Томек ищет снежного человека

Содержание
Пролог. Следы снежного человека
I. Человек со шрамом на лице
II. Шествие слонов
III. Домик в джунглях
IV. Магараджа Алвара
V. Охота на тигров
VI. Тайны индийских факиров
VII. Похищение перстня
VIII. Пандит Давасарман
IX. По дороге в Сринагар
X. В азиатской Венеции
XI. Холодное дыхание Тибета
XII. Монастырь в Кими
XIII. Ночь тайн
XIV. Разбойничье гнездо
XV. Подозрительная свадьба
XVI.Погоня и битва
XVII. Город, поглощенный пустыней
XVIII. Китайский пир и плохое известие
XIX. Поражение
XX. Тень снежного человека
Эпилог. Привет восходящему солнцу

Alfred Szklarski
TOMEK NA TROPACH YETI
Copyright © by MUZA SA, 1991, 2007, 2018
All rights reserved

Перевод с польского Евгения Шпака
Научный редактор Ирина Литвин
Комментарии и примечания Ольги Куликовой
Серийное оформление и оформление обложки Владимира Гусакова
Иллюстрации Владимира Канивца
Иллюстрация на обложке Виталия Еклериса

Шклярский А.
Томек ищет снежного человека : роман / Альфред Шклярский ; пер. с польск. Е. Шпака. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2023. — ил. — (Мир приключений (иллюстрированный)).

12+

ISBN 978-5-389-23090-3

Восток — родина древнейших культур и диковинных традиций, где плодородные долины граничат с безжизненными пустынями, состоятельные люди соседствуют с нищими, а в горах, по легендам, обитает снежный человек. Именно в эту часть света и отправляется Томек Вильмовский. Получив письмо от Яна Смуги с просьбой о помощи, Томек с отцом и боцманом Новицким немедленно выдвигаются в Индию. Они уверены: с их товарищем приключилась беда, ведь, будучи человеком не робкого десятка, Смуга не стал бы никого беспокоить по пустякам. Найти отважного зверолова в Бомбее путешественникам не удается, а поверенного Смуги прямо у них на глазах убивает незнакомец со шрамом на щеке. Дело принимает серьезный оборот. Что же заставило Смугу забраться в глубины Южной Азии? А главное — жив ли он?..

На историях о бесстрашном Томеке Вильмовском, вышедших из-под пера польского писателя Альфреда Шклярского, выросло не одно поколение юных любителей книг. Перед вами четвертый роман из этого цикла — «Томек ищет снежного человека», перевод которого был заново выверен и дополнен интересными и познавательными научно-популярными справками. Замечательные иллюстрации к книге создал художник Владимир Канивец.

© Шпак Е., перевод на русский язык, 2002
© Оформление, примечания, комментарии.
ООО «Издательство «Эксмо», 2023
© Издание на русском языке, серийное оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023
Издательство Азбука®

Пролог

Следы снежного человека

Лохматые, свинцово-серые тучи клубились на северо-западе, закрывая широким полукругом холодную голубизну неба. Высоко в горных ущельях резкие порывы ветра поднимали в воздух вихри солоноватого сухого песка, а расположенные невдалеке огромные, круто вздымающиеся вершины и ледники гор Каракорум1 были окутаны пеленой снежной вьюги.

По каменистой тропе, извивающейся по крутому склону к видневшемуся вдали высокому горному перевалу, тяжело взбирались четверо мужчин. Они с опаской поглядывали на темнеющий горизонт. Сильный ветер дул с севера и стремительно гнал на Тибетское нагорье2 снежную вьюгу. Три тибетца, взволнованные приближением бурана, то и дело погоняли яков, подергивая за веревки, привязанные к кольцам, продетым сквозь ноздри животных. Несмотря на это, голодные, страдающие от жажды животные еле волочили ноги, низко опустив рогатые головы. Налитыми кровью, затуманенными от усталости глазами они понуро глядели на людей, ослабевших не меньше, чем они.

