Глиняные лампы. 60 притч и рассказов, которые зажгут твое сердце. Сара. Роман

OSHO

Ошо;Хикс Эстер и Джерри

Глиняные лампы. 60 притч и рассказов, которые зажгут твое сердце + Сара. Путешествие ребенка в мир безграничной радости. Роман. — СПб.: ИГ «Весь», 2023. — 864 с.

ISBN 9785944386076

Эта книга — единственная в своем роде. Ошо написал ее сам. Он не только вел духовные лекции, но и сочинял короткие рассказы и притчи — и это оказалось настоящим открытием среди последователей мистика. Его тексты были опубликованы на английском языке недавно и сразу стали сенсацией. У Ошо потрясающее чувство стиля, неповторимый слог и талант писать задушевные истории — благодаря этой книге вы можете сами в этом убедиться.

В ней собрано 60 притч, анекдотов и коротких рассказов — невероятно поэтичных. Они очень просты, поучительны, иногда парадоксальны, но всегда наполнены искрометным юмором Ошо. Каждая история посвящена проблеме, с которой сталкивается каждый человек в обычной жизни. Вчитайтесь в них — они помогут вам переосмыслить свои поступки и исправить положение. Ценить то, что имеете; любить всем сердцем; радоваться каждому дню, будто он последний; смело мечтать; не бежать от страхов — в притчах Ошо вы найдете тот совет, который нужен вам именно сейчас.

«Сара» — это вдохновляющая история о духовном путешествии ребенка в мир безграничной радости.

На страницах этой необычной книги вы познакомитесь с девочкой Сарой и ее друзьями, а также встретитесь с говорящим мудрым филином по имени Соломон.

День за днем под руководством необыкновенного пернатого наставника Сара и ее друзья учатся бороться со страхами и верить в свои силы и возможности. Соломон предлагает смотреть на все происходящее с точки зрения безусловной любви, жить в атмосфере благодарности, счастья и хороших эмоций. Шаг за шагом друзья подходят к раскрытию своего естественного счастливого «Я», и это помогает им расти духовно, радоваться жизни и с оптимизмом преодолевать трудности.

В «Саре» каждый: ребенок, взрослый или подросток, стремящийся обрести радость жизни, найдет для себя полезную информацию и перейдет на новый уровень воплощения своих желаний.

Тематика: Эзотерика / Эзотерические учения

OSHO является зарегистрированной торговой маркой и используется с разрешения Osho International Foundation.www.osho.com/trademarks

Все права защищены.

Публикуется на основе Соглашения с Osho International Foundation, Banhofstr/52, 8001 Zurich, Switzerland, www.osho.com

МУЗЫКА МОРЯ

Я слышал такую историю.

Тысячи лет назад город, где было множество храмов, посвященных божествам, оказался под водой.

А колокола на его затопленных храмах продолжают звонить. Может быть, они раскачиваются от морского прилива и отлива, или их задевает рыба, снующая туда-сюда. Как бы там ни было, колокола звонят до сих пор, и их сладостная музыка доносится до побережья.

Я тоже захотел послушать ее и отправился искать тот берег. Через несколько лет наконец нашел его. Но смог услышать только громкий рокот моря. Шум волн, разбивающихся о скалы, снова и снова отдавался эхом на том пустынном месте, но это была не музыка и не храмовый колокольный звон. Я продолжал вслушиваться, но не слышал ничего, кроме шума прибоя.

И все-таки я ждал. На самом деле я забыл обратную дорогу, и мне показалось, что этот неизвестный пустынный берег предназначен для того, чтобы стать свидетелем конца моей жизни. А мысль о колокольном звоне постепенно растворилась. И я поселился на том берегу.

А потом однажды ночью я вдруг услышал, как звонят колокола подводных храмов, и их сладостное звучание начало наполнять мою жизнь радостью.

Слушая музыку, я пробудился ото сна и с тех пор больше так и не смог уснуть. Сейчас кто-то внутри меня постоянно бодрствует, сон исчез навсегда, и моя жизнь наполнена светом — потому что там, где не спят, нет тьмы.

И я счастлив. Я — само воплощение счастья, ведь разве может существовать печаль там, где слышна музыка божьего храма!

Хотите и вы отправиться на тот берег? Хотите услышать колокольный звон подвод-ных храмов? Так ступайте туда — идите внутрь себя. Ваше сердце — это море, и в его глубинах стоит город с подводными храмами.

