Глава 1
Урок дзен
Джитоку, искусный сочинитель ваку, решил изучать дзен. С этими мыслями он договорился о встрече с мастером Эккеем, настоятелем монастыря Секокудзи в Киото.
Джитоку шел на встречу с мастером с большими надеждами, но на пороге его дома получил звонкую оплеуху.
Он был шокирован и унижен. Никто еще не осмеливался бить его. Однако правило дзен гласит, что нельзя ничего говорить или делать, если на то нет указания мастера.
Поэтому он молча покинул дом мастера и направился к его лучшему ученику по имени Докуон. Там он рассказал о случившемся и о своем желании вызвать мастера на дуэль.
«Но ведь мастер был добр к тебе, — сказал Докуон. — Займись практикой дзадзен и сам все поймешь».
Так Джитоку и сделал. Три дня и три ночи полного погружения в дзадзен привели его к тому, о чем он даже и не мечтал, — он пережил экстаз просветления. Эккей подтвердил его сатори.
Вновь Джитоку поспешил к Докуону и поблагодарил его за совет:
«Если бы ты не подсказал, что мне делать, я никогда не пережил бы удивительную трансформацию. Что же касается мастера, то его удар был недостаточно силен».
Существует тысяча и один яд, но нет ничего опаснее идеализма — самого сильного из всех ядов. Конечно, яд этот действует тонко: он убивает вас, но убивает так незаметно, что вы совсем не замечаете этого. Он убивает вас стильно. Приемы идеализма крайне коварны. Редкий человек способен осознать, что идет по пути самоубийства. Но стоит вам начать осознавать, и вы становитесь религиозными.
Религия не имеет ничего общего с идеологией. Религия не верит ни в какие идеалы. Стать религиозным — значит осознать невозможность идеализма, всего идеализма. Религия призывает вас жить здесь и сейчас, идеализм же продолжает убеждать ваш ум быть где-то в другом месте. Но существует лишь настоящее. Нельзя существовать где-то еще.
Вы можете быть только здесь. Вы не можете быть там. Завтра не существует, оно никогда не наступает, но идеализм упорно верит в него. Он приносит настоящее в жертву на алтарь завтрашнего дня. Он продолжает говорить вам: «Сделайте что-нибудь — станьте лучше. Сделайте что-нибудь — измените себя. Сделайте что-нибудь — станьте совершенными». Он обращается к вашему эго.
Идеализм принадлежит миру эго. Для эго очень привлекательна идея, что вы можете стать более совершенными, чем вы есть, — и вы должны стать более совершенными. Но каждый момент совершенен уже сам по себе, он не может стать лучше.
Понять это значит начать новую жизнь, начать жить. Упуская это, вы совершаете самоубийство.
И тогда вы продолжаете уничтожать настоящий момент ради того, что никогда не наступит. Тогда вы принимаетесь уничтожать настоящую жизнь ради какой-то другой жизни, которой нигде нет. И вы начинаете уничтожать этот мир ради другого мира — ради некого рая, ради мокши, ради нирваны. Принести настоящее в жертву будущему — значит угодить в ловушку смерти.
Проживать настоящий момент — проживать его тотально и свободно, — значит наслаждаться существованием, праздновать его. И это единственный способ существовать, других путей нет. Идеализм сбил вас с истинного пути.
Первое, что нужно понять: вы уже совершенны.
И если кто-то говорит вам, что вы должны стать совершенными, — он ваш враг. Опасайтесь его! Бегите от него как можно скорее. Не дайте ему отравить ваше существо. Не дайте ему разрушить вас. Возможно, другие некогда разрушили его, и теперь он пытается поступить так же и с вами. Он сам может быть жертвой. Отнеситесь к нему с состраданием, но не позволяйте ему разрушать вас. Он не жил своей жизнью. Он лишь надеялся, но не жил. Он только мечтал, но не жил. Он все время готовился, планировал — но не жил.