Один из самых диких и сильных быков — як (Bos grunniens), или длинношерстный, иначе монгольский, бык, населяющий возвышенности Монголии, Тибета и Туркестана. Он представляет собой одно из самых странных животных не только Азии, но, пожалуй, всего Старого Света… Он водится только на отчаянной высоте. 〈…〉 Ниже 8000 футов [около 2400 м. — Здесь и далее примеч. ред. идут в квадратных скобках] над уровнем моря он уже чувствует себя нехорошо; обыкновенная же излюбленная им область распространения лежит между этой высотой и 20 000 футов [около 6000 м]! 〈…〉 Такому странному свойству яка вполне соответствует и необыкновенная наружность животного: это какая-то невообразимая смесь зубра, быка, лошади, козы и барана. Красивые, круглые формы и пушистый хвост сильно напоминают лошадь; по своей длинной шерсти, которая иногда волочится по земле, он похож на козу и барана; голова, украшенная двумя сильными, серпообразно загнутыми рогами, — бычачья, а сильное мускулистое тело как будто взято у буйвола или зубра. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Поверх мягкой войлочной одежды тибетцы носили теплые безрукавки из шкур яков. Безрукавки надевались через голову, для чего посредине шкуры было проделано специальное отверстие. Мех закрывал спину и грудь, а не сшитые по бокам концы стягивались в талии широким шелковым поясом. Из-под глубоко натянутых на головы конусообразных войлочных шляп на плечи погонщиков падали короткие черные косички. На ногах у тибетцев были валенки с высокими, до колен, голенищами. В такой обуви погонщики уверенно шагали по крутой тропе.

Четвертый мужчина, закутанный в длинный бараний тулуп, в меховой шапке с наушниками, был, очевидно, европейцем. Несмотря на усталость, он внимательно наблюдал за поведением туземцев, идущих впереди. По-видимому, он не особенно им доверял, так как за поясом у него торчала рукоятка нагана3. Стоило погонщикам приостановиться, чтобы перевести дух, как мужчина хватался за револьвер.

В мрачном молчании, украдкой поглядывая на белого путешественника, тибетцы тоже следили за его действиями. Вот уже две недели погонщики ведут его по каменисто-песчаной пустыне в Кашмир4, граничащий с западными рубежами Тибета. Отправляясь со своими яками в путь, тибетцы и не думали уходить так далеко от родного кочевья. Ведь они подрядились провести белого путешественника всего на расстояние недели пути на запад. Но вот уже миновал пятнадцатый день трудной дороги. Неразговорчивый европеец категорически заявил проводникам, что сможет отпустить их только тогда, когда наймет новых. Ежедневно по утрам проводники упорно отказывались продолжать путешествие — и ежедневно, вопреки своему желанию, отправлялись в путь. Белый умел найти на них управу. В его глазах стального цвета не было и тени страха или колебания. Он отдавал приказания, красноречиво держась за рукоятку револьвера.

Тибетцы были вооружены длинными старинными ружьями и охотничьими ножами, но они не решались пускать ничего из этого в ход, так как знали, что белый путешественник отличается необыкновенным чутьем. Днем он неутомимо шагал в самом конце небольшого каравана. Иногда садился на яка и закрывал усталые глаза, но стоило кому-нибудь из тибетцев взглянуть на него, как он тут же встречался с ответным, настороженным взглядом европейца. Во время остановок на ночлег путешественник отбирал у тибетцев оружие и прятал его в своей палатке. Проводники несколько раз пытались ночью подкрасться к оружию, но из этого ничего не выходило. Достаточно было малейшего шороха, как путешественник просыпался, открывал глаза и тибетцы слышали щелчок револьверного курка.

Суеверным тибетцам неутомимый путешественник представлялся могучим чародеем. Могли ли они противиться ему, если он постоянно бодрствовал, вооруженный скорострельным револьвером?

