Школа волшебства и другие истории
Michael Ende
DIE ZAUBERSCHULE
UND ANDERE GESCHICHTEN
Mit Bildern von Regina Kehn
Энде М.
«Школа волшебства» и другие истории / Михаэль Энде ; пер. с нем. Е. Воропаева и М. Яснова ; худож. Регина Кен. – М. : Махаон, Азбука-Аттикус, 2021.
ISBN 978-5-389-20437-9
0+
Михаэль Энде – великий сказочник, автор знаменитой «Истории, конца которой нет». Его произведения для детей давно стали мировой классикой и переведены на множество языков.
Энде создал удивительный мир. В его историях черепаха спешит на свадьбу льва, а мухи вызывают на спортивную дуэль слона. Девочка Леночка заколдовывает непослушных родителей, а плюшевый мишка разгадывает тайну своего существования. Все истории проникнуты любовью и мудростью. Михаэль Энде как добрый волшебник помогает по-новому взглянуть на мир и самого себя. Он делится с читателем своим главным секретом: чтобы овладеть волшебством не нужна магическая палочка – важно верить в себя и знать свои истинные желания.
© 1994, 2008 by Thienemann in Thienemann-Esslinger Verlag GmbH, Stuttgart
© Воропаев Е. В., наследники, перевод на русский язык, 2021
© Яснов М. Д., наследники, перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке.
ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021
Machaon®
Вместо предисловия,
или Если быть точным
Всем членам нашей семьи от мала до велика свойственна одна и та же маленькая слабость – мы ужасно любим читать. Вряд ли хоть один из нас отложит на минуточку книгу в сторону, чтобы уладить какое-нибудь срочное и важное дело. Это вовсе не означает, будто мы больше ничем не занимаемся. Просто мы считаем, что ради других дел совершенно незачем отказываться от чтения. Одно другому не мешает, как говорится. Правда, из-за этой нашей привычки случаются подчас всякие недоразумения, но так ли уж это страшно?
Дедушка, скажем, сидит в мягком удобном кресле с высокой спинкой, покуривает трубку и держит в руке книгу. Он читает. Спустя какое-то время он выбивает трубку о край пепельницы, что стоит перед ним на столике. Если быть точным, то это, собственно говоря, не совсем пепельница. Скорее цветочная ваза. Звон стекла, раздающийся при этом, напоминает дедушке, что уже давно следовало бы принять микстуру от кашля. Он, не глядя, хватает цветочную вазу и выпивает её содержимое.
– Кхм-кхм, – ворчит он, причмокивая, – сегодня, однако, кофе исключительно крепкий... только, к сожалению, уже холодный.
Бабушка, скажем, сидит на софе в дальнем углу комнаты. На носу у неё очки, а в руках позвякивают спицы. На коленях лежит толстая книга, которую она внимательно читает. И при этом вяжет, и вяжет, и вяжет. «Что именно?» – спросите вы. Носок, разумеется. Впрочем, если быть точным, это, собственно говоря, уже не совсем носок, а скорее гигантская шерстяная змея, кольцами свернувшаяся на полу по всей комнате. Перелистывая новую страницу, бабушка бросает быстрый взгляд поверх очков на страшилище у её ног и бормочет:
– Сдается, у нас опять где-то пожар. И всё же пожарным не следовало бы так бесцеремонно раскидывать повсюду свои шланги!
Папа у нас художник. Он, допустим, стоит перед мольбертом в своей мастерской и пишет портрет одной знатной дамы. Дама эта сидит перед ним в кресле, на голове у неё обворожительная шляпка с цветами, а на коленях она держит мопса. Отец рисует одной рукой, поскольку в другой у него книга, которую он с интересом поглощает. Когда картина наконец готова, дама поднимается и, сгорая от нетерпения, подходит ближе, дабы полюбоваться собственным изображением. Картина получилась очень красивая. Хотя, если быть точным, несколько, быть может, неожиданная, поскольку отец пририсовал даме в шляпке с цветами мордочку мопса, а мопсу у неё на коленях – лицо дамы. Поэтому заказчица покидает мастерскую весьма рассерженная, так и не купив портрет.
– Ну конечно, – сокрушается отец, – я, надо признать, не очень-то польстил оригиналу... Зато сходство просто поразительное!
