IMAV еditions

www.petitnicolas.com

Рассказы

Перевод с французского

Вадима Левина

Жильберту Госинни

Мятеж

Вчера после обеда Жоффруа принёс в школу большой мяч, и на перемене Бульон (наш воспитатель) сказал ему:

– Не надо играть этим мячом; кончится тем, что вы что-нибудь разобьёте или нанесёте кому-нибудь травму.

Тогда Жоффруа взял мяч под мышку, отошёл подальше и, пока Бульон разговаривал с каким-то старшеклассником, шарахнул ногой по мячу, но ему не повезло – мяч стукнулся о стену, отлетел прямо в руки Бульону, и Жоффруа заплакал. Бульон стал красным, сжал мяч, схватил за руку Жоффруа, и они пошли к директору. Жоффруа не вернулся в класс, потому что Бульон на два дня отстранил его от уроков.

Когда мы шли домой, все были расстроены, потому что Жоффруа – наш друг, а когда вас отстраняют от уроков, бывают жуткие неприятности, и ещё потому, что Бульон конфисковал мяч, а без него на пустыре в футбол не поиграешь!

– Бульон не имел права так делать, – сказал Эд.

– Да уж, – сказал я.

– Права, может, у него и не было, но он сделал, – сказал Руфюс.

– Вот как? – сказал Эд. – Ладно, мы ему покажем, что так нельзя! Знаете, парни, что мы сделаем? Завтра все явимся в школу вовремя, но, когда Бульон зазвонит на урок, мы не пойдём. А потом скажем Бульону: «Если вы хотите, чтобы мы поднялись в класс, отмените наказание Жоффруа и верните ему мяч!» И бац!

Идея была отличная, и мы закричали:

– Гип-гип, ура!

– Точно, – сказал Мексан, – они увидят, что с Бандой мстителей шутить нельзя!

Банда мстителей – это мы, а с нами правда шутить нельзя.

– Если вы хотите, чтобы мы поднялись в класс, отмените наказание Жоффруа и верните ему мяч, ну честно! Так мы и скажем Бульону, – заявил Эд.

– И бац! – добавил Клотер.

– Ну что, все согласны? – спросил Жоаким.

– Да! – закричали мы хором.

– Тогда до завтра, парни! – сказал Эд.

И он ушёл с Жоакимом, который живёт рядом с ним, и по дороге объяснял, что мы завтра скажем Бульону. Я был страшно горд, что состою в классной банде настоящих друзей, с которыми нельзя шутить. Альцест шёл рядом, жуя круассан; он вздохнул и, перед тем как уйти к себе домой, сказал мне:

– Завтра будет целая история!

В общем, Альцест был прав; будет целая история, а Бульон раз и навсегда усвоит, кто сильнее – он или мы.

Ночью мне спалось не очень хорошо; так всегда бывает, когда наутро надо делать что-нибудь особенное; и когда мама пришла сказать, что пора вставать, я уже проснулся и очень нервничал.

– Давай, давай вставай, лежебока! – сказала мама. Потом она посмотрела на меня и спросила: – Не хочешь вставать, Николя? Что-то не так?

– Я себя не очень хорошо чувствую, – сказал я.

Это правда, мне было так себе; в горле стоял ком, слегка болел живот, а руки были холодные. Мама приложила руку к моему лбу и сказала:

– Ты и в самом деле немного влажный…

Папа, который только что вышел из ванной, зашёл в мою комнату и спросил:

– В чём дело? У нас утренние предшкольные симптомы?

– Вид у него на самом деле не очень хороший, – сказала мама. – Я подозреваю, что… Знаешь, у его приятеля Аньяна свинка, и…

– Но у Николя уже была свинка, – ответил папа. – Ну-ка высунь язык, феномен.

Я высунул язык, папа погладил меня по голове и сказал:

– Думаю, он выживет… Собирайся, дружище, а то опоздаешь. И не делай такое лицо; если днём тебе не станет лучше, в школу после обеда ты не вернёшься. Договорились?

Я встал. Выходя из моей комнаты, папа обернулся и спросил:

– Тебе, случайно, школа не надоела?

– Да нет, – ответил я.

Когда я пришёл в школу, ребята уже собрались во дворе; говорили все мало. У Клотера был больной вид, а Альцест ничего не жевал.

– Парни, вы Бульона видели? – спросил Эд. – Он уже не будет так веселиться, вот!

– Да, – сказал Руфюс.

– Потому что, раз этого предателя Аньяна тут нет, идти в класс будет некому, а для уроков им нужны мы. Учительница не увидит нас и пойдёт к Бульону узнать, в чём дело, а когда она всё узнает, то пойдёт к директору жаловаться…