Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Глава M2/I

— В чем, говорите, проблема? — Даша посмотрела на обеспокоенных родителей мальчика.

— Он… — Отец попытался что-то сказать, но так и не подобрал слов.

— Стал странным, — закончила мама.

— А в чем это выражается?

— Ну…

— Как-то…

— Он ведет себя как генерал какой-то! — выпалил отец. — Вот посмотрите!

Даша повернулась и посмотрела на Костю. Пятилетний мальчик сидел посреди комнаты, заполненной игрушками, и внимательно, совсем не по-детски изучал игрушечный телефон.

— Что именно вы имеете в виду?

— Я говорю буквально! Его будто подменили! Он вдруг… стал другим!

— Иногда у родителей возникает такое ощущение… — Даша хотела объяснить этот психологический феномен, но увидела удивленные взгляды и обернулась.

Костя разобрал игрушечный телефон и теперь собирал из его внутренностей что-то другое. Ловко зачистил провода и деловито скручивал их.

— Хорошо. Я с ним поговорю. Хотя обычная процедура включает предварительное собеседование…

Родители Кости уже испарились. Даша покачала головой. Она прикрыла дверь и посмотрела на мальчика. Тот, похоже, успел смастерить что-то из телефона. Динамик зашипел.

— К12, как принимаете? — Костя немного подождал и повторил запрос. Ответа, конечно, не последовало.

— Что ты делаешь? — улыбнувшись, поинтересовалась Даша.

Мальчик оценивающе осмотрел ее с ног до головы, будто решая, стоит ли с ней разговаривать, но потом отвернулся.

— К12! Ответьте! — Безрезультатно. — Усилитель бы…

— Ты не хочешь со мной разговаривать? — поинтересовалась Даша.

— Дело не в тебе, — буркнул Костя. — Без обид.

Дашу его слова несколько удивили.

— А в чем?

— Мне надо связаться со своими.

— Со своими? А кто они?

— Не могу сказать.

— Это секрет?

— Вроде того.

— Хорошо, — не стала наседать Даша. — А что-нибудь ты можешь мне рассказать?

— Фамилию, имя, звание и личный номер, — горько усмехнулся Костя.

— Это Женевская конвенция об обращении с военнопленными?

— Что такое Женевская конвенция? — заинтересовался мальчик.

Даша стала объяснять, внимательно следя за его реакцией. Цепкий взгляд, отличная координация, невероятно сфокусированное для ребенка внимание.

— Отставить, — приказал Костя и вернулся к своей самодельной рации. — Неважно. К12, как принимаете?

— Ну так что? Расскажешь мне, в каком ты звании?

Мальчик снова посмотрел на Дашу. Совсем не по-детски нахмурился, а затем кивнул.

— Контр-адмирал Сато. Командующий карательным корпусом «Ишимура». Личный номер СУ 388588.

Даша кивнула в ответ, будто каждый день слышала такое от детей.

— Почему ты решил, что ты пленный?

Костя вдруг задумался. И задумался надолго.

— Моя свобода ограничена. Я не имею права покидать место заключения, не имею права выйти на связь со своими подразделениями. Живу по установленному распорядку дня. Ограничен в выборе еды. Продолжать?

— А как ты оказался в плену? — поинтересовалась Даша.

— Я не уверен… Скорее всего, во время высадки на Тау-6 мы попали под шквальный огонь и мой носитель был уничтожен. А потом… сигнал от чипа, — Костя указал себе на затылок, — был перехвачен. Так я оказался в этом теле. Обычная практика. Правда, я не знаю, откуда у сепаратистов наши ключи шифрования… Но это только предположение: память повреждена.

— И зачем тебя держат в плену?

— Чтобы получить информацию о планах карательного корпуса, — развел руками Костя.

— А ты ее не выдаешь?

— Пока нет, — посерьезнел мальчик. — Но рано или поздно я сломаюсь.

— Но тебя же не пытают? — улыбнулась Даша.

— Физически — нет. Тут более тонкое воздействие. Психологическое. Заставить офицера носить колготки… Это болезненно, но… Или брокколи… Ути-пути, за маму… — Костя буквально заскрипел зубами. — Но мы посмотрим, кто кого.

— Ты думаешь, что они специально воздействуют на тебя?

— А можно нечаянно нарядить человека в колготки? Можно нечаянно разговаривать с человеком как с умственно отсталым? «Вырастешь — поймешь». Серьезно? Можно применять двойные стандарты? Тут все понятно. Ну и брокколи, конечно. Брокколи, между прочим, запрещена как средство пытки. Даже мы ее не применяем.

