — вырвалось у Селены.

Король растянуто улыбнулся:

— Так ты знаешь Аркера? Впрочем, ничего удивительного.

Это была насмешка и вызов одновременно.

Селена глядела вперед, мысленно приказывая себе успо­коиться:

— Когда-то знала. Его очень тщательно охраняли. Наверное, с тех пор его охрана лишь усилилась. Мне пона­добится время, чтобы пробраться через все кордоны его стражей.

Она продумывала каждое произносимое слово. Прежде всего, время ей требовалось совсем для других целей. Селена намеревалась узнать, как и почему Аркер впутался в политические игры. Если король сказал ей правду, если Аркер и впрямь бунтовщик и предатель... Ладно, об этом она подумает потом.

— Даю тебе один месяц, — сказал король. — И знай, девка: если к тому времени он не будет лежать в могиле, я пересмотрю твое положение.

Селена изящно и почтительно кивнула:

— Благодарю вас, ваше величество.

— Когда покончишь с Аркером, я назову тебе следу­ющее имя.

Селена всегда стремилась держаться подальше от политических страстей, как внутри Адарлана, так и в пределах им­перии. И надо же — судьба бросала ее в самую гущу по­литики. Удивительно.

— Поторопись, — предостерег король. — Действуй очень осторожно. Плата за Ниралла ждет тебя в твоих покоях.

Селена кивнула и спрятала пергамент в карман.

Король внимательно смотрел на нее. Селена заставила себя слегка изогнуть губы и придать глазам блеск, пока­зывая, что захвачена предстоящей охотой. Наконец король перевел взгляд на потолок:

— Забирай голову, и можешь ступать.

Перстень Ниралла он опустил в свой карман. Селена подавила вспыхнувшее презрение. Как же, трофей.

Она подхватила за черные волосы голову несчастного Ниралла, подняла его отрезанную руку и убрала их в мешок. Едва взглянув на бледного Дорина, она беззвучно покинула зал.

Дорин Хавильяр стоял молча. Слуги втаскивали гигантский дубовый стол и мягкие стулья. Через три минуты здесь должно было начаться заседание королевского совета. Принц едва слышал, как ушел Шаол, сославшись на не­обходимость расспросить Селену о подробностях выполненной миссии. Король позволил ему уйти.

Селена убила супружескую пару. Она сделала это по приказу его отца. Дорин едва мог смотреть на нее и на ко­роля. После жестокой бойни накануне праздника Ильмас, когда, опять-таки по приказу его отца, были убиты сот­ни эйлу­эйских мятежников, потрясенный Дорин решил всерьез поговорить с отцом и убедить его пересмотреть свою жес­токую политику. Их разговор окончился очередной вспыш­кой королевского гнева. Но Селена...

Едва только слуги дотащили стол до середины зала и рас­ставили стулья, Дорин тяжело опустился на свое обычное место по правую руку от отца. В зал входили советники, в числе которых был и герцог Перангтон. Тот сразу же подошел к королю и начал с ним о чем-то перешептываться. Дорин не слышал ни слова.

Принцу не хотелось ни с кем разговаривать. Он сидел, тупо уставившись на кувшин с водой. Ему до сих пор было не по себе от изменившегося облика Селены.

Она стала такой два месяца назад — с тех самых пор, как король провозгласил ее своей защитницей. Все красивые и изысканные наряды исчезли, замененные на унылую узкую черную блузу и черные штаны. Роскошные волосы Селена теперь заплетала в длинную косу, прятавшуюся под плащом, в котором она ходила постоянно. Она чем-то напоминала прекрасного призрака, лишенного памяти. Сего­дня она посмотрела на принца так, словно не знала, кто он.

Дорин оглянулся на открытую дверь бокового прохода, в котором недавно исчезла Селена.

Если она могла убивать людей и хладнокровно доставать из мешка их отрезанные головы и руки, ей ничего не стоило затуманить принцу мозги, заставив поверить, будто он что-то значит для нее. Превратить его в своего союзника, пробудить в нем такую любовь, чтобы он добился от отца назначения ее королевской защитницей...

Дорин оборвал эту мысль. Ему было слишком тяжело. Нужно увидеться с Селеной. Возможно, завтра. Посмотреть ей в глаза, чтобы убедиться, действительно ли она измени­лась, или он ошибается.