На самом же деле белый путешественник давно уже выбился из сил. Во время длительного и утомительного марша он почти засыпал с открытыми глазами или впадал в оцепенение, похожее на летаргический сон. В такие минуты европейцу казалось, что он все еще шагает в Сибирь в толпе несчастных ссыльных5. Он машинально опускал голову, словно пытался уклониться от ударов казацких нагаек. Тихие стоны измученных яков превращались в его видениях в жалобы товарищей по несчастью. Иногда ему казалось, что он всего лишь несколько дней назад бежал из-под конвоя и все еще блуждает среди глухой тишины горных ущелий Китайского Туркестана6.

Полузабытье путешественника было прервано каким-то подозрительным шорохом. Неужели это золотоискатели сговариваются отобрать у него сокровища? Путешественник невольно коснулся рукоятки револьвера. Вздрогнул, почувствовав под рукой холодную сталь, и сразу пришел в себя. Огляделся вокруг.

Караван подошел к началу перевала. Тибетцы остановились и стали совещаться, оживленно жестикулируя руками.

Белый путешественник подошел к ним.

— За этими горами находится Лех7, — заявил ему один из проводников, указывая на юго-запад.

— Сколько дней ходьбы? — отрывисто спросил белый на тибетском языке.

— Три дня, а до Кими — два. За перевалом уже Кашмир. Ты можешь дойти сам.

— Вы доведете меня до Кими, или вообще не вернетесь в свои фази8, — с угрозой в голосе заявил белый.

— Видно, злой дух привел тебя к нам, — буркнул в ответ тибетец.

— Злой он или добрый, но вам придется шагать вперед, — приказал белый, не выпуская из рук револьвера.

Перевал был покрыт тонким слоем недавно выпавшего снега. Холодный ветер с удвоенной силой резвился в горах. И люди, и животные с трудом хватали ртами разреженный воздух.

Внезапно тибетец, возглавлявший караван, остановился, нагнулся и стал высматривать что-то на земле. Два его товарища поравнялись с ним и тоже замерли без движения.

— А ну, пошли вперед! Вы, верно, не видите, что нас настигает буря?! — воскликнул белый мужчина.

Но на этот раз проводники не обратили никакого внимания на гневный приказ путешественника. Они, словно загипнотизированные, всматривались в землю. Белый ускорил шаги. Подошел к тибетцам и остановился в крайнем изумлении.

На снегу виднелись свежие, широкие следы босых ног. Расположенные на одной линии с незначительным отклонением ступней на обе стороны следы были очень похожи на человеческие. Ширина шага и размер следа свидетельствовали, что незнакомец отличался очень высоким ростом и мощным телосложением.

— Ми-го, зверь, который ходит, как человек! — вполголоса произнес один из проводников.

— Ми-те, человек-медведь… — мрачно добавил второй. — Я знал, сагиб9, что ты навлечешь на нас беду.

— Если это следы человека, то они лучшее доказательство того, что где-то здесь, поблизости, есть человеческое поселение, — громко сказал путешественник. — Радуйтесь, скоро я разрешу вам вернуться домой.

— До монастыря Кими отсюда два дня пути, и это ближайшее поселение, — ответил проводник. — Ни один человек не пошел бы в горы пешком так далеко. Кроме того, ты прекрасно знаешь, что тибетцы никогда не ходят босиком! Это следы снежного человека. Кто их увидит, должен погибнуть!

Белый путешественник нахмурился. Во время многолетнего пребывания в Центральной Азии ему не раз приходилось слышать о таинственных существах, обитающих в диких, высокогорных, глухих местах. Его знакомый, житель Непала, вместе с которым он в свое время занимался поисками золота в горах Алтынтаг10, рассказывал ему о неведомых существах, которых зовут «йети». Местное население верило, что встреча с этими существами обязательно приносит человеку смерть.