Ум идеалиста все время готовится к чему-то такому, что никогда не случится. Это настоящий кошмар. Он все готовится и готовится... бесконечные приготовления к путешествию, которое так и не начинается. Он продолжает строить тысячу и один план — тонко, хитро, умно, — однако все это совершенно бессмысленно, потому что он момент за моментом отрицает жизнь.
Жизнь стучится в ваши двери каждый миг, но вы не впускаете ее — вы говорите, что еще не готовы. Вы говорите: «Как я могу принять гостя прямо сейчас? Я еще не готов». И вы настолько привыкаете к этому, что вся ваша жизнь становится сплошным приготовлением.
Вы упустили. Этот тип ума все время что-то упускает, и чем больше он упускает, тем отчаяннее начинает планировать — отправиться куда-то, достичь чего-то, получить что-то, стать кем-то. И печальнее всего то, что это никогда не произойдет.
Жизнь была доступна вам с самого начала. К ней не нужно готовиться. Вы можете наслаждаться ей уже сейчас. Вы готовы уже потому, что живы. Вы дышите — вы уже способны на это. Вы готовы к ней уже потому, что можете быть осознанными. Вы ни в чем не нуждаетесь.
Но сделав лишь один неверный шаг, вы двигаетесь в ложном направлении. Первый шаг определяет всю вашу жизнь. Никогда не пытайтесь стать совершенным — вы станете рабом бесконечных приготовлений. Посмотрите на себя, посмотрите на окружающих. Жизнь людей, зараженных идеализмом, всего лишь ритуал, пустые жесты. Они всегда ждут: должно произойти что-то важное. Разумеется, ничего такого не происходит, ничто не может случиться таким образом.
Жизнь происходит здесь и сейчас, но их глаза устремлены в другое небо. Она происходит в непосредственной близости. Она происходит рядом с вашим сердцем. Там, где бьется сердце, происходит и жизнь, — но они продолжают смотреть в небо.
Они превращают жизнь в рутину, в застывший шаблон. Они ведут себя как трупы — все ждут, и ждут, и ждут.
И с каждым днем они все яснее чувствуют приближение смерти — и впадают во все большее и большее отчаяние. Их жизнь превращается в механическую рутину.
Если вы на самом деле хотите жить, вы должны быть спонтанными. Жизнь спонтанна. Будьте открыты настоящему моменту. Позвольте ему вести вас. Не планируйте его, иначе ваша жизнь станет чередой пустых жестов, вы попадете в замкнутый круг унылой повседневности, и при этом будете думать: «А вот если... если я буду всецело планировать свою жизнь, в результате случится нечто действительно важное».
Вы думаете, что жизнь — следствие чего-то? Жизнь — не следствие, она у вас уже есть. Это великий дар. И вам не нужно ничего делать, чтобы получить его. Что вы сделали, чтобы родиться? Что вы сделали, чтобы дышать? Что вы сделали, чтобы осознавать? Что вы сделали, чтобы иметь возможность любить? Это просто случилось с вами. Это величайший дар.
Да, я хочу сказать вам: жизнь — это дар. Не думайте, что она может быть результатом чего-то. Как только вы начинаете думать, что жизнь должна стать результатом, вы рискуете упустить ее навсегда.
Но вокруг так много людей, которые продолжают ждать, которые ждут до самой смерти. Почти девяносто девять процентов людей так и умирают. Вся их жизнь была пустой тратой времени. И только один процент людей — часто случайно, чисто случайно — вдруг осознает, что живет пустой жизнью. Тогда начинают рушиться все их жизненные опоры.
Когда они понимают, что всю жизнь ждали чего-то, что не ждало их, что никогда не произойдет, они начинают заявлять: жизнь бессмысленна. Сначала они ждали появления какого-то смысла, а теперь, когда смысла так и не появилось, они считают всю жизнь бессмысленной. Сначала они ждали появления неких целей, но этого не случилось, и теперь жизнь стала бесцельной.