— Согласна, незавидная участь.

Примерно через час родители странного ребенка вернулись. Перед этим увлекшийся Костя долго и обстоятельно рассказывал о методах воздействия, применяемых врагами, и способах защиты. Он замкнулся, только когда в дверь постучали. Снова стал собранным и хмурым. Вернулся к своему телефону.

Даша открыла дверь и пригласила родителей войти, но те так и не переступили порог.

— Ну что? — поинтересовался отец.

— Что «что»?! — Даша тут же взяла себя в руки.

— Он… ну…

— Прекрасный ребенок, — кивнула Даша.

— А… он… — пыталась что-то сказать мать.

— Он почему-то думает, что находится в плену. Ничего страшного, но нужно работать. Такое сразу не изменишь.

— Думает, что в плену?! — ужаснулся отец.

Даша обернулась и посмотрела на Костю, монотонно запрашивающего какого-то К12. Радиостанция вдруг ответила:

— Я К12. Принимаю очень плохо. Назовите себя.

Даша почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок.

— Я контр-адмирал Сато! — обрадованно закричал Костя. — Прием!

— Контр… Сектор… От… — Обрывки речи потонули в шуме.

Мальчик зло швырнул радиостанцию в стену, отчего та разлетелась на части.

— Что там? — Отец заглянул через Дашино плечо.

Даша прикрыла дверь и глуповато улыбнулась:

— Он… играет… во флот… Космический, кажется.

Глава M2/II

— Я вообще не понимаю, к чему этот разговор! Просто сделайте… ну, что вы там должны делать? Вы же психолог! — возмутился мужчина.

— Саша! — одернула его жена.

— А что «Саша»?!

— Подождите. — Даша подняла руки, призывая к спокойствию. — Я понимаю ваше возмущение.

— Вот видишь! — обрадовался глава семейства и победно посмотрел на жену.

— Что «видишь»?! — всплеснула та руками. — Наш пятилетний сын считает себя адмиралом из космоса! А ты решил тут повыпендриваться?!

— Контр-адмиралом… — уточнил зачем-то Александр.

— Да какая разница?

— Большая!

Даша на секунду прикрыла глаза и подумала, что этой семье, возможно, не помешал бы родственник-военный.

— Давайте вернемся к теме разговора. К сожалению, пока я не могу дать полную оценку происходящему…

— А когда сможете?

— Саша, не перебивай доктора!

Даша помолчала несколько секунд — ровно до тех пор, пока тишина не стала несколько неловкой, — и продолжила:

— Ваш сын играет в контр-адмирала космического флота, по какому-то трагическому стечению обстоятельств оказавшегося в плену. Само по себе это не плохо, но, как я поняла, иногда он заигрывается. В результате он действует, исходя из этой роли, понимаете? И естественно, окружающим такое поведение кажется некорректным.

— Во время тихого часа в детском саду он заявил, что нарушители дисциплины должны быть уничтожены во имя Бога-Императора! — снова вставил реплику Александр. — Это вы называете некорректным?

— Это тоже, — спокойно согласилась Даша.

— Этого он от твоей мамы набрался! — вставила шпильку Марина.

«Вечно она со своей религией», — подумал Александр. Но вслух сказал:

— Она христианка! А Бог-Император — это… я даже не знаю откуда.

— Подождите, — попросила Даша. — Это может быть собирательный образ, не обязательно дело именно в бабушке.

— Вот и я о том же! Вы можете что-нибудь сделать?

— Например, что?

— Ну… исправьте… Вы же психолог, — неловко попытался пояснить мужчина.

— Саша!

— Возможно, это прозвучит грубо, но ваш сын не сломался, поэтому исправлять надо не его. Что-то пошло не так в семье в целом, понимаете? Пространство, в котором он находится… В общем, эта игра возникла не случайно. Возможно, она помогает ему защититься от давления. По крайней мере, ему кажется, что на него давят. Работа с Костей — это в лучшем случае половина дела. Нужно ваше участие, чтобы понять, что привело к такому результату, и изменить ситуацию.

— У нас нормальная семья! — возмутился Александр.

— Я не говорила, что она ненормальная. Но нормальность родителей вовсе не означает, что ребенок будет реагировать на их действия именно так, как от него ожидают, — развела руками Даша.

— Просто сделайте что-нибудь, чтобы он перестал мнить себя контр-адмиралом галактического флота!

— Тогда постарайтесь, чтобы он прекратил считать себя пленным, — парировала Даша, не сдержавшись. — Я с ним контактирую, только когда вы приходите на прием, а с вами он все остальное время. От вас потребуется не меньше, если не больше усилий, чем от меня.