Путешественник нагнулся над следами, резко выделявшимися на снегу. Уверенности в том, что следы оставлены именно человеком, а не каким-то неизвестным животным, не было. Свежесть следов свидетельствовала о том, что неизвестное существо проходило здесь недавно. Путешественник не знал чувства страха. Он также не был суеверным. Ни животное, ни неизвестное человеческое существо не представляли опасности для четырех вооруженных мужчин.

— По-видимому, это следы медведя. Мне приходилось видеть похожие в горах Алтынтаг, — обратился к проводникам путешественник. — В путь! Если буря застигнет нас на такой высоте, открытой к тому же со всех сторон, нам в самом деле не поздоровится.

— Мы дальше не пойдем! Следы ми-те ведут вдоль перевала. Нам придется идти вслед за ним. Ми-те почувствует это и устроит на нас засаду!

Путешественник отступил на два шага. Настороженно вперил взгляд в лица проводников. Нет, это не привычное упрямство с их стороны, которое он вынужден был ежедневно преодолевать. В глазах тибетцев отражался безумный, суеверный страх. Они и в самом деле верили, что даже встреча с ми-те обрекала их на смерть.

Инстинкт подсказал путешественнику, что нельзя перетягивать струну и доводить проводников до крайности. Тибетцев можно вынудить идти вперед, пока им угрожает смерть от голода или жажды, но теперь, когда их охватил ужас при одной мысли о возможной встрече с легендарным существом, любое насилие грозило удесятерить их сопротивление. Теперь они отважились бы на неравную борьбу с хорошо вооруженным белым человеком. К тому же их трое против одного… У него скорострельный револьвер, но что толку? Не дрогнет ли рука в решительный момент? Ведь он ослабел не только от голода и жажды, но и от постоянного бодрствования.

— Мы возвращаемся, сагиб. Если ты ищешь смерти, можешь идти дальше один. Дай нам свою винтовку, а мы оставим тебе яка с твоими вещами, — сказал старший проводник.

На этот раз в его голосе послышалась такая решительность, что путешественник отказался от угрозы применения силы.

— Согласен, возьмите винтовку за яка, — ответил он, силясь сохранить спокойствие. — В какую сторону надо идти, чтобы попасть в Кими?

— По этому перевалу ты дойдешь до склона, ведущего в долину. Через день пути на юг увидишь перед собой монастырь на скалах. Конечно, если не встретишь несчастья или не заблудишься, — закончил проводник.

С этими словами он отстегнул ружье, притороченное к вьюку яка, и передал путешественнику поводок, привязанный к кольцу в ноздрях животного. Из суеверного страха проводники упорно смотрели вниз, себе под ноги, чтобы не увидеть в глубине перевала прячущегося таинственного и грозного снежного человека.

Заметив панический страх на лицах тибетцев, белый путешественник снисходительно улыбнулся. Левой рукой он подхватил конец поводка, а правую сунул за пазуху. Коснулся спрятанного на груди продолговатого, туго набитого мешочка. Путешественник думал вознаградить проводников горстью золота, но оставил свое намерение, сообразив, что тибетцы, увидев у белого золотые самородки, могут его убить и ограбить. С тяжелым вздохом он вынул руку из-за пазухи и помахал ею на прощание быстро удалявшимся тибетцам.

Путешественник остался один среди неприступных, покрытых вечными снегами грозных горных вершин. Холодный порыв ветра ударил ему в лицо. Запрятав голову в ворот кожуха, он тронулся в путь по таинственным следам, черневшим на снегу, словно бусины громадных четок11. Дернул поводок яка, и тот поплелся за ним. Животное время от времени низко наклоняло голову и шероховатым языком жадно лизало снег, покрывавший землю.

Ветер подул сильнее. Снежные хлопья кружились в сумасшедшем танце, землю окутал белый туман. Путешественник тер руками уставшие глаза и, не обращая внимания на растущую слабость, ускорял шаги. Он хотел сойти в долину до наступления темноты. Тяжелое дыхание вырывалось из его груди. Путешественник с трудом хватал воздух открытым ртом.