Спросите Жан-Поля Сартра. Он скажет вам: «Человек есть бесполезная страсть». Это ничего не говорит нам о человеке. Ничего не говорит о жизни. Ничего не говорит о существовании. Это говорит лишь о том, что Сартр заблуждался. Это говорит лишь о том, что Сартр верил в существование некой конечной цели в жизни человека, но сейчас он осознал, что она никогда не будет достигнута. Он ждал появления некого смысла, теперь же он видит, осознает — смысла нет. И он объявляет жизнь бессмысленной.
Но жизнь — ни то, ни другое. Она не исполнена смысла и не бессмысленна. Подумайте сами: если нет никакого смысла, то как жизнь может быть бессмысленной? Если не существует цели, как жизнь может быть бесцельной? Чтобы быть бесцельной, жизнь должна иметь цель. Чтобы быть бессмысленной, чтобы само слово бессмысленность имело смысл, должен существовать некий смысл.
Жизнь — ни то, ни другое. Она просто есть, в своей чистой красоте, без всякой цели. Взгляните на деревья. Взгляните на солнечный свет. Все это... просто есть. С какой целью солнце каждое утро поднимается из-за горизонта? С какой целью цветут деревья? С какой целью поют птицы? Без всякой цели. Я не говорю: бесцельность. Я просто говорю: нет никакой цели, это просто есть.
Прекратите искать смысл. Все эти поиски либо разрушат вашу жизнь и сделают вас несчастным человеком, либо — если однажды вы начнете осознавать — вас измучает ощущение бессмысленности.
У Сартра жизнь «вызывает тошноту».
Должно быть, он слишком многого ожидал. Теперь возможность осуществления отступает все дальше, и все ближе подступает тошнота, все сильнее урчит в животе, он болен — у него морская болезнь. Он ожидал слишком многого. А теперь все ожидания обернулись отчаянием, и жизнь стала тошнотворной.
Но это не так. Жизнь ничего общего не имеет с тошнотой, потому что никак не связана с вашими ожиданиями. Освободитесь из ловушки идеализма, и вы станете доступны для жизни, а жизнь станет доступна вам.
Фридрих Ницше как-то спросил: «Где я могу чувствовать себя как дома? Где?» Должно быть, он искал колыбель, дом, мать. Он, наверное, был слегка инфантильным. Кажется, что он застрял на каком-то этапе. Почему вы так хотите найти дом?
Жизнь — это не дом, но и не бездомность. Она есть. Она просто есть. Наслаждайтесь ею. Празднуйте ее. Она не станет вашим домом, но и не будет бездомностью для вас. Сам поиск дома вызывает ощущение бездомности в жизни. Отбросьте поиск. Именно поиск уводит вас от жизни. Вы продолжаете упускать настоящий момент.
Так что вы можете ждать — тщетно ждать. Или можете злиться — что также бесполезно. И если вы продолжаете ждать, жизнь превращается в унылую рутину. Вы все больше превращаетесь в машину, в механизм.
Есть один анекдот.
Мистер Смит убил свою жену. Вся его защита строится на временном умопомешательстве. Он оказался единственным свидетелем со своей стороны, и адвокат просит его своими словами описать то, что случилось.
— Ваша честь, — начинает он, — я человек тихий, миролюбивый, с устоявшимися привычками, я не доставляю практически никаких хлопот. Каждое утро я просыпаюсь в семь часов, завтракаю в половине восьмого, прихожу на работу ровно в девять, ухожу в пять, возвращаюсь домой в шесть, обнаруживаю на столе ужин и ем его, после чего читаю, смотрю телевизор и ложусь спать. В день, о котором идет речь...
Мистер Смит взволнованно переводит дыхание.
— Продолжайте. Что случилось в день, о котором идет речь? — вежливо просит адвокат.
— В день, о котором идет речь, — продолжает Смит, — я проснулся в семь, позавтракал в половине восьмого, начал работать в девять, закончил в пять и вернулся домой в шесть. На кухне не было ни ужина, ни признаков присутствия жены. Я обошел весь дом и застал ее в спальне с каким-то незнакомцем. И тогда я убил ее.