А он что-то значил в жизни Селены? Как принц ни старался, эту мысль ему было не прогнать.

Селена быстро и бесшумно шла по коридорам и лестницам, пока не спустилась к сточному каналу под за´мком. Узнав этот путь, она частенько пользовалась им. Канал про­ходил невдалеке от ее потайного прохода. Зловоние было просто удушающим. Ничего удивительного: сточный канал принимал в себя все отбросы громадного замка.

Вскоре к звуку ее шагов добавились еще чьи-то. Впрочем, она знала чьи. Это был догонявший ее Шаол. Селена молча продолжала идти, пока не достигла кромки канала. Там она остановилась, глядя на арки по обеим сторонам под­земной реки. Кроме них двоих, здесь не было никого.

— Может, все-таки поздороваешься? — не оборачиваясь, спросила она. — Или так и будешь тенью следовать за мной повсюду?

Сказав это, Селена повернулась. В ее руке по-прежнему покачивался холщовый мешок с человеческими останками.

— Ты продолжаешь оставаться королевской защит­ницей? Или становишься прежней Селеной? — спросил капитан.

Его бронзовые глаза отражали свет факела.

Шаол, конечно же, заметил разницу. Он подмечал все. Селена не знала, нравится ли ей такая наблюдательность. Особенно когда в его словах улавливались язвительные нотки.

Когда она не ответила, Шаол спросил:

— Как Бельхэвен?

— Такой же, как всегда.

Она точно знала суть вопроса: Шаола интересовали подробности ее миссии.

— Он сопротивлялся? — спросил Шаол, кивком подбородка указывая на мешок.

Селена пожала плечами и вновь повернулась к темной смрадной воде:

— Ничего такого, с чем бы я не могла справиться.

Размахнувшись, она швырнула мешок в канал. Оба мол­ча следили, как страшный груз несколько раз качнулся в волнах, потом медленно ушел под воду.

Шаол кашлянул. Она знала, до чего ему ненавистны ко­ролевские задания. Когда она отправлялась на самое первое (ее путь лежал в богатую усадьбу на побережье, неподалеку от Меа), капитан места себе не находил. Селена уже по­думывала, что он станет ее отговаривать. Когда она вернулась (тоже с отрезанной головой) и по городу поползли слухи о жестоком убийстве сановника Карлена, Шаол целую неделю не мог смотреть ей в глаза. Но чего он ждал? У нее не было иного выбора.

— И когда же ты приступишь к своей новой миссии? — спросил он.

— Завтра. Или послезавтра. Мне надо отдохнуть, — то­ропливо добавила она, видя, как он хмурится. — Мне понадобится не более двух дней, чтобы выяснить, какова у Аркера охрана, и найти способ проникновения. Надеюсь, я управлюсь гораздо раньше месяца, отпущенного королем.

Она не стала говорить, что прежде всего надеется узнать, каким образом Аркер оказался в королевском спис­ке и на какие замыслы намекал король. Тогда она решит судьбу кур­тизана.

Шаол шел рядом с Селеной, по-прежнему глядя на темную воду. Внутреннее течение наверняка уже подхватило мешок с останками и мчало к реке Авери. А дальше речные воды унесут его прямо в море.

— Мне нужно расспросить тебя о подробностях, — ска­зал Шаол.

— Может, вначале ты угостишь меня обедом?

Капитан сощурился. Селена надула губы.

— Я не шучу. Мне необходимо знать подробности того, что произошло с Нираллом.

Селена усмехнулась, отстранила Шаола, вытерла перчат­ки о штаны и повернула назад. Шаол схватил ее за руку:

— Если Ниралл сопротивлялся, в доме могли слышать шум.

— Он сопротивлялся бесшумно! — огрызнулась Се­лена.

Оттолкнув Шаола, она побежала вверх по ступенькам. После двух недель пути ей больше всего хотелось выспаться. Даже подъем наверх, в свои покои, казался ей тяжелым испытанием.

— Шаол, тебе незачем выспрашивать у меня подробности.

Он догнал ее на сумрачной площадке и снова остановил, положив руку на плечо. Отсветы факела, оставленного внизу, чертили узоры на его лице.