Через час утомительной ходьбы он добрался до конца перевала. Остановился, чтобы передохну́ть. Воспаленными глазами водил по не очень крутому склону. Нагнулся и заглянул в каменную пропасть. Чтобы лучше видеть, прикрыл ладонью глаза.

В глубокой долине, лежавшей у его ног, почти в самом конце тропинки, вьющейся по склону горы, спускалось вниз странное, рыжеватое существо, напоминавшее голого человека.

Путешественник протер глаза. Уж не привиделось ли ему это? Однако странное существо не исчезало. Слегка сгорбившись, оно проворно шло вниз по склону. На момент скрылось за обломком скалы, потом снова показалось на тропинке.

Путешественник выхватил из-за пояса наган и выстрелил в воздух. Услышав выстрел, отозвавшийся в горах гулким эхом, странное существо замерло на мгновение, затем повернуло к путешественнику узкую, волосатую голову. Потом побежало вниз к долине и исчезло в снежной мгле.

Белый человек спрятал револьвер и долго стоял без движения. Он почувствовал себя совершенно одиноким и слабым. Голод, жажда и в особенности длительное отсутствие сна сказывались теперь с удвоенной силой. Рядом с тремя тибетцами он был вынужден бодрствовать для самообороны. Теперь, когда они ушли, воля и энергия истощились, уступив место необыкновенной слабости. Перед глазами плыл красноватый туман. Из последних сил путешественник пытался бороться с угрожавшей ему со всех сторон смертельной опасностью. Он чувствовал, что если сейчас же не поспит, то не сможет продолжать путь и погибнет.

Усилием воли он еще раз преодолел слабость. Неуверенными шагами направился вниз по склону, увлекая за собой спотыкающегося яка.

Тучи уже закрыли весь небосклон. Густые хлопья снега, гонимые ветром, окутали землю белым саваном. Прежде чем на землю спустилась ночь, путешественник добрался до дна долины. Як плелся вслед за ним. Измученное животное вывалило язык, но уже не имело сил лизать влажный снег. Як несколько раз споткнулся и в конце тяжело упал на передние колени. Путешественник пытался помочь ему подняться на ноги. Он ухватился обеими руками за рога животного, но сам упал на землю. Мучительно застонав, як повалился на бок.

Путешественник долго лежал рядом с подыхающим животным, положив голову на его стынущее тело. Страшная усталость брала верх над инстинктом самосохранения, который требовал немедленно встать и идти дальше. Глаза невольно смыкались. Путешественник впадал в полулетаргическое состояние. Голова бессильно опустилась с яка на землю. Холодный вихрь, словно устыдившись столь легкой победы, немедленно швырнул ему в лицо горсть снега. Путешественник еще раз открыл глаза и поднял голову. Ноги яка уже начинало заносить снегом. В глазах человека мелькнул ужас. С огромным трудом путешественник привстал на четвереньки, потом, опираясь рукой о тело животного, поднялся на ноги. Окоченевшими пальцами принялся развязывать свои вьюки. Снял бамбуковый шест, достал брезентовую палатку. Целый час молотком вбивал железные стержни в обледенелую землю. С большим трудом стал натягивать и привязывать ремешки. Мощные порывы ветра безжалостно рвали из его рук брезентовое полотнище палатки, переворачивали шест. Полузамерзший человек вытянул из вьюка меховой спальный мешок. Вполз с ним под брезент. Единственным его желанием было отогреть руки. Тогда бы ему удалось закончить разбивку палатки. Спокойный сон вернул бы ему утерянные силы. А днем он без труда доберется до монастыря в Кими.

Ободренный этой надеждой, путешественник всунул в спальный мешок голову и плечи. Закрыл глаза, ожидая, когда отогреются окоченевшие руки, и начал медленно терять чувство времени. Блаженная слабость охватила его.