Мама, скажем, готовит на кухне обед. К счастью, она позабыла зажечь под кастрюлей горелку, иначе вода, вероятно, уже давно бы выкипела и суп чуточку бы подгорел. Потому что в руке мама держит книгу и увлеченно её читает. В другой руке у неё поварёшка, которой она безостановочно помешивает в кастрюле. Но, если быть точным, это не совсем поварёшка – скорее длинный термометр. Спустя некоторое время она бросает на него взгляд и, неодобрительно покачивая головой, произносит:
– Ещё час прошёл. Так я ни за что вовремя не управлюсь с обедом!
Старшая сестра (ей четырнадцать) сидит, скажем, у телефона в прихожей и крепко прижимает трубку к уху. Ведь телефоны, как известно, именно для четырнадцатилетних сестёр и придуманы, поскольку без трубки у уха все четырнадцатилетние сёстры на свете наверняка давным-давно умерли бы от недостатка новостей – как ныряльщик без акваланга от недостатка кислорода. Но наша четырнадцатилетняя сестра, кроме того, держит в руке книгу, которую читает. Несмотря на это, она прекрасно слышит всё, что рассказывает ей подруга. Хотя, если быть точным, всё не так уж и замечательно, поскольку сестра вообще не набрала номер. Таким образом, часа приблизительно через два она наконец как бы между прочим интересуется:
– Скажи на милость, а кто, собственно, такой этот Гу-Гу-Гу, о котором ты без устали мне рассказываешь?
Младший брат (ему десять) направляется, скажем, в школу. В руке у него, естественно, тоже книга – он читает. А что ещё можно делать, пока едешь в трамвае? Трамвай покачивается из стороны в сторону, громыхает, едет себе вверх и вниз, но почему-то с места так и не трогается. Если быть точным, это, собственно говоря, не совсем трамвай, а скорее наш лифт, из которого братец позабыл выйти. Через несколько часов, так и не доехав до школы, он озабоченно бормочет:
– Наверняка учитель опять не поверит, что я не виноват в том, что опоздал на урок.
Самый юный член нашей семьи, грудной младенец, лежит, допустим, в своей кроватке. Естественно, в нашей семье читает даже такой малыш. У него, как и у всех остальных, в руке книга, только она поменьше и полегче, чем книги старших, – такая специальная книга для грудных детей. Другой ручкой он сжимает бутылочку с детской смесью, поскольку его задача, к которой он относится исключительно серьёзно, состоит в том, чтобы хорошенько питаться, он должен вырасти большим и сильным, чтобы впоследствии читать книги побольше и потяжелее. Но, если быть точным, то, что он держит в руке, собственно говоря, не совсем его бутылочка, а скорее пузырёк чернил. Но малыш, слава богу, не пьёт из него, а только время от времени выплёскивает несколько капель себе на голову. Это ему ничуть не мешает, и, лишь когда жирная чернильная клякса наконец падает на страницу, которую он в данный момент пробегает глазами, карапуз начинает требовать (а я надеюсь, никто не сомневается в том, что наше учёное дитя умеет разговаривать):
– Зажгите же кто-нибудь свет! Стало так темно, что даже слов не разобрать!
Задача нашей кошки, как и большинства кошек во всём мире, – ловить мышей. Это её основное ремесло, поэтому она нередко часами просиживает возле мышиной норы в кладовке, за платяным шкафом слева. Само собой, в лапках у неё тоже маленькая книга. Как же ещё коротать время в засаде, если не читать! (А тот, кто верит, что кошка умеет читать, не станет удивляться тому, что она умеет и говорить.) Так вот, как уже было сказано, сидит она перед мышиной норой. Но, если быть точным, это, собственно, не совсем нора. Потому что, пока наша кошка углубилась в книгу, мыши развернули её на 90 градусов и отодвинули чуточку в сторону, так что сидит она теперь возле штепсельной розетки. Время от времени она, как и положено, запускает в неё коготки, и тогда из хвоста у неё сыплются искры.
– Ну и ну! – испуганно вскрикивает кошка. – Вот это книга! Какой накал страстей!