— Когда ты уезжаешь с очередной миссией, я остаюсь в полном неведении. Я не знаю, что с тобой. А вдруг ты ранена или твой труп уже гниет в какой-нибудь сточной кана­ве? Вчера я краем уха слышал, что якобы поймали убийцу Ниралла. — Шаол подвинулся к ней почти вплотную. Голос его стал хриплым. — Пока сегодня ты не появилась в зале, я всерьез ­думал, что схватили тебя. Я уже собирался ехать на поиски.

Теперь понятно, почему в конюшне она видела оседлан­ную лошадь Шаола.

— Мало же ты веришь в меня, капитан. Как-никак я ко­ролевская защитница.

Прежде чем Селена успела шевельнуться, Шаол крепко обнял ее и прижал к себе. Она без колебаний обхватила его плечи, вдыхая его запах. Шаол не обнимал ее с того самого дня, как она победила в завершающем поединке, хотя она часто вспоминала его объятия. И сейчас она чувствовала, до чего же ей недоставало его рук.

Его нос уткнулся ей в затылок.

— Боги милосердные, ну и благоухаешь же ты...

Селена вырвалась из его объятий. Ее лицо пылало, но уже по иной причине.

— А ты попутешествуй пару недель с мешком, где лежит отрезанная голова и пара отрезанных рук. Думаешь, от тебя будет пахнуть лесной свежестью? И если бы вместо не­медленного доклада королю мне позволили вымыть­ся... — Заметив ухмылку Шаола, Селена ударила его в плечо: — Дурак! — Затем, крепко взяв за руку, сказала: — Идем ко мне. Там и будешь расспрашивать о подробностях, как и надлежит благородному господину.

Шаол фыркнул, но послушно отправился вслед за Селеной.

Когда Быстроногая отвиляла хвостом и перестала прыгать, норовя лизнуть хозяйку в лицо, наступил черед Шаола. Тот не успокоился, пока не выудил из Селены все подробности. Он ушел, пообещав через несколько часов вернуться и вместе с нею пообедать. Затем Селена позволила Фалипе усадить себя в мраморную купель и поохать и повздыхать над состоянием ее волос и ногтей. После этого благоухающая Селена наконец-то могла нырнуть в постель.

Быстроногая улеглась рядом, уткнувшись мордой в бок. Поглаживая золотистую шерсть собаки, Селена смотрела в потолок, чувствуя, как усталость медленно покидает ее мышцы.

Король ей поверил.

И Шаол ни разу не усомнился в ее рассказе, когда расспрашивал о подробностях миссии. Селена толком не знала, какие чувства ей при этом испытывать: самодовольство, разочарование или вину. Но врала она легко и складно. По ее версии получалось, что Ниралл проснулся за несколько минут до того, как пасть от ее меча. Его жене она перере­зала горло, чтобы не кричала. Ниралл сопротивлялся доль­ше и отчаяннее, чем она рассчитывала. В ложь были умело вплетены достоверные подробности: окно в коридоре второго этажа, жуткая гроза, служанка со свечой... Лучшая ложь — это ложь, приправленная правдой.

Селена прижала к груди амулет. Глаз Элианы. Элиану она не видела с момента их тогдашней встречи в гробнице. Возможно, теперь, когда она стала королевской защитницей, дух древней королевы оставил ее в покое. Но к амулету, подаренному Элианой, она привыкла. С ним Селена чувствовала себя увереннее. Металл амулета всегда был теплым, словно Глаз Элианы жил собственной жизнью.

Селена крепко сжала амулет. Если король узнает правду о том, как на самом деле она выполняла его задания...

Отправляясь на самое первое задание, Селена намерева­лась не тратить время понапрасну. Она мысленно подгото­вилась к убийству, внушила себе, что сановник Карлен — незнакомый ей человек и ей нет дела до его жизни. Но когда она пробралась в его усадьбу и увидела, насколько он добр со своими слугами, услышала его игру на лире (у него гостил менестрель), когда осознала, кому на самом деле по­могает... Селена не могла убить Карлена. Она ругала себя, уговаривала, стыдила, пугала возвращением в Эндовьер. Ничего не помогало.

Но ей нужно было имитировать убийство и предъявить королю доказательства.