Но услышать их музыку смогут только те, кто всегда остается спокойным и бдительным. Она не слышна там, где громко спорят мысли и желания. Даже желание услышать этот колокольный звон станет здесь помехой.

ЖИЗНЬ ТАКОВА, КАКОЙ МЫ ДЕЛАЕМ ЕЕ

Однажды в темную ночь я смотрел на звездное небо. Весь город спал, и я почувствовал глубокое сострадание к этим спящим душам: после тяжелого трудового дня бедные парни вынуждены грезить о том, чтобы сбылись их несбыточные мечты. В мечтах они и живут, и спят. Они не видят ни солнца, ни луны, ни звезд. На самом деле глаза, смотрящие на мечту, не способны увидеть реальность. Это непременное свойство пыли грез — рассеиваться перед тем, как явит себя истина.

Ночная тьма сгущалась, и звезд на небе становилось больше и больше. Постепенно все небо озарилось их мерцающим светом. И не только небо — я тоже преисполнился их безмолвной красотой.

Разве на небе нашей души не зажигаются звезды, когда мы созерцаем их над землей? Истина в том, что человек наполняется тем, что видит. Тот, кто видит малое, наполнен малым, а видящий великое преисполняется величием. Наши глаза — ворота к нашим душам.

Сидя напротив дерева, я просто растворился в небе, как вдруг кто-то сзади положил холодную, безжизненную руку мне на плечо. Я услышал и его шаги. Живое существо таких звуков не издает, да и рука была настолько мертвенной, что даже в темноте я быстро догадался, какие мысли можно прочесть в глазах этого человека. Физическое прикосновение донесло до меня ветер его мыслей. Человек был жив, молод, но жизнь давным-давно покинула его, а молодости, возможно, он никогда не знал.

Теперь мы вместе сидели под звездами. Я взял его безжизненные руки в свои, и они немного потеплели, а мой жизненный жар тоже потек к нему. Он одинок, но, может быть, подумал я, любовь способна вернуть его к жизни.

Говорить было не время, и я хранил молчание. Иногда сердце чувствует близость именно в тишине, и раны, против которых слова бессильны, затягиваются — безмолвие способно их исцелить. Слова и звуки создают помехи и препятствия для понимания музыки во всей ее полноте.

Ночь была спокойной и тихой. Музыка безмолвия захватила нас обоих. Он больше не был мне чужим, я пребывал здесь, в нем. Наконец наше незыблемое молчание и его слезы дали мне понять, что он растроган. Он рыдал, дрожа всем телом. То, что он оплакивал в своем сердце, заставляло трястись каждый его мускул. Он все плакал, плакал и наконец произнес: «Я хочу умереть. Я абсолютно нищий и разуверился во всем. У меня ничего нет».

Какое-то время я хранил молчание, а потом вспомнил одну историю…

— Жизнь отняла у меня всё. Мне осталось только умереть, другого выбора нет, — сказал один юноша мистику.

Не был ли он тем самым юношей, спросил я своего собеседника.

— Я вижу великое богатство, сокрытое в тебе, — ответил мистик юноше. — Ты пустишь его в оборот? Если сделаешь это, то сможешь заполучить все, да к тому же перестанешь дурно отзываться о жизни.

И я снова спросил молодого человека, не он ли это был. Я не мог утверждать с уверенностью, но я сам мистик, и мне казалось, что подобное со мной уже происходило.

Юноша, о котором идет речь в истории, удивился. И, возможно, молодой человек, которому я рассказывал эту историю, тоже был готов удивиться.

— Богатство? — спросил юноша. — У меня нет ни гроша.

Мистик рассмеялся и сказал:

— А давай-ка сходим к королю. Он очень умен. Он пристально глядит на твое богатство и наверняка приобретет его. Я знаю немало тех, кто продал королю свое сокровище.

Юноша недоумевал. Все, что сказал мистик, было для него загадкой. Тем не менее он направился вместе с ним к королевскому дворцу.

По дороге мистик заговорил:

— Есть несколько вещей, по поводу которых нужно определиться заранее, чтобы с королем не вышло спора. Король из тех людей, которые никогда не отказываются от того, что им понравилось, сколько бы оно ни стоило. Поэтому важно решить, действительно ли ты готов продать эти вещи.