— Что вы чувствовали, когда убивали ее? — спрашивает адвокат в надежде прояснить суть дела.
— Я разозлился до белого каления, — объясняет ответчик, — я был вне себя от ярости, просто потерял рассудок, я не мог контролировать себя.
Тут он поворачивается к скамье присяжных и кричит, отчаянно колотя кулаком по свидетельской кафедре:
— Джентльмены! Когда я возвращаюсь с работы в шесть часов, ужин должен стоять на столе!
Вот причина! Он убил жену не потому, что застал ее с незнакомцем в постели — «Ужин должен стоять на столе ровно в шесть часов!».
Осознаете ли вы, что в какой-то степени тоже стали одержимы механической деятельностью? Почему люди так одержимы механической деятельностью? Люди так сильно одержимы ей, потому что боятся: если цепочка механических действий порвется, они внезапно увидят, что их жизнь пуста, их жизнь бесполезна и бессмысленна. Они всячески стараются придать своей жизни чувство значимости, наполнить ее тонким ароматом смысла. Они пытаются забыть, что проживают бесполезную жизнь, что не живут вообще.
Они живут по расписанию, они следуют установленному порядку. Просто следуя ему механически, они чувствуют — все идет просто прекрасно. Они просыпаются в одно и то же время, затем идут в офис, возвращаются домой, читают газету, смотрят телевизор, принимают пищу, отправляются спать — все идет так, как положено. Жизнь по расписанию создает впечатление, что все в полном порядке. Но за этим скрывается сущий хаос. Они упускают жизнь.
По-моему, идеализм означает жизнь в стремлении к некоему идеалу в будущем.
Но будущее не является частью времени — оно всего лишь часть вашего желания. Обычно вы думаете, что прошлое, настоящее и будущее — это категории времени. Вы ошибаетесь. Это не категории времени. Время бывает только настоящее, всегда настоящее, и никак иначе. Прошлое существует лишь в вашей памяти, оно у вас в голове. Это не часть времени, это часть вашего ума. И будущее также является частью ума — это ваше желание. Прошлое — воспоминания, будущее — желания. И между ними происходит очень короткий момент, крошечный момент настоящего, всегда настоящего времени.
Время всегда существует только сейчас. Если вы пропускаете сейчас, вы совершаете самоубийство. Наверное, это происходит слишком медленно — поэтому вы не осознаете. Вы откладываете жизнь до некоего идеала. И тогда ваша жизнь становится механистичной, пустой. Вы просто упускаете величайшую возможность — но упускаете ее из-за красивых слов. Кто-то пытается стать совершенным. Кто-то пытается стать мудрецом. Кто-то стремится стать махатмой. Кто-то пытается стать кем-то еще.
Будьте — не думайте о становлении. Становление — это кошмар.
Расслабьтесь. Вы же совершенны. Жизнь, как она есть, уже совершенна, каждый момент совершенен.
Принять это не так просто — ведь за вашими плечами века обусловленности. Вам показали идеалы, и вы не перестаете сравнивать себя с ними. Вы говорите: «Как я могу быть совершенным? Во мне все еще есть гнев. Как я могу быть совершенным? Во мне все еще есть секс. Как я могу быть совершенным? Во мне все еще есть насилие. Как я могу быть совершенным?» Вы продолжаете сравнивать. Сравнение — это болезнь, самая настоящая болезнь. Вы — это вы!
И если внутри вас есть гнев — что вы можете сделать? Вы должны принять его. Если вы будете пытаться сначала преодолеть гнев, а только потом начать жить, вы никогда не начнете жить. Послушайте меня. Примите гнев и живите.
Говорю вам — когда вы начнете жить, гнев исчезнет сам собой. Трансформация случается в момент жизни, к ней нельзя подготовиться. Чем больше вы готовитесь, тем больше вы становитесь одержимы. Расслабьтесь. Наслаждайтесь. Но эго продолжает приказывать вам. Оно говорит: «Зачем тратить время на мелочи, на пустяки? Стань великим! Стань Буддой, стань Махавирой, стань Христом!»