— А может, просто… — начал было Александр, но осекся.

— Ага, и ваш сын точно убедится, что находится в плену, — кивнула Даша, поняв, что он хотел предложить. — Задача не в том, чтобы исправить «сломавшегося» мальчика. Необходимо, чтобы все в вашей семье могли безболезненно взаимодействовать. Каждому из вас придется приложить усилия.

Повисла тишина.

— То есть нам надо сделать так, чтобы он перестал считать себя пленным? — уточнила Марина.

— И это тоже. Исследуйте его игру, посмотрите, где именно он находит ей подтверждение. Что дает ему повод утверждать, что он пленный.

— Да хотя бы брокколи! — всплеснул руками Александр. — Ненавижу брокколи!

— А зачем вы кормите ею Костю? — не поняла Даша.

— Это же полезно? — то ли ответила, то ли спросила Марина.

— Да ты уже всю семью этим брокколи достала! — высказал претензию муж.

— Этой, — машинально поправила его Марина.

— Может, вы найдете какую-нибудь альтернативу?

— Но моя мама…

— Твоя мама не психолог! Сказали исключить брокколи, значит, исключить! — обрадовался неожиданному союзнику в борьбе против ненавистного овоща Александр.

«Это будет сложный случай», — подумалось Даше.

— Ладно, сколько нужно сеансов, чтобы он перестал… считать себя контр-адмиралом в плену?

— Не знаю, — честно ответила Даша. — Для начала надо провести пять встреч. Четыре необходимы для диагностики. А на пятой мы с вами определим дальнейшее направление работы.

— И сколько понадобится работать, когда мы определим это направление?

— Не знаю.

— Давайте так, — вздохнул Александр. — Мы придем еще пять раз, и если никаких улучшений не будет, то…

— То что? — угрожающе спросила Марина.

— То будем думать, что делать дальше, — быстро выкрутился Александр.

— Вам решать, — согласилась Даша.

Родители Кости замолчали и даже задумались.

— Ну что ж, время нашей встречи закончилось, — дежурно улыбнулась Даша.

— Да, извините! Конечно! — Супружеская пара засуетилась, спеша покинуть кабинет.

Даша устало прикрыла глаза, посидела так несколько минут, потом взяла ноутбук. Нашла файл Кости и открыла. Пробежалась глазами по тексту, припомнила важные моменты из разговора с родителями мальчика, дописала предположение: «Возможно, копирует идентичность матери. "Мама — адмирал, я буду как мама"». Потом допечатала в скобках: «Мама заставляет всю семью есть брокколи». Немного подумала и добавила: «Уточнить про Бога-Императора».

Повинуясь какому-то порыву, она отложила ноутбук, встала и подошла к двери. Приоткрыла ее и обернулась, как бы повторив свои движения при последнем визите Кости.

— Что же это было?

Даша пыталась вспомнить, что именно она услышала вчера. Не мог же пятилетний мальчик действительно собрать радиостанцию. И уж тем более ему не могли ответить. Что же она услышала?

Глава М2/III

Даша задумчиво смотрела на Костю, который неторопливо, но умело собирал радиостанцию.

— Ладно, — наконец прервала она молчание. — Давай обсудим сложившуюся ситуацию. Ты контр-адмирал Сато, командующий карательным корпусом. Из-за козней сепаратистов ты оказался в теле пятилетнего ребенка. Так?

— Так, — кивнул мальчик.

— И что ты намерен предпринять?

— Ну, мне уже удалось связаться со своими. На пару секунд, но сигнал прошел. Осталось только выяснить, где именно я нахожусь, тогда меня вытащат с этой планеты. — Костя тяжело вздохнул и отложил какую-то микросхему. — Если, конечно, у меня получится сделать стабильный передатчик и зашифровать канал связи. А из этого барахла…

Он не договорил и обреченно ткнул пальцем в гору игрушек. Даша вдруг почувствовала непреодолимое желание выпить и мысленно зафиксировала этот момент. Нужно будет уточнить, нет ли в семье пьющих.

— То есть когда ты все это сделаешь, за тобой прилетят твои, так?

— Скорее «если», чем «когда». Мне нужно нормальное оборудование.

— А почему ты собираешь радиостанцию тут?

— Больше негде, — пожал плечами Костя. — Меня содержат либо в двухкомнатной квартире, в которой постоянно кто-то находится, либо в общей камере. Лагерь для военнопленных «Ромашка». За мной постоянно следят.

Даша нахмурилась, потом поняла, что «Ромашка» — это название детского сада.