— Но какие вещи? Что ты имеешь в виду? — спросил юноша.

— Ну, например, твои глаза, — сказал мистик. — Сколько ты можешь выручить за них? Со своей стороны я готов предложить пятьдесят тысяч рупий. Этого хватит? Или твое сердце и разум? За них ты можешь получить по сто тысяч.

Юноша был поражен. Он заподозрил, что мистик не в своем уме.

— Ты помешался? Глаза? Сердце? Разум? Ты о чем говоришь? Я не могу продать их ни за какие деньги. И не только я — никто не способен на это.

Мистик со смехом ответил:

— Так кто из нас спятил — я или ты? Если у тебя столько ценностей, которые ты не готов продать даже за сотни тысяч рупий, почему ты называешь себя нищим? Пользуйся всем этим. Это сокровищница полна драгоценностей, когда ей пользуются, и пуста, когда к ней не прикасаются. Жизнь дарит нам клад — поистине несметное сокровище, но нужно суметь самостоятельно найти его и извлечь на свет. И нет сокровища дороже, чем сама жизнь, а тот, кто не понимает этого, не сможет разглядеть ценность ни в чем.

Было уже за полночь. Я поднялся.

— Пойдем спать. Утром ты проснешься другим человеком. Жизнь такова, какой мы делаем ее. Она — наше творение. Мы можем создать обреченное на смерть, а можем — вечное, смотря что выберем. Это зависит только от нас самих. И смерть придет сама, ей не потребуется приглашения.

Пригласи жизнь. Пригласи просветление. Вот что ты можешь обрести благодаря своей усердной работе, усилиям, непоколебимости и неизменному старанию.

ОТРЕКАЯСЬ ОТ ОТРЕЧЕНИЯ

Король был очень знаменит. Молва о его благодеяниях разошлась по многим землям. Все так превозносили его скромность, аскезу, жизнь в простоте и праведности, что его самомнение непомерно разрослось. И он оказался невероятно далек от праведности.

Как легко возвыситься в глазах человека и как трудно сохранять близость к бытию. Мечтающий о возвышении в глазах людей непременно падет в глазах бытия, потому что он создает противоречие между тем, что у него внутри, и тем, как он проявляет себя внешне. Глаза человека не способны проникнуть глубоко внутрь, и он легко впадает в самообман.

Но способен ли человек достичь тех глубин с помощью своей интуиции? В конце концов, образ, творимый им для глаз других людей, не имеет никакого значения. Действительно значим лишь образ, который раскрывается перед его собственным внутренним взором. И этот же образ в своей полной обнаженности отражается в зеркале бытия. Ведь в конечном итоге, каким человек видит себя, таким он и предстает перед бытием.

Слава короля все росла и росла, а душа его съеживалась. Молва о нем продолжала распространяться — душа усыхала. Его ветви разрастались, а корни слабели.

У короля был друг — бог богатства по имени Кубера. Подобно тому как все реки и их рукава встречаются в океане, денежные потоки отовсюду стремились в его ларец. Он был полной противоположностью своего друга короля. Он не расстался бы и с одной монетой ради милостыни. И он не был знаменит.

Оба — король и богач — стояли на пороге старости. У одного было огромное самомнение, другого переполняло чувство вины. Один гордился собой и был этому рад, другой терзался угрызениями совести. Чем ближе подходила смерть, тем крепче становилась связь короля с собственным эго. Оно держало этого человека в своей власти. А чувство вины, которое испытывал богач, в конце концов перевернуло его душу. Эго больше не могло служить ему поддержкой и потому стало ненужным.

Однако не стоит забывать, что самобичевание — это другая сторона гордыни, а значит, с ним тоже непросто расстаться. Часто, перевернувшись с ног на голову, муки совести оборачиваются гордыней. По этой же причине любители удовольствий становятся святошами, стяжатели обретают щедрость, а жестокие превращаются в сострадательных. При этом по большому счету в их душах не происходит переворота.

Богач отправился к мастеру.

— Я в смятении, — сказал он. — Я пылаю огнем и хочу успокоения.

— У тебя есть богатство, слава, власть, талант, но нет мира в душе? — спросил мастер.

— Нет. Я заполучил всё, но богатство не приносит мне умиротворения.