Наша древесная лягушка сидит, скажем, в своей лягушачьей стеклянной банке. У неё ответственная должность: она предсказывает погоду, перемещаясь по лесенке вверх и вниз. И она исключительно добросовестно исполняла бы свои обязанности, если бы не читала, так как у нас, само собой разумеется, даже древесная лягушка имеет свою собственную водостойкую лягушачью книгу размером с почтовую марку. (О том, что земноводное, способное читать, умеет также и разговаривать, даже упоминать не стоит.) Только вот обстоятельства в данный момент таковы, что наша лягушка читает, не отрываясь от книги ни на минуту, из-за чего не уделяет должного внимания своей основной работе. Впрочем, порой её начинают мучать угрызения совести, и она вспоминает о деле. Чтобы продемонстрировать чистоту своих помыслов и усердие, она внезапно срывается с места, не выпуская книжицу из влажной лапки, и спешно взбирается по лесенке. Или столь же торопливо спускается. Последнее, если быть точным, вовсе не означает, что она прыгает со ступеньки на ступеньку, – нет, она делает шаг в пустоту и стремительно соскальзывает вниз, производя при этом изрядный грохот.
– Если я правильно расцениваю своё поведение, – квакает она затем, потирая зелёную поясницу, – ожидается резкая перемена погоды!
Единственный в нашей семье, кто не умеет читать, это, как ни странно, книжный червь, который живёт в восьмом томе энциклопедии Брокгауза. Нет-нет, повторяю, он при этом не умеет читать. Книги он рассматривает исключительно с точки зрения их съедобности. Поэтому его суждения о хорошем или плохом вкусе, по крайней мере в отношении книг, имеют весьма ограниченную ценность. Да, впрочем, мы и не считаем его равноправным членом нашей семьи.
Вероятно, теперь кто-нибудь полюбопытствует, а какие, собственно говоря, родственные узы связывают с прочими членами семьи лично меня. Должен признаться, мне и самому это не до конца ясно. Если быть точным, я вообще не знаю этих людей и, между нами говоря, совсем не уверен, что они действительно существуют. Вполне возможно, что история, только что рассказанная мною, получилась такой именно потому, что, записывая её, я одновременно читал лежащую передо мной книгу.
И в заключение я могу предложить вам заняться тем же самым. Правда, это означает, что вы и так уже последовали моему совету, иначе ничего бы не знали о героях этой истории. Итак, если нам по пути, давайте читать вместе дальше.
Школа волшебства
Я полагаю, моим юным читателям будет интересно всё, что так или иначе связано со школой. Поэтому сейчас мне хочется рассказать о том, как проходят занятия в Стране желаний.
Страна желаний – это край, о котором в сказках говорится, будто желание там кое-что ещё значит. Впрочем, надо заметить, расположена эта страна не так уж и далеко от Повседневного мира, как полагает большинство людей, хотя посетить её можно, лишь получив персональное приглашение. Дело в том, что жители Страны желаний являются противниками массового туризма. Возможно, многие сочтут такое ограничение досадным недоразумением, однако оно имеет вполне разумное объяснение. В этом убедится каждый, кто прочтёт мой отчет о посещении этой страны.
Большинство волшебников прежних времён родом из этих краёв. Сегодня они, за небольшим исключением, предпочитают оставаться дома. Можно даже сказать, что в Стране желаний чуточку колдовать умеет каждый. Но, чтобы выучиться волшебству по-настоящему, так сказать, мастерски овладеть этим искусством, нужно непременно закончить школу.
Случились описываемые мной события много лет тому назад, когда многих из вас ещё не было на свете. В те далёкие дни, отправившись однажды в командировку, я оказался в этой овеянной легендами стране (само собой разумеется, по официальному приглашению). Чтобы основательнее изучить нравы и обычаи её жителей, я прожил там некоторое время и, воспользовавшись удобным случаем, свёл знакомство с двумя ребятишками. Они были близнецами: паренёк по имени Муг и девочка Амаласвинта, простоты ради называемая Мали. Им было около девяти лет, оба голубоглазые и черноволосые, он подстрижен ёжиком, а у неё – чёлка. У их родителей, людей исключительно приветливых и радушных, я снимал комнату. Дети тоже оказались очень симпатичными и как могли помогали мне в моих исследованиях. Так вышло, что время от времени мне приходилось присутствовать на уроках в их школе. Тогда я чаще всего усаживался на заднюю парту и тихонечко слушал, поскольку не хотел никому мешать.
