Искусство самурая. Книга Пяти колец

Перевод с японского и примечания Андрея Фесюна

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Валерия Гореликова

Мусаси М.
Искусство самурая : Книга Пяти колец : трактаты / Миямото Мусаси ; пер. с яп. А. Г. Фесюна. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2022. — (Азбука-классика. Non-Fiction).

ISBN 978-5-389-21941-0

16+

Имя Миямото, мастера фехтования, «Святого меча» и художника эпохи Эдо, известно и почитаемо поклонниками боевых искусств благодаря написанной им и ставшей легендарной «Книге Пяти колец» («Горин-[но] сё») — наиболее зрелому и талантливому произведению самурайской литературы. В этой книге, являющейся, по словам самого Мусаси, «руководством для людей, которые хотят научиться искусству Стратегии», освещаются как вопросы стратегии военных действий, так и методы ведения одиночного поединка. И сегодня, в XXI веке, учение Миямото Мусаси не утратило своей актуальности. Настоящее издание заинтересует не только увлекающихся боевыми искусствами, но и всех тех, в чьей жизни понятия «тактика» и «стратегия» занимают не последнее место.

© А. Г. Фесюн, перевод, примечания, 2002
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015
Издательство АЗБУКА®

Миямото Мусаси1

Книга Пяти колец

(Горин[-но] сё)2

СВИТОК ЗЕМЛИ

Назвав Путь Закона воина Нитэн Итирю (Два Неба, Один Поток), практиковав его на протяжении нескольких лет, [я] впервые подумал о том, чтобы изложить его на письме, в первую треть десятого месяца двадцатого года эры Канъэй [1643]. [Я] поднялся на гору Ивато в уделе Хиго на Кюсю, восславил Небо, [вознес] молитвы Каннон и склонился перед Буддой. Я — воин Синмэн Мусаси-но Ками Фудзивара-но Гэнсин, уроженец провинции Харима, шестидесяти лет.

Я отдал (прикрепил) свое сердце хэйхо3 с юного возраста, в тринадцать лет я провел свой первый поединок. В том поединке моим противником был воин Арима Кихээ из школы Синторю, и я вышел победителем; в шестнадцать лет я выиграл у сильного воина по имени Акияма из удела Тадзима. В двадцать один я поехал в столицу, встречался там с воинами изо всех краев, и, хотя и говорится, что случаются как победы, так и поражения, не было ни разу, чтобы я проиграл. После я ходил по многим местам, [был] во многих провинциях, встречался [на поединках] с воинами всех школ [фехтования] более шестидесяти раз, но ни разу не был побежден. Все это случилось, когда я был в возрасте от тринадцати до двадцати восьми или девяти лет.

Когда мне перевалило за тридцать, я обернулся, посмотрел на прожитое и понял, что побеждал не оттого, что достиг высшего [мастерства] в хэйхо. Быть может, [это происходило] по той причине, что [я в достаточной мере] воспользовался способностями, [которые открываются на] этом Пути, или не отступал от Принципов Неба (Тэнри). А может, воины других школ не были достаточно [умелыми]? После этого я решил глубже постичь Принцип Пути (Дори), занимался днем и практиковал ночью, однако вышел на [истинный] Путь хэйхо лишь где-то в пятьдесят лет. И с тех пор для меня не было Пути, к которому следовало бы стремиться, — [я сам] излучал свет и отбрасывал тень. Положившись на основы хэйхо, я прилагал их ко всем искусствам и всем ремеслам и ни в каком деле не нуждался в учителях. Сейчас, составляя эту книгу, я не приводил слова ни из Закона Будды, ни из Пути Конфуция, не пользовался древними военными повествованиями и книгами по воинскому искусству; сделав заключение об одной школе, [я решил] полностью раскрыть сердце и, глядясь в зеркало Небесного Пути (Тэндо) и [богини] Кандзэон, в час Тигра ночью на десятый день десятого месяца я взялся за кисть и принялся писать.