— Тогда пойди и отдай людям все, что ты у них отнял. А потом возвращайся ко мне. Приходи, когда станешь простым человеком, бедняком.

Богач так и сделал. А потом вернулся к мастеру.

— Ну и как? — спросил его мастер.

— Сейчас только ты можешь помочь мне, — ответил он.

Но мастер повел себя очень странно — едва ли не как сумасшедший. Он выгнал бывшего богача из своей хижины и закрыл дверь.

Тот оказался один в лесу темной ночью. Кроме хижины мастера там не было никакого пристанища.

Богач думал, что вернулся, совершив великое деяние, — почему же его так приняли? Он уже понял, что копить сокровища бесполезно, но теперь выходило, что и отречение от богатства — пустое дело.

В ту ночь он спал под деревом, и никто не поддержал его. Теперь у него не было ни друзей, ни дома. Опорой не могли служить ни деньги, ни власть, ни имущество — и ни отречение от всего этого. Но, проснувшись утром, он ощутил такое глубокое умиротворение, что не находил слов, чтобы описать его. Разум, лишенный поддержки, легко обрел ее в самом бытии.

Он побежал к мастеру, намереваясь упасть ему в ноги, но вместо этого обнаружил его, распростертого у своих ног. Потом мастер обнял его и сказал:

— Легко расстаться с богатством и намного труднее — с отречением. Но только тот, кто может отказаться от собственного отречения, способен действительно отдать свое богатство. Легко отречься от мира, но трудно расстаться с мастером. Однако только тот, кто может покинуть мастера, способен стать великим мастером. Неважно, что служит тебе поддержкой, — богатство или отречение от него, муки совести или гордыня, весь мир или святость, — на самом деле все это становится препятствием на твоем пути к праведности. Но когда всякая поддержка исчезает, обнаруживается самая главная опора. Я могу сколь угодно долго искать поддержки в богатстве или религии — и это будут лишь попытки защитить свое эго. А как только я отказываюсь от этой поддержки, как только я лишаюсь опоры и становлюсь беззащитным, разум погружается в собственное изначальное бытие. И это умиротворение, это освобождение, это нирвана. Хочется тебе чего-то еще?

Человек, который к этому времени уже не был ни богачом, ни бедняком, ответил:

— Нет. Непрестанные мысли об обладании — это ошибка. Как раз из-за них я оказался в убытке. То, что нужно было найти, уже найдено. Я гнался за тем, чтобы заполучить потерянное, которое никогда не теряют, а всегда только находят. Сейчас я не хочу ни умиротворения, ни нирваны. Меня нет. Есть мир, благодать и освобождение.

ЧТО ТАКОЕ РЕЛИГИОЗНЫЙ УМ?

Я сидел в компании стариков. Все они уже не работали и только и делали, что болтали друг с другом о мироздании и прочих вещах. Но сами бы они сказали, что беседовали о религии.

Отчасти это было бы правдой, ведь в том, что мы зовем священными писаниями, полно такого же словоблудия. Иногда у меня возникает чувство, что эти так называемые священные писания создали точно такие же старики.

Если религия и существует, то это есть сама жизнь. И какое отношение она имеет к тем бесполезным теориям? Если религия и существует, то это наше исследование собственной сути. Но разве оно как-то связано с той никому не нужной болтовней?

Однако священные писания многословны, и ум так называемых религиозных людей непрестанно карабкается со своими мечтаниями к небесам. Священные писания и учителя не позволяют истинной религии проникнуть в их ум.

Что такое религиозный ум?

Я определяю его как ум, свободный от каких бы то ни было слов, учений и мыслей. Религиозный ум лишен воображения. Напротив, следует усвоить, что он вполне приземленный и базируется на твердом фундаменте истины.

Когда я веселился, слушая разговор тех стариков, мимо проходил святой. Именно в тот момент они обсуждали, как человек может заслужить освобождение — какие усилия нужно приложить и сколько жизней для этого потребуется. Святой тоже вступил в диалог — несомненно, прав высказать свое мнение у него было больше, чем у других, поэтому его голос звучал громче всех.