— Ты все еще считаешь, что это подстроено? Что это чей-то план?

— Да.

Даша отметила, что он на секунду задумался.

— Ладно, давай начистоту. Твои родители напуганы происходящим.

— Они не мои родители, — спокойно возразил Костя.

— Родители мальчика, в чьем теле ты оказался, — согласилась Даша. — Они привели тебя ко мне, то есть к детскому психологу. Они пытаются понять, что случилось с их сыном.

— Со мной все в порядке, — пожал плечами мальчик.

— Я не спорю, но ведешь ты себя, с их точки зрения, весьма необычно. Например, сейчас они очень обеспокоены тем, что ты сказал своей сестре.

— Она мне не сестра, — по-прежнему спокойно возразил Костя.

— Так или иначе, есть конфликтная ситуация, понимаешь? Обычно командующие карательными корпусами не оказываются в телах детей, и поэтому от детей ждут… другого поведения.

— Это не моя проблема. — Мальчик посмотрел в глаза Даше. — Они либо смирятся, либо…

Даша не без ужаса поняла, что именно он подразумевает.

— Ты хочешь вернуться обратно?

— Конечно.

— Что тебе для этого нужно?

— Для начала оборудование. Необходимо обеспечить связь, шифрование и понять, где я. Дальше — дело времени.

— Ну смотри. Ребенку я такого, конечно, не сказала бы, но ты ведь не ребенок, так? — Даша выделила голосом этот момент и дождалась ответного кивка. — Как ты думаешь, это все можно достать в каком-нибудь исправительном учреждении?

— Сомнительно, — вздохнул Костя.

— Понимаешь, к чему я клоню?

— Намекаешь, что если мое поведение будет сильно отличаться от общепринятого, то меня упекут в карцер и я никогда не выберусь с этой планеты.

— Можно, наверное, и так сформулировать… У тебя есть план на этот случай?

— Уйти в леса… — Костя вдруг посмотрел на свои руки, несколько раз сжал и разжал кулаки, удрученно покачал головой. — Ну почему я попал в тело мелкого бесполезного слабака?!

На секунду Даша ушла в себя. Перед глазами промелькнуло прошлое лето, когда она в составе поискового отряда провела неделю в лесу. Подросток сбежал в лес и не вернулся. Возможно, это была отчаянная попытка сохранить свою идентичность от давления извне. Такое бывает, но теперь уже не узнать.

— Наверное, для чего-то это было нужно, — сказала она раньше, чем подумала, все еще пребывая в своих воспоминаниях.

— Чтобы контролировать меня. Я все еще считаю, что это спланировано. Но ты права, мне нельзя попадать в карцер.

— Для этого тебе нужно как минимум наладить взаимодействие с окружающими, согласен?

Костя отложил микросхему и пристально посмотрел на Дашу. Она выдержала его взгляд, хоть это и стоило ей некоторых усилий.

— Мне нужно интегрироваться в местную среду. Разобраться с обычаями аборигенов. Ты мне поможешь, это и в твоих интересах.

— В общем-то, да.

— Но если ты меня предашь, то…

— Угрозы, — подняла ладони Даша, — это не лучший способ заручиться поддержкой.

— Я бы поспорил, — возразил Костя.

— Не забывай, что ты в теле мальчика. Все-таки тебе стоит исходить из тех возможностей, которые у тебя есть.

— Согласен, — кивнул Костя. — Давай заключим договор. Я помогу тебе выполнить твою работу, интегрируюсь в местное общество, а ты поможешь мне свалить отсюда.

Даша открыла рот, но все слова куда-то подевались. Она хотела обратить внимание маленького контр-адмирала на то, что «интегрироваться» и в его интересах и что договор получается несколько односторонним, но передумала. Маленькие шаги — тоже шаги.

— О какой помощи идет речь? — уточнила Даша.

— Мне нужно оборудование. Сам я его не достану.

— Я не уверена, что могу…

— Ничего особого не требуется. Я напишу список. Дай ручку и лист.

Даша почему-то не стала спорить и протянула мальчику то, что он требовал. Он принялся писать и вдруг нахмурился. Посмотрел на руку.

— Черт… Я умею писать, но вот тело… Рука не набита…

Он старательно выводил кривые уродливые буквы, потом фыркнул, отшвырнул карандаш и порвал лист бумаги на мелкие клочки.

— Что случилось? — поинтересовалась Даша.

— Сама видела!

— Что тебя так разозлило?

— Да какая разница?!

— Большая. Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, придется отвечать на мои вопросы.

Костя зло посмотрел на нее:

— Задавай.