Ниралла она поставила перед тем же выбором, что и сановника Карлена: либо пасть от ее руки, либо имити­ровать собственную гибель и немедленно бежать. Бежать навсегда и впредь уже никогда не называться своим настоящим именем... Все четыре ее жертвы предпочли бегство.

Им было несложно расстаться с именными перстнями и прочими драгоценностями. Еще легче они расставались с ночными сорочками и халатами, которые Селена располосовывала мечом сообразно наносимым «ранам». Найти трупы тоже не составляло труда.

В больницах постоянно кто-то умирал. Всегда можно было найти труп, внешне похожий на жертву. Места, куда посылал Селену король, находились далеко от Рафтхола. Дни пути делали свое дело: головы и части тела начинали разлагаться.

Селена не знала, кому на самом деле принадлежала голо­ва, выданная ею за голову господина Ниралла. У незнаком­ца были такие же темные волосы. Для большей достоверности Селена нанесла голове трупа несколько ран. Остальное довершил естественный процесс разложения. От того же трупа она отрезала руку. Что же касалось руки жены Ниралла... эту руку Селена отрезала от трупа молодой девушки, почти ребенка. Несчастная умерла от болезни, которую еще десять лет назад опытный лекарь мог бы легко одолеть. Но магия исчезла, опытных лекарей повесили или сожгли, и в результате люди десятками умирали от болезней, когда-то считавшихся пустяковыми.

Селена зарылась лицом в мягкую шерсть Быстроногой.

А теперь — Аркер. Как она обыграет его «смерть»? Человеком он был известным и очень узнаваемым. Селену до сих пор удивляло, почему куртизан, искусный в доставлении плотских удовольствий, мог связаться с какими-то бун­тарями и противниками короля. Но если он значился в королевском списке, значит за эти годы Аркер использовал свои способности на обретение власти.

В мозгу Селены упрямо вертелись вопросы: откуда за­го­ворщики знают про замыслы короля и как могут угро­жать их осуществлению? Король поработил весь континент. ­Куда же дальше?

На другие континенты — вот куда. Туда, где процветают богатые королевства. Например, Вендалин, лежащий далеко за морем. Король уже давно замышлял войну против Вендалина и не раз посылал туда флот. Пока что эти атаки кончались потерями кораблей. Но еще до своей ссылки в Эндовьер Селена слышала о скорой войне с Вендалином.

И почему мятежников так волнует судьба королевств на другом континенте, когда у них есть свои собственные, захваченные Адарланом? Значит, замыслы короля все-таки касались Эрилеи.

Селена не хотела этого знать. Не хотела знать, какие еще жуткие замыслы вынашивает король и в какую сторону он намеревается расширять свою империю. Отпущенный ей месяц она употребит на то, чтобы решить, как ей быть с Аркером, и постарается сделать вид, будто ее уши вообще не слышали ужасного слова «замыслы».

Селена вздрогнула. Она играла в опасную игру. В смертельно опасную игру. Теперь ее целью были люди в самом Рафтхоле, и первый среди них — Аркер... Ей придется услож­нить свою игру. Ведь если король когда-нибудь узна­ет правду, если обнаружится ее обман...

Он ее попросту казнит.

Селена мчалась в темноте по тайному проходу. Ее дыха­ние сбивалось. Кэйн ее нагонял. Оглядываясь, она видела его глаза, похожие на два пылающих угля.

Она пыталась бежать еще быстрее, но Кэйн не отставал. За ним тянулась цепочка зеленоватых мерцающих «знаков Вэрда» или, как их еще называли, «знаков судьбы». Сия­ние древних символов освещало каменные своды. А за Кэйном, царапая когтями камень, двигался риддерак — чудовище из иного мира.

Селена спотыкалась, однако ей удавалось ни разу не упасть. Ей казалось, что она бежит не по камням, а пробирается через топкое болото. Нет, ей от него не убежать. Рано или поздно Кэйн ее догонит. Потом за нее примется рид­дерак... Селена больше не оглядывалась. У чудовища были громадные, выпирающие изо рта клыки, и бездонные глаза, горящие желанием пожирать ее по кускам.