* * *

Именуемое хэйхо есть учение воинского сословия. Военачальники, безусловно, придерживаются этого учения, простые воины также должны знать этот Путь. В этом мире, [однако,] нет такого самурая, который бы полностью постиг Путь хэйхо. Из раскрывающих Путь [можно назвать] Закон Будды, спасающий людей, а также конфуцианство, раскрывающее Путь письмен; Путь врачей, излечивающих различные болезни, либо Путь [поэзии] вака, [представляемый] составителями песен либо людьми, [занятыми в области] всяческих развлечений, лучниками, представителями различных искусств и ремесел, — всех их практикуют в соответствии с различными образами мыслей, так, как это больше подходит («нравится») сердцу. [Однако] мало кто из людей склонен к Пути хэйхо. Приверженность («любовь») двум Путям, то есть войны и письмен, и есть Путь самурая. Хотя у самураев и различные способности, Воинскому Учению надлежит следовать, насколько это возможно. Рассматривая в целом мировоззрение (сердце) самурая, [видишь, что] следует запомнить одно правило (ги): Путь воина — любовь («склонность») к смерти. Путь смерти, [однако], не предназначен лишь для одних самураев; оставившие семьи (монахи), женщины, все вплоть до сотен низших, зная Долг (гири) и помня о стыде, без различия могут избрать смерть. Я считаю, что для самурая Путь действий [в соответствии с] хэйхо во всем должен основываться на превосходящем человеческое; побеждая в поединке один на один или в сражении со многими противниками, он упрочает свое имя ради [своего] повелителя (сюкун) и себя самого. Все это — посредством доблести (добродетели току) хэйхо. Хотя есть люди («сердца»), которые думают, что, даже изучая Путь хэйхо, действительного толка не добиться. Относительно сути (ги) [можно сказать, что] практиковать его следует, как будто он пригодится в любую минуту, — в таком случае он пригодится десятки тысяч раз — это и есть истинный Путь хэйхо.

Именуемое Путем хэйхо

В земле Хань (Китае) и стране Ва (Японии) сторонники этого Пути всегда назывались следующими хэйхо. Будучи самураем, нельзя не исследовать это Учение. В последнее время появились люди, именующие себя знатоками хэйхо, однако они всего лишь знающие искусство [фехтования] на мечах. Монахи [синтоистских] храмов Касима и Катори из удела Хитати образовали многочисленные школы, [заявляя, что они] происходят от Светлых Божеств (Мёдзин), ходят по всем уделам и обучают людей, — все это началось совсем недавно. С древних времен [фехтование] включалось в десять умений и семь искусств, именуясь «достойным занятием» (риката), и, хотя и говорили, что оно превосходит [обычные] искусства, чем именовать его «достойным занятием», следовало бы сказать, что оно не ограничивается простым умением владеть мечом. Трудно знать искусство фехтования единственно с помощью навыков владения мечом. Несомненно, таким не по силам тягаться с воинами, [практикующими] Учение.

Взглянув на [то, что происходит] в этом мире, видим, что все искусства предлагаются на продажу; люди рассматривают себя как предметы торговли; изготавливают всевозможные приспособления и желают продать и их, а ведь это — как дву[единство] цветка и зернышка, и получается, что зерен меньше, чем цветков. Особенно на этом Пути хэйхо украшают [уже] красивое, заставляют [не ко времени] распускаться цветы, выставляют напоказ свое умение или говорят: мы из той школы или мы от двух школ; учат одному пути, объясняют другой и думают извлечь из этого выгоду; поистине, как кто-то говорил: «Неполное (сырое) хэйхо — источник тяжких ран».

В целом для человека в этом мире есть четыре способа (пути) существования: [быть] воином, крестьянином, ремесленником или торговцем. Первый — Путь крестьянина. У него различный инвентарь, он трудится, не обращая внимания на изменения (обращения) четырех времен года, [равно] провожая и весну, и осень, — таков Путь крестьянина. Второй — Путь торговца. Изготовителям сакэ требуются всевозможные приспособления; обретая выгоды и терпя убытки, ведут они [свою] жизнь. Таков путь торговли, со всеми преимуществами и недостатками. Третий — Путь воина. На этом пути самурай использует различное оружие и посредством его старается применять его достойным образом, — таков Путь воина. Да и может ли именоваться самураем тот человек, кто не умеет пользоваться оружием и не понимает особенностей самого различного вооружения? Четвертый — Путь ремесленника. Плотник владеет самыми разными инструментами, знает назубок особенности всех предметов [труда], употребляет каждый из них умело, получая за это деньги на жизнь, и таким образом существует в этом мире. Таковы Четыре Пути: воина, крестьянина, ремесленника и торговца. Уподоблю хэйхо Пути умелого ремесленника («плотника»). Сравниваю с плотником, так как существует относящееся [к ним обоим] понятие «дом». Благородные дома, воинские дома, Четыре Дома [клана Фудзивара] — все они или разрушаются, или продолжают существовать, и, поскольку мы говорим о неких школах, неких стилях, неких профессиях как о «домах», я буду сравнивать [военное дело] с [искусством] плотника. [Слово] «плотник» записывается [двумя иероглифами, означающими] Великое Умение; Путь хэйхо также является Великим Умением, посему я буду излагать в сопоставлении с плотницким [искусством]. Есл…