Фрагмент книги «Жизнь пчел. Разум цветов»
Перевод с французского Людмилы Вилькиной и Николая Минского
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Вадима Пожидаева-мл.
Метерлинк М.
Жизнь пчел ; Разум цветов / Морис Метерлинк ; пер. с фр. Л. Вилькиной и Н. Минского. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2023. — (Азбука-классика. Non-Fiction).
ISBN 978-5-389-22589-3
16+
Морис Метерлинк — известный бельгийский драматург и прозаик, лауреат Нобелевской премии по литературе «за разнообразную литературную деятельность, и особенно за драматические произведения, отмеченные богатством воображения и поэтической фантазией». Самая известная пьеса Метерлинка — «Синяя птица», о мальчике и девочке, получивших в подарок от феи умение «видеть души вещей». Возможно, этим искусством владел сам автор, создавший книги, посвященные растениям и пчелам, — «Разум цветов» и «Жизнь пчел».
В этих книгах Метерлинк, используя свой талант поэта-символиста и внимательность истинного художника, влюбленного в природу, ведет рассказ об удивительных мирах, в которых Гармония и Красота достигли, кажется, предела своих возможностей. Здесь читатель не только узнает удивительные факты из жизни разнообразных цветов и о сложной организации пчелиного улья, но и проникнется сознанием единого высшего разума, проявляющего себя во всех живых существах нашей планеты.
© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа„Азбука-Аттикус“», 2020Издательство АЗБУКА®
Часть I
На пороге улья
I
Я не намерен писать трактата по пчеловодству или руководства по уходу за пчелами. Все цивилизованные страны уже владеют превосходными руководствами, которые было бы бесполезно переделывать: Франция — Дадана, Жоржа де Лайенса и Бонне, Бертрана, Гаме, Вебера, Кемана, аббата Коллена и т. д.; страны, говорящие на английском языке, имеют руководства Лангстрота, Бивана, Кука, Чешайра, Кована, Рута и их учеников. Германия имеет Дзиерзона, Ван-Берлепша, Поллмана, Фогеля и многих других.
Но моя книга не будет также ни научной монографией об Apis mellifica, ligustica, fasciata1 и т. д., ни сборником новых наблюдений или исследований. Я не скажу почти ничего, что не было бы известно всем, хоть сколько-нибудь имевшим дело с пчелами. Чтобы не загромождать слишком этого труда, я оставил до другой, предназначенной уже для специалистов, работы целый ряд опытов и наблюдений, сделанных мною в течение двадцати лет занятий пчеловодством, — наблюдений, слишком специальных и потому имеющих слишком ограниченный интерес. Я просто хочу говорить о «белокурых пчелах» Ронсара, как говорят о предмете, который знают и который любят, тем, кто его совсем не знает. Я не имею желания ни подкрашивать истину, ни быть в числе тех занимавшихся пчелами лиц, которых справедливо упрекал Реомюр в замене действительно чудесного нравившимся им чудесно-фантастическим. В улье много чудесного, но это не основание для преувеличений. Кроме того, я уже давно отказался искать в этом мире более интересное и более прекрасное чудо, чем истина или чем усилие человека ее постигнуть. Не будем тратить сил на поиски величия жизни в неведомом. Вещи, самые обычные, полны величия, и мы до сих пор не исследовали основательно ни одной из них. Я буду говорить поэтому только о фактах, или проверенных мною лично, или таких, проверка которых являлась излишнею ввиду их полной установленности в апидологии. Моя задача ограничивается тем, чтобы представить факты столь же научно, но в более живой форме, связать их с некоторыми более глубокими и более свободными о них размышлениями и придать им очертания более гармоничные, чем то возможно сделать в руководстве, в практическом учебнике или научной монографии. Кто прочтет эту книгу, тот не будет в состоянии руководить ульем, но он узнает приблизительно все, что известно об его обитателях достоверного, любопытного, интимного и глубокого. Но все это, конечно, ничто в сравнении с тем, что еще останется ему изучить. Я обойду молчанием все традиционные заблуждения, которые еще до сих пор составляют легенду улья в деревнях и во многих сочинениях. Когда явится сомнение, разногласие, гипотеза, когда я столкнусь с неизвестным — я честно сознаюсь в этом. Вы увидите, что нам часто придется останавливаться перед неизвестным. Кроме крупных и значительных актов внутреннего управления и деятельности легендарных дочерей Аристея2, о них не известно ничего вполне достоверного. По мере того как улучшается культивирование пчел, все больше приходится убеждаться в незнании подлинных глубин их существования; но такое незнание уже само по себе лучше бессознательного и самодовольного невежества, которое составляет основу нашей науки о жизни. Да, по всей вероятности, этим и ограничивается все, на что человек может надеяться узнать в этом мире.