Кэйн усмехнулся, и звук этот заскрежетал по каменным стенам. Он был совсем близко. Настолько близко, что его пальцы уже касались ее затылка. Кэйн шепотом произнес ее имя — ее настоящее имя. Селена вскрикнула и... проснулась. Ее пальцы сжимали Глаз Элианы. Она обвела взгля­дом спальню. Темнота. Никаких притаившихся теней, ни­каких «знаков Вэрда». Дверь под шпалерой, ведущая в тай­ный проход, была закрыта. В камине угасали последние угли.

Селена вновь легла. Это был всего лишь кошмарный сон. Кэйн убит, риддерак тоже, а Элиана больше не являлась к ней. Тот этап ее жизни закончился.

Быстроногая, спавшая с хозяйкой под несколькими одея­лами, шевельнулась и положила голову Селене на живот. Селена натянула одеяло до подбородка, обняла собаку и закрыла глаза.

Прошлое не вернется.

Раннее утро было холодным и туманным. Проснувшись, Селена повела Быстроногую в парк, где раз за разом броса­ла палку, заставляя собаку ее приносить. Быстроногая золотистой молнией неслась по блеклой траве, целиком оправдывая свою кличку. Селена изумленно присвистнула. Прин­цесса Нехемия, стоявшая у нее за спиной, одобритель­но цокнула языком, любуясь собакой. Почти все ­время Нехемия проводила в покоях королевы Гергины, по крупицам собирая сведения о замыслах короля относительно Эй­луэ. (Ее родная страна теперь была частью Адарланской империи.) Утро — единственное время, когда подруги могли встречаться. Может, король и Нехемию причислял к шпио­­нам, о которых он вскользь упомянул вчера? Вряд ли. В зам­ке прекрасно знали о дружбе Селены и Нехемии, и, будь у короля сомнения, он бы ни за что не сделал Селену королев­ской защитницей.

— Но почему Аркер Фэнн? — по-эйлуэйски спросила Нехемия.

Селена рассказала ей о своей новой миссии, не особо вдаваясь в детали.

Подхватив палку, Быстроногая неспешно возвращалась. Для щенка она была необычайно крупной. Дорин так и не сказал, какой она породы, но догадывался о возможном отце Быстроногой. Это был или волкодав, или даже волк.

Селена зябко передернула плечами и поглубже засунула руки в меховые карманы плаща.

— Король думает... он считает Аркера причастным к тайному обществу заговорщиков. Они гнездятся в Рафт­холе и, по мнению короля, намереваются сбросить его с трона.

— Такие намерения могут быть лишь у отъявленных безумцев. Мятежники прячутся по горам и лесам. Там, где легче прятаться и где им помогают местные жители. Но чтобы под носом у короля? Рафтхол — это же смертельная западня.

Селена снова пожала плечами. Быстроногая принесла палку и требовала продолжения игры.

— Значит, кто-то не боится действовать под носом у ко­роля. У него имеется список тех, кого он считает главарями заговорщиков.

— И ты должна их всех... убить? — спросила Нехемия, и ее смуглое лицо слегка побледнело.

— Одного за другим.

Размахнувшись, Селена зашвырнула палку как можно дальше. Быстроногая рванулась и понеслась по сухой траве, подминая ее своими громадными лапами. Кое-где белели остатки недавнего снегопада.

— Король сказал, что после расправы с Фэнном он мне назовет имя следующего заговорщика. И так далее. Чем-то это похоже на балаган. Но судя по всему, заговорщики дей­ствительно вмешиваются в замыслы короля.

— В какие замыслы? — резко спросила Нехемия.

— Я думала, ты что-то знаешь, — морща лоб, ответила Селена.

— Не знаю.

Возникла слишком уж неловкая пауза.

— Если что-то узнаешь... — начала Нехемия.

— Там будет видно что и как, — соврала Селена.

Она сомневалась, что ей так уж интересно знать об очередной мерзости, затеваемой королем, и уж тем более делиться этим с другими. Возможно, она поступала глупо и эгоистично, однако Селена крепко помнила предостереже­ние, услышанное от короля в день объявления ее королевской защитницей. Если она выйдет за дозволенные пределы, если предаст его, он вначале убьет Шаола, затем Нехемию и всю семью принцессы.