Христос был Христом именно потому, что никогда не стремился стать им. Он просто принял себя, и через принятие он расцвел. Махавира не пытался стать кем-то другим. У него не было идеалов. Он просто жил своей жизнью, просто делал то, что чувствовал, и жизнь сама происходила с ним. Она всегда происходит. Она всегда случается сама.
Жизнь не может не происходить, но вы можете упускать ее. Это лишь факт. Я не философствую. Это просто констатация факта. Вот прямо сейчас, посмотрите! Чего вам недостает? Ни у кого ни в чем нет недостатка.
Я читал в одном эссе Эмерсона: «Человек стал робок — вечно оправдывается. Человек перестал быть честным. Он боится сказать „Я“. Ему должно быть стыдно перед каждой былинкой, перед цветущей розой. Розы под моим окном не оглядываются на другие розы или на более красивые цветы. Они такие, какие есть. Они существуют вместе с Богом сегодня».
Пусть это станет основой вашей жизни: «Они существуют вместе с Богом сегодня». Они не смотрят на цветы прошлого. Они не сравнивают себя с более красивыми цветами. Они просто являются самими собой и «существуют с Богом сегодня». Время не существует для них. Есть просто роза. Она прекрасна в каждый момент своего существования.
Совершенство не может быть целью, оно уже случилось. Вы родились совершенными. Существование не допускает появления несовершенных вещей. Как может родиться несовершенство из божественности? Возможно только совершенство.
Идея того, что вы должны стать совершенными, делает вас несовершенными в настоящем, потому что вы начинаете сравнивать. Вы все время сравниваете себя с окружающими. Кто-то красивее, кто-то умнее, кто-то духовнее, кто-то искреннее, кто-то более здоров, кто-то сильнее... Эти сравнения калечат вас. На вас наваливается такой груз, что вы не можете сдвинуться с места. Но вы забыли нечто важное: вы есть вы, и вы не можете быть кем-то другим.
И как только вы принимаете тот факт, что вы — это вы, и что бы вы ни делали, вы не сможете стать кем-то другим, вы все равно останетесь самим собой... как только вы принимаете это, случается трансформация. Вы начинаете жить. Будущее перестает беспокоить вас. Вы больше не участвуете в этой мышиной возне, стремясь стать кем-то другим. Вы больше не сравниваете, не соревнуетесь. Вы тоже становитесь розой под окном, вы существуете сегодня вместе с божественным. А если вы не будете существовать вместе с ним сегодня, вы погрузитесь в кошмар.
Будда осознал это. Он был первым, кто осознал это абсолютно. Он отбросил все идеалы. Люди приходили и спрашивали его: «Есть ли Бог?» Он молчал. Он не говорил, что Бога нет, но если бы он сказал, что Бог есть, в вас возникло бы желание достичь, узнать, стать — и вы снова вступили бы на ложный путь. Будда продолжал молчать. Он ни слова не говорил о Боге. Люди продолжали спрашивать: «Хорошо, если Бога нет, пусть так. Но существует ли душа?» Будда продолжал молчать. Скажи он, что душа существует, — и вы тут же погонитесь за ней.
Вы стали так одержимы погоней за тенями, что достаточно лишь слова, тонкого намека — и вы уже несетесь сломя голову. Погоня стала вашей жизнью. Гонитесь за чем-нибудь — за деньгами, за мокшей — не важно за чем, только гонитесь... Власть, престиж, медитация — не имеет значения, просто продолжайте гнаться...
Я представляю, с каким трудом Будда сохранял молчание, ведь он прекрасно знал, что Бог существует, душа существует. Так сложно было молчать. Но он устоял перед соблазном, потому что хорошо знал вас. Никто так глубоко не понимал человечество — его безумство, его одержимость идеалами.