На одном из железных стержней развязался узелок. Под порывом ветра брезент захлопал, как флаг, и открыл ноги путешественника, торчавшие из мешка.

Над горной долиной распростерлась ночь. Вьюга усилилась. Снег покрывал мертвого яка и умирающего от усталости человека, полуприкрытого палаткой. Ветер победно выл, взметая в воздух снежные облака.

Перед самым рассветом, как это обычно случается в здешней местности, вьюга стала утихать. Вдали послышался тоскливый звук длинных медных труб, которыми ламы12 испокон веков объявляли миру приход нового дня.

Именно в это время в долину въехал одинокий всадник. Услышав звуки труб, он подстегнул лошадь. Снег заглушал стук копыт. Вдруг лошадь подняла голову, застригла ушами, тихо заржала и отпрянула в сторону.

Всадник хватился за луку седла и уже собирался ударить лошадь арканом, как вдруг увидел торчащий из-под снега рог яка. Всадник внимательно осмотрелся вокруг и заметил в сугробе бамбуковый шест. После некоторого колебания всадник спешился. Подошел к сугробу. Разгреб его руками. Коснулся брезента. Теперь уже торопливо стал раскапывать сугроб. Из-под снега показались ноги, обутые в валенки. Всадник наклонился и вытянул из спального мешка совсем окоченевшего человека. Рукой коснулся его лица. Оно было еще теплое. Быстро расстегнул меховую шубу, чтобы проверить, бьется ли сердце в груди человека. Слабые удары не сулили ничего хорошего. Всадник задумался, что делать дальше, как вдруг ему на глаза попался туго набитый мешочек, лежащий на груди человека. Пощупал его и хищным движением развязал. В лучах восходящего солнца блеснуло золото.

Всадник схватил было нож, чтобы перерезать ремень, на котором висел мешочек, но за его спиной послышался скрип снега. Всадник оглянулся и быстро прикрыл отворотами тулупа грудь замерзающего человека, после чего с униженной и хитрой улыбкой на губах поприветствовал ламу из монастыря в Кими и его двух служителей.

Лама ответил небрежным кивком. Ни на минуту не переставая перебирать четки, он взглядом отдал приказ служителям. Они спешились. Молча расчистили снежный сугроб. Один из служителей влил в рот замерзающему несколько капель какой-то жидкости и стал осторожно растирать снегом его лицо.

Прошло какое-то время, и путешественник приоткрыл глаза. Сначала он увидел склонившееся над ним широкое лицо всадника, обезображенное глубоким шрамом, потом увидел ламу, шепчущего молитвы, и его двух служителей. Путешественник пытался что-то произнести, но снова потерял сознание.

Не повышая голоса, лама отдал служителям какой-то приказ. Один из служителей и всадник со шрамом на щеке осторожно положили путешественника на хребет осла и быстро направились к монастырю.

* * *

Несчастный путешественник медленно приходил в себя. Он с трудом приподнял веки, скользнул взглядом по белому потолку, повернул глаза и увидел серьезные, озабоченные лица монахов. Среди них стоял человек с широким шрамом на лице. Путешественник с усилием прошептал:

— Буду ли я… жить?

— Это зависит только от судьбы. Если тебе суждено жить, то будешь жить, — с философским спокойствием ответил один из лам.

— Где я?

— В монастыре Кими.

В глазах полуживого человека блеснула радость.

— Слава богу, я как раз хотел попасть сюда… — прошептал он.

— Кто стремится в святое место, может всегда рассчитывать на милость Будды13.

Почувствовав ужасную боль, путешественник сжал зубы.

— К нему возвращаются чувства, это хороший знак, — сказал один из монахов. — Надо немедленно принять решение…

— Не лучше ли ему умереть, чем жить калекой?! — воскликнул человек со шрамом на лице.

— Не мы дали ему жизнь, и нет у нас права приговорить его к смерти. Что кому предназначено, должно исполниться, — ответил лама и влил несколько капель живительной влаги в рот человека, потерявшего сознание.