— Главное, что меня интересует прямо сейчас, — где Костя? Если ты оказался в его теле, то куда делся он?

— Никуда. Он тоже тут. Перенос, очевидно, происходил с нарушением, возможен сбой шифрования либо грубый взлом.

— То есть сейчас в тебе…

— Да, маленький засранец тоже здесь. Не думаю, что я смогу от него избавиться.

— Почему ты считаешь, что Костя — бесполезный слабак?

— О, женщина, да это же очевидно! — Мальчик закатил глаза, демонстрируя, как он устал от глупости собеседницы. — Хотя бы потому, что он отдал мне свое тело.

Даша едва не ляпнула что-то вроде того, что это не Костя уступил тело, а Сато его захватил, но сдержалась, испытав от этого гордость. И снова сделала мысленную отметку: обращение «женщина». Обесценивание?

— Как вы решали, кому достанется тело?

— Ты что, думаешь, тут какая-то битва была? В корпусе проводились сотни экспериментов с подсадкой. Ни один подопытный не смог внедриться без согласия хозяина тела.

— То есть Костя разрешил тебе занять его место?

— Скорее, был даже рад, что ему больше не придется вариться в этом котле. И я его понимаю.

Даша невольно покачала головой. Что могло заставить пятилетнего ребенка отказаться от своего же тела? Пусть и в фантазиях?

— Второй вопрос. Что должно произойти, чтобы ты понял: ты не в плену? Что случившееся — просто стечение обстоятельств?

Даша внимательно следила за реакцией Кости. Вдруг мысленно поправила себя: не Кости, а Сато.

— Скажи им, пусть отстанут от меня, и тогда никто не пострадает.

— И снова отмечу, что такое я могу сказать только взрослому. Согласен?

Мальчик снова кивнул.

— Если я так поступлю, ты рискуешь попасть в какую-нибудь лечебницу. И вопрос был не в этом.

— А в чем?! — разъярился Сато.

— Что должно произойти, чтобы ты убедился: ты не захвачен в плен? Что никто не пытается выведать секреты твоего карательного корпуса? Что никто не стремится пытать тебя и подавить твою волю?

— Пусть перестанут обращаться со мной как с военнопленным, — сказал вдруг Сато. — Чего ради заставлять меня есть, если я не хочу?

— Они просто заботятся о том, чтобы ты питался по расписанию. Это всего лишь режим.

— А кто установил этот режим? — резонно возразил Сато. — Я хочу пообщаться с этим специалистом по питанию. А, подождите-ка, его ведь не существует, не так ли? Просто эти ребята решили, что знают, как именно надо питаться. А почему же они сами так не питаются?

— То есть если тебе предоставят убедительные аргументы в пользу режима питания, то…

— Этого мало, — перебил Сато. — Дело не в аргументах и питании как таковом. Дело в двойных стандартах. Им можно то, чего нельзя мне.

— Не забывай, что ты в теле ребенка, они просто заботятся о тебе.

— Это больше похоже на попытку подавить мою волю. Если они говорят мне, что есть брокколи полезно, то пусть сами тоже едят брокколи. Польза, кстати, плохо сочетается с курением, не так ли? Но это не мешает папаше дымить хуже паровоза. Зато вот спорт очень полезен, но в этой семейке нет ни одного спортсмена. Для них полезное — это «я так сказал». Чем не аргумент тюремщика?

Даша кивнула, вдруг поняв, насколько трудная предстоит работа. Как уместить контр-адмирала в ребенке?

— Они делают это неосознанно, ты же понимаешь? В любом случае: ты ребенок, они взрослые. Это нормально, что тебе можно меньше, чем им, они несут ответственность за тебя. Вот вспомни свое детство, Сато. — Даша впервые назвала его этим именем. — Как вели себя твои родители?

— Я офицер карательного корпуса! — вдруг вспыхнул мальчик.

— Извини! — Даша подняла руки. — Я сказала что-то не то?

— У меня не было родителей!

— Ладно, но у тебя же были…

— Меня вырастили в пробирке. Я вышел из капсулы шестнадцатилетним мужиком и отправился получать форму.

Даша снова зафиксировала важный момент: уточнить настроение матери во время беременности и в первый год после родов. Скорее всего, у нее была депрессия, а значит, возникла узнаваемая параллель. Эмоциональное отсутствие мамы у Кости превратилось в полное ее отсутствие у Сато. Даша предприняла последнюю попытку.

— Ну кто-то же тебя воспитывал?

— Устав корпуса.

— А кроме устава?

— Сержант.

— Вот, например, — обрадовалась Даш…