Каждый человек ищет подтверждение своему мнению в священных писаниях, но никто не готов выслушать или принять чужую точку зрения. Один старик считал, что освобождение можно получить, только терпя суровые наказания на протяжении сотен жизней. Другой полагал, что в этом нет необходимости, потому что освобождение дается исключительно по милости Божьей. Третий заявил, что, поскольку наше ничтожное положение — это иллюзия, вопрос о победе над ничтожностью путем наказаний не должен возникать: с проблеском истинного понимания он просто исчезает, как змея, за которую мы приняли веревку.

Потом один из них спросил меня:

— А ты что думаешь?

Что я мог ответить? Я сидел, спрятавшись в углу из опасения, что попадусь кому-нибудь на глаза. Я не знал священных писаний и, к счастью, не мог пойти по ложному пути этих собеседников. Поэтому, даже когда ко мне обратились, хранил молчание. Но вскоре кто-то снова задал мне вопрос:

— Почему ты ничего не скажешь?

Даже если бы я хотел высказаться, что я мог сказать? Говорили многие из них, а слушал я один. И я опять не ответил. Возможно, мое упорное молчание стало вызывающим, потому что в конце концов все они сосредоточились на мне. А может быть, они устали и захотели отдохнуть.

Выхода не было, я должен был что-то сказать. И я рассказал им историю.

В одной деревне был обычай: когда юноша женился, он или его семья обязательно тратили на свадебную церемонию не меньше пяти тысяч рупий. Деревня была богатая, и ни одна свадьба не обходилась дешевле. Это правило даже вошло в священные писания деревни. Никто не читал тех писаний, но так говорил деревенским жителям их священник. Тексты были написаны на старом диалекте, а тот человек слово в слово помнил их наизусть, и они считались неоспоримыми. Какая истина могла заключаться в этих писаниях? Какой высший авторитет свидетельствовал об истине через них? В этих писаниях лишь содержалось заверение в том, что они истинны.

И вот как-то раз один юноша и его невеста сыграли свадьбу, потратив на нее всего пятьсот рупий. Конечно, этот молодой человек был настоящим революционером, иначе бы он так не поступил.

— Сколько ты потратил? — спросили его односельчане.

— Пять сотен, — ответил он.

В деревне созвали панчаят — совет старейшин.

— Это совершено неправильно, — заявили старики. — Нельзя сыграть свадьбу, не потратив пять тысяч рупий.

Юноша рассмеялся и сказал:

— Можно или нельзя сыграть свадьбу за пятьсот рупий, меня не волнует. Обсуждайте это сами. Я заполучил свою возлюбленную и счастлив.

И молодой человек отправился домой.

Я тоже поднялся и сказал старикам:

— Всего доброго, друзья. Продолжайте свою дискуссию, а я пойду.

У СТРАХА НЕТ ХРАМОВ

Человек абсолютно одинок во тьме. Ему не на что опереться, он чувствует уязвимость и страх. Одиночество тревожит его.

Религия — это путь избавления от страха. По сути своей она есть способ стать бесстрашным. При этом религии — те, что лишь называются таковыми — очень боятся бесстрашия. Само их существование зависит от страха в сердце человека. Страх — их пища и источник жизнеспособности. Когда возникает бесстрашие, это означает, что все ресурсы для религий исчерпаны.

Человеческий страх нещадно эксплуатировали. И религии в этом деле были отнюдь не среди отстающих, а возможно, даже в авангарде. Они опирались на страх перед сверхъестественными существами и перед богами. И если суеверия и мифические существа всего лишь грозили человеку — это было только легкой игрой, то «Бог» действительно устрашал — он попросту убивал, так что ставки в игре серьезно повышались.

Жизнь запуталась в паутине страха. Где здесь место блаженству? Есть только страх, и его становится все больше. Разве появится любовь, умиротворение, истина? Блаженство порождается бесстрашием. Страх — это смерть, бесстрашие — вечная жизнь.

Вполне закономерно, когда суеверия питаются нашим страхом, но когда и Бог существует за счет страха, это в корне неправильно. Если Бога ставят в зависимость от страха, людям не остается ни одного шанса вырваться из когтей суеверий.

Я говорю вам: Бог и его почитание не имеют ничего общего со страхом. Конечно, некоторые, прикрываясь Богом, продолжают эксплуатировать этот страх. Религия пребывает в руках отнюдь не религиозных людей. Говорят, какая бы истина ни открылась, Сатана первым завладевает ей. Люди, которые представляют религию и играют в ней роль организаторов, выступают не только против нее, но и по большому счету друг против друга. Религия находится в руках ее врагов, и если этот факт не признать в наше спокойное время, то человечеству не стоит ждать от будущего каких бы то ни было благ.