Достаточно того, что своими мнимыми расправами она и так ставила под удар не только себя, но и своих ближайших друзей.

Нехемия молча покачала головой. Когда принцесса, Ша­ол или даже Дорин так смотрели на Селену, она едва выдер­живала их взгляды. Но и они должны верить ее вранью. Для их же безопасности.

Глаза Нехемии сделались отрешенными. Она заламывала руки. В последнее время Селена часто видела ее в таком состоянии.

— Если ты волнуешься за мою безопасность... — осторожно сказала она.

— Ничуть не волнуюсь, — возразила принцесса. — Ты сумеешь за себя постоять.

— Тогда в чем дело? — спросила Селена, чувствуя, как у нее свело живот.

Если Нехемия снова заговорит о мятежниках, это будет уже слишком. Да, Селена очень хотела освободиться из-под власти короля: и как его защитница, и как дочь завоеванного им народа. Но ее желания не имели ничего общего с заговорами, зреющими в Рафтхоле, и с безумными на­деждами заговорщиков. Выступать против короля — боль­шей глупости трудно придумать. Их всех раздавят.

Но Нехемия заговорила о другом:

— Каторга в Калакулле не успевает принимать новых узников. Каждый день туда пригоняют эйлуэйских мятежников. Попасть туда живым — и то считается чудом. После того, как солдаты короля истребили пятьсот повстанцев... Мой народ охвачен страхом.

Быстроногая опять вернулась с палкой в зубах. Теперь уже не Селена, а Нехемия забросила палку в серый сумрак.

— Но условия в Калакулле...

Принцесса замолчала. Вероятно, вспомнила три шрама на спине Селены — постоянное напоминание о жестокостях соляных копей Эндовьера. Она сумела вырваться на свобо­ду, но другие продолжали рубить соль и умирать. Шрамы напоминали и об этом. Калакулла, если верить слухам, была еще более страшным местом, чем Эндовьер.

— Король не желает со мной встречаться, — продолжа­ла Нехемия, теребя одну из своих тонких косичек. — Я три­жды просила у него аудиенции, чтобы поговорить об условиях в Калакулле. Каждый раз он отказывал, ссылаясь на занятость. Наверное, составлял список тех, кого тебе надле­жит убить.

Селена даже вспыхнула — столько резкости было в голосе Нехемии. Быстроногая услужливо принесла ей палку, однако принцесса явно не собиралась продолжать игру.

— Элентия, я должна что-то сделать.

Этим именем Селену называла только она. В переводе с эйлуэйского оно означало «дух, который нельзя сломить». Впервые принцесса назвала ее так в ту ночь, когда Селена открылась ей, признавшись, что является ассасином.

— Я должна изыскать способ и помочь своему народу. Сколько можно собирать сведения? Я чувствую, что зашла в тупик. Когда мы начнем действовать?

Селена проглотила тяжелый комок слюны. Ее сильно ис­пугало слово «действовать». Намного сильнее, чем слово «замыслы». Быстроногая сидела у них в ногах, виляя хвос­том и ожидая, когда ей снова бросят палку.

Обычно Селена что-то говорила в ответ, что-то обеща­ла. Сегодня она молчала. Принцесса разжала пальцы. Палка упала на мерзлую траву. Нехемия повернулась и пошла к замку.

Дождавшись, пока не затихнут шаги Нехемии, Селена шум­но выдохнула воздух. Вскоре сюда придет Шаол, и они побегут, как то часто бывало по утрам. А потом... потом она выйдет в город. Аркер подождет до второй половины дня.

Впереди у нее — целый месяц. Помимо вопросов к Аркеру, Селене просто хотелось на время выбраться из замка.

Шаол Эстфол быстро бежал по саду для игр. Селена бежала рядом, выдерживая скорость бега. Холодный утренний воздух был острым, словно осколки стекла, и каждый вдох ранил ему легкие, а каждый выдох окутывал его облачком пара. Оба постарались одеться тепло, но не слишком отяжелять себя одеждой. Ощущения были странными: внутри Шаол обливался потом, однако все равно мерз.

Селена тоже мерзла. Шаол это видел по ее покрасневшим щекам, носу и ушам. Уши вообще сделались ярко-крас­­ными. Поймав на себе его взгляд…