Стоит упомянуть, что не всякий мог запросто поступить в такую школу – только особо одарённые дети, то есть те, кто от природы наделён необычайно мощной силой желания. Ведь на самом деле все дети способны горячо чего-то желать, просто большинство из них тут же забывают о том, что они только что непременно хотели получить, и увлекаются чем-то другим. Чтобы поступить в Школу волшебства, нужно иметь огромное терпение и дар страстно желать чего-нибудь. Для проверки этих способностей проводятся специальные испытания.
Класс, с которым я познакомился, состоял из семи учеников, однако, чтобы не затягивать эту историю, я не буду подробно рассказывать о каждом из них. Как я узнал позднее, учеников должно быть непременно не больше десяти, причём нечётное число, то есть минимум три и максимум девять. Если же в школу поступало более девяти ребятишек, набирался отдельный класс, а если число учеников оказывалось чётным, им приходилось ждать, пока к ним присоединится ещё один. Как и когда сложилась подобная традиция, я не сумел выяснить, но именно так было заведено.
Учителя звали Розмарино Зильбер. Это был пухленький господин неопределённого возраста, который носил на носу маленькие очки, а на голове – цилиндр небесно-голубого цвета. Он часто лукаво улыбался и вообще выглядел так, словно ничто на свете не могло лишить его спокойствия и ровного расположения духа.
Когда в первый день занятий он вошёл в класс, все ученики уже сидели на своих местах и выжидательно смотрели на него. Он поздоровался, представился и спросил у каждого имя, как это принято и в наших школах. Покончив с этим, он расположился в удобном кресле с высокой спинкой, сложил руки на животе, закрыл глаза и погрузился в молчание.
– Простите, господин Зильбер, – не выдержал Муг, уже места себе не находивший от нетерпения, – когда же мы займёмся волшебством?
Поскольку учитель продолжал хранить молчание, Муг повторил свой вопрос погромче. Господин Зильбер открыл глаза и задумчиво посмотрел на него сквозь маленькие очки. Затем усмехнулся и ответил:
– Не нужно кричать, мой мальчик, я всё прекрасно слышу. Наберись терпения, поскольку для начала я должен объяснить вам одну важную вещь и как раз сейчас обдумываю, как это лучше сделать.
Помолчав ещё некоторое время, он добавил:
– Итак, все вы собрались здесь, потому что хотите научиться волшебству. Но прежде расскажите мне, как вы себе это представляете.
Мали вызвалась первой:
– Я думала, что мне надо будет учить всякие заговоры и заклинания, а также разные движения, которые делают руками, когда колдуют.
– Должно быть, – подхватил следующий ученик, – для колдовства требуются какие-то приспособления, например химические реторты, или как там они называются, и особые стеклянные колбы...
– И разные травы, порошки и мази, – добавила одна девочка.
– Волшебная палочка! – предположил кто-то ещё.
– Или книги с тайными письменами, – высказал своё мнение другой мальчик, – расшифровать которые можно только с помощью какого-нибудь секрета.
– Магический меч! – с воодушевлением воскликнул Муг.
– А ещё красивая длинная мантия, – мечтательно проговорила Мали, – из синего бархата, вся усеянная звёздами, и высокая остроконечная шапка...
– Все это, однако, – остановил её господин Зильбер, – лишь внешние и вовсе не главные атрибуты волшебства, которые для одних важны, а для других нет. То же, что действительно необходимо, одновременно и намного проще, и намного труднее. Это заключено в вас самих.
Дети растерянно молчали.
– Итак, речь идёт о желаниях, – сказал господин Зильбер. – Тот, кто хочет научиться колдовать, должен обладать немалой силой желания и уметь её концентрировать. А кроме того, он должен познать свои сокровенные желания и научиться управлять ими. – Учитель снова сделал паузу и затем продолжил: – Собственно говоря, нужно только признаться самому себе совершенно открыто и честно, чего ты по-настоящему хочешь, – всё остальное получится, так сказать, само собой. Однако это не так-то просто.
– А что же тут особенного? – удивился Муг. – Если я чего-то хочу, то именно этого я и хочу. Вот и все дела! Только разве это поможет мне научиться колдовать?..
– Потому-то я и завёл…