Религию нужно спасать не от атеистов, а от так называемых верующих. Без сомнения, это более сложная и требующая серьезных усилий задача.

Пока религия опирается на страх, ее нельзя считать настоящей религией. Основа богопочитания — любовь, невозможно чтить Бога, испытывая страх. Человеку нужен Бог любви. Любовь — это единственный путь к благодати, других нет. Страх — не просто негативное чувство, он убийца, потому что где страх, там и ненависть, где страх, там не бывает любви.

Религия кормится страхом, поэтому ее храмы медленно разрушаются. Храмы нужны для любви, они не могут служить страху. У страха нет храмов — только тюрьмы.

Я спрашиваю вас: храмы религий — это храмы или тюрьмы? Если религия основана на страхе, сам Бог не способен быть никем, кроме главного тюремного надзирателя.

Что такое религия? Страх согрешить, быть наказанным, попасть в ад? Или в ее основе корысть — совершай добрые дела, чтобы в награду попасть на небеса? Нет. Религия — это не страх и не корысть, которая есть просто производное страха. Религия — это бесстрашие и свобода от всех страхов.

Давным-давно случилось вот что…

Жили два брата. Они были самыми богатыми в своем городе. Может быть, тот город назывался Городом Тьмы.

Старший брат был очень религиозным. Регулярно, каждый день он ходил в храм. Подавал милостыню и совершал благие дела. Слушал религиозные речи и беседы, сидел в компании уважаемых людей и святых. В его доме ежедневно собирались святые.

Уделяя столько внимания Богу и святым, он полагал, что тем самым зарабатывает себе право оказаться на небесах в следу-ющей жизни. Хорошие люди и святые объяснили ему, что это подтверждают священные писания — те самые, что составлены такими же хорошими людьми и святыми. С одной стороны, этот человек эксплуатировал других и богател, с другой — был благотворителем и благодетелем.

Небес не достичь без благодеяний. Разбогатеть невозможно без эксплуатации. То, что служит источником обогащения, противоречит религиозности, а религиозность зависит от богатства. Этот человек эксплуатировал других, а уважаемые люди и святые эксплуатировали его. Эксплуататоры всегда становятся хорошими друзьями.

Однако старший брат переживал о младшем, который не умел копить деньги и, разумеется, был не способен на «духовные вклады». Его дела, исполненные любви и истины, вели прямиком к Богу. Он не ходил в храм и не знал языка священных писаний. Его положение было плачевным, а его банковский счет — пустым.

Младший брат избегал уважаемых людей и святых, подобно тому как другие стараются избежать заразной болезни. Если святые входили к нему в одну дверь, он тут же выходил в другую. Его религиозный брат то и дело просил святых повлиять на брата-безбожника. Перемены были бы возможны, оставайся он дома, а он уходил.

Но вот однажды так называемый святой, хорошо подготовившись, явился к нему в дом. Никто не знал, сколько неверующих он превратил в религиозных людей. Он отлично разбирался во всем, что касалось примирения, убеждений, угроз, расхождения во взглядах. Это был настоящий профессионал по обращению атеистов в веру.

Религиозные устои держатся благодаря таким святым. Не будь их, религии бы давно исчезли.

Когда старший брат в очередной раз обратился к этому святому с просьбой, тот ответил:

— Не переживай. Этот дурак обнаружит, что оказался в беде. И я тут же позабочусь о том, чтобы он вспомнил Бога. Как я сказал, так и сделаю.

Заявив это, святой подобрал свой посох и выпроводил старшего брата. Раньше он был борцом, но потом нашел, что быть святым лучше. Вскоре после того уговора он поймал младшего брата. И не только поймал, а повалил на землю и уселся ему на грудь.

Юноша не мог понять, что случилось, и, хотя почти лишился дара речи от удивления, все же решил спросить:

— Господин, что происходит?

— Смена убеждений! — ответил святой.

Молодой человек рассмеялся и сказал:

— Пожалуйста, отпустите меня. Разве таким способом можно кого-то переубедить? Будьте добры, осторожнее, вы можете повредить мне что-нибудь.

— Мы не верим в тело, мы верим в Бога, — заявил святой. — Просто скажи