Люди продолжали спрашивать: «Что будет, когда мы достигнем, когда мы станем осознанными и просветленными? Наступит ли мокша, обретем ли мы полную свободу?» Но Будда оставался безмолвен. Он отказался от мокши — древнего восточного представления о полной свободе, — он придумал новое слово — нирвана.
Это очень красивый термин. Это слово очень многозначительно. Нирвана означает просто прекращение. Вас больше нет. Ничего нет. Он использовал отрицательное понятие, чтобы вы не превратили его в идеал. Как можно сделать идеалом то, чего нет? Все существующее становится идеалом, и вы начинаете гнаться за ним. Он использовал наиболее отрицательное понятие, абсолютное отрицание — нирвану. Ничего не будет. Будет лишь небытие. Вы прекратите существование.
Но посмотрите на человеческий ум. Ум превратил нирвану в цель. Будда использовал полностью отрицательное понятие, чтобы вы не превратили его в идеал, но с тех пор люди... миллионы людей гонятся за нирваной. Они совершенно забыли, что нирвана означает просто «ничто». Она означает абсолютный вакуум. Она означает пустоту.
А как можно гнаться за пустотой? Чтобы была пустота, преследователь должен исчезнуть — так как же вы можете гнаться за ней? Как вы можете искать ее? Ищущий должен прекратить свое существование. Вы должны полностью, всецело исчезнуть. Но люди и это превратили в цель. Ум кажется настолько одержимым, что делает своей целью все, что слышит. Например, я постоянно говорю вам — будьте здесь и сейчас. И я прекрасно знаю, что вы будете пытаться быть здесь и сейчас. Но вы ошибаетесь, потому что уже сама попытка есть ошибка. Нельзя пытаться быть здесь и сейчас — пока вы пытаетесь, вы упускаете этот момент. Вы можете просто расслабиться. Вы можете быть, но не надо пытаться. Если вы поняли меня — все! Делать ничего не нужно.
Но вы продолжаете приходить ко мне. Вы спрашиваете: «Что нам делать?» И я говорю вам — сделайте то, сделайте это. Это просто способ вымотать вас, истощить. В один прекрасный день, изнемогая от усталости, вы скажете: «Хватит!» И тогда вы расслабитесь. А так, ничего не нужно. Когда я вас вижу, вы — будды. Но вы преследуете пустые тени, и тогда все вокруг становится кошмаром.
Старик сидит на скамейке в парке, наслаждаясь весенним солнцем. Вскоре приходит второй старик и устраивается на противоположном конце скамьи. Они осторожно посматривают друг на друга, и в конце концов второй глубоко и проникновенно вздыхает.
Тогда первый старик поднимается и говорит:
— Слушай, если собираешься тут говорить о политике, я ухожу.
Если чувствуете, что кто-то пытается подсунуть вам некий идеал или цель, немедленно уходите — эта болезнь крайне заразна, и стоит только раз подхватить ее, как она становится хронической. Ничего не нужно делать. Отбросьте само делание, но не силой, а через понимание.
Если однажды вы поняли, что цели вам не помогли, если вы поняли, что становление не помогло вам, тогда внутри вас что-то останавливается. В самом этом понимании что-то прекращается, что-то отбрасывается само собой. Не вы это отбрасываете — иначе вы приходили бы ко мне и спрашивали: «Как отбросить это? Как прекратить эту вечную погоню? Как отбросить идеалы?»
Нет, вы сами ничего не можете отбросить. Если вы пытаетесь отбросить что-то, вы снова... снова получаете то же самое. Вы не можете ничего отбросить. Что-то должно прекратиться само по себе. Вы просто должны понять, достаточно самого понимания. Понимание и есть трансформация.
Когда вы следуете неким идеям, идеологии, идеалу, целям, вы вынуждены подражать другим — это неизбежно. Вам приходится за кем-то следовать, а иначе чем вы будете руководствоваться? Вам приходится следовать за Христом, Буддой, Махавирой. Но никогда еще не было на свете второго такого мужчины, как вы, или второй такой женщины, как вы. Вы уникальны.
…