Путешественник вновь открыл глаза.

— Мне нужно уведомить брата… я должен выслать письмо. Письмо надо написать по-английски, — шепнул он. — Кто это сделает?

— Успокойся, сагиб, я умею писать по-английски. Я живу в Лехе и отправлю оттуда твое письмо. Я первый тебя нашел в снежном сугробе, — торопливо воскликнул человек со шрамом.

— Я тебе хорошо заплачу…

Путешественник пошарил рукой на груди. И только теперь понял, что он раздет и лежит на циновке, прикрытый одеялом. Ламы заметили его беспокойство. Один из них сказал:

— Мы сохраним твое сокровище. Теперь ни о чем не думай. Когда придешь в себя, мы сделаем все, что захочешь.

— Мне необходимо написать брату… — прошептал путешественник.

От приступа ужасной боли он опять стал терять сознание. Ламы обменялись взглядами. Один из них влил больному в рот снотворное средство. Путешественник тяжело вздохнул. Он медленно погружался в сон. Ламы сняли с него одеяло и наклонились над отмороженными иссиня-белыми ногами несчастного…


1 Каракорум — горная система в Центральной Азии, по высоте вторая в мире после Гималаев. Простирается от северо-западной оконечности горной цепи Гималаев до Памира. В горах Каракорум находятся крупнейшие в мире ледники: Хиспар, Батура, Балторо и Сиачен. В настоящее время Каракорум занимает обширные площади двух государств — Китая и Индии, однако между ними ведутся пограничные споры.

2 Тибетское нагорье — крупнейшее по площади (около 2 млн км2) и высоте (примерно 4–5 тыс. м) нагорье мира, окруженное с юга Гималаями и хребтом Каракорум, а с севера — горным хребтом Куньлунь. Находится в Центральной Азии. С XVII в. на этой территории существовало теократическое государство Тибет, которым из его столицы Лхасы управлял верховный монах буддистов — далай-лама. В начале XX в. Тибет был объектом колониальных интересов Великобритании и России. В 1956 г. в пределах нагорья образован Тибетский автономный район Китая.

3 Наган — семизарядный револьвер калибра 7,62 мм, бывший на вооружении некоторых армий, в частности, русской с конца XIX в.; название «наган» происходит от фамилии бельгийского изобретателя Нагана.

4 Кашмир — историческая область в Азии в бассейне верхнего течения реки Инд, в прошлом княжество в Гималаях. По итогам войны 1947–1949 гг. Индия получила контроль примерно над 2/3 территории региона (штат Джамму и Кашмир, преимущественно с мусульманским населением), оставшаяся часть отошла Пакистану. Раздел Кашмира не закреплен официальными соглашениями о границах, что в течение многих десятилетий является причиной постоянных конфликтов.

5 Ссыльные — люди, приговоренные к принудительному поселению в отдаленных местностях государства или в его колониях. Власти царской России часто применяли ссылку как наказание по отношению к революционным деятелям, как русским, так и полякам, жителям той части Польши, которая находилась в пределах Российской империи.

6 Китайский Туркестан (также Восточный Туркестан, Уйгурстан, Уйгурия, Кашгария) — историческая область в Центральной Азии, издавна населенная тюркскими (уйгуры, казахи, киргизы, узбеки, татары) и иранскими (таджики) народами. Территория вошла в состав Китая в октябре 1949 г. Сейчас это Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая.

7 Лех — в настоящее время город в индийском штате Джамму и Кашмир, административный центр округа Лех. В прошлом — важнейший город историко-географической области Ладакх в Кашмире, расположенной между горными системами Куньлунь на севере и Гималаи на юге.

8 Фази — дом (тибетск.).

9 Сагиб — господин (хинди).

10 Алтынтаг — в переводе — Золотые горы, горный хребет в Центральной Азии, является естественной границей исторических областей — Тибета и Китайского Туркестана.

11 Четки — шнурок с нанизанными шариками, по которым в обиходе некоторых религий отсчитывают число молитв.

12 Лама — в переводе с тибетского «высший» — буддистский монах.

13 Будда Шакьямуни — духовный учитель, основатель буддизма — религии, возникшей в середине 1-го тысячелетия до н. э. в Древней Индии.

I

Человек со шрамом на лице

Квостоку от корабля «Звезда Юга», на горизонте, среди изумрудных волн Аравийского моря виднелась синеватая полоска суши. Спустя месяц после выхода из Гамбурга14 корабль подошел к Бомбею15, который считается воротами западной части полуострова Индостан16. Большинство пассажиров готовились к выходу на берег, поэтому на опустевших палубах находились только несколько человек, если, конечно, не считать матросов.

В шезлонге на верхней палубе полулежал Томек Вильмовский, зверолов и охотник. Он задумчиво смотрел на юго-западное побережье полуострова.

Через некоторое время на палубе появился широкоплечий великан. Он осмотрелся вокруг, будто кого-то искал, и, увидев Томека, подошел к нему быстрыми и легкими шагами, фамильярно похлопал по спине и спросил:

— На что это ты засмотрелся, браток? Ничего здесь не высмотришь, потому что Индию открыли уже до тебя.

— Да ну вас, боцман, вы прямо-таки ясновидящий! Вы прочитали мои мысли! Я как раз думал об одном интересном случае из истории географических открытий, связанных с Индией, — ответил Томек, бросая на своего друга, боцмана Тадеуша Новицкого, веселый взгляд.

— Не нужно быть ясновидящим, чтобы угадать, о чем ты думаешь. Ты, браток, весь в своего отца. Он тоже постоянно водит носом по книгам, чтобы узнать, кто первый открыл какое-то болото или гору или какие дикие звери живут в разных странах.

— Эй, боцман! Вы насмехаетесь над нами, а сами интересуетесь этими делами не меньше, чем мы, — ответил Томек.

— С кем поведешься, от того и наберешься. Раз уж судьба свела меня с такими книгоедами, как вы, то выкладывай, о чем ты думал.

— Я попытался представить себе пятнадцатый век, когда португальский мореплаватель Васко да Гама, первый из европейцев, дошел до Индии морским путем и остановился у порта Каликут17.

— Старая это история, известная любому матросу, — сказал боцман, пожимая плечами. — Почему как раз теперь ты об этом вспомнил? Ведь Каликут расположен южнее, у подножия Западных Гат. Мы не увидим этот порт даже издали!

— Вы правы! История открытия морского пути в Индию известна всем, но знаете ли вы, что в день исторического прибытия Васко да Гамы в Каликут в свите туземного царька, приветствовавшего путешественника в порту, был и выходец из Польши? Стало быть, поляк оказался там значительно раньше, чем португалец, верно?

Васко да Гама (1460–1524) — португальский мореплаватель эпохи Великих географических открытий. Второй вице-король Индии. Возглавлял первую европейскую экспедицию, которая прошла морским путем из Европы в Индию (1498). Из четырех кораблей и примерно 170 человек экипажа в Португалию вернулись всего два корабля и 55 человек. При этом выручка от продажи привезенных из Индии товаров в 60 раз превзошла затраты на путешествие. Еще дважды плавал в Индию (1502, 1524). Во время третьего путешествия умер от малярии.

— Эй, браток, ты это серьезно?

— Конечно, мой дорогой боцман.

— Ну-ну, я и в самом деле ничего подобного не слышал. Кто же это был?

— Один польский еврей из По́зни.

— Ах, черт бы его побрал! Вот ловкий парень! Как же он туда угодил?

— Вот об этом я и думаю. Знаю только то, что с ним произошло позже. Васко да Гама не сумел завоевать расположения туземцев и, разгневавшись, ушел из города, а на прощание обстрелял его из пушек и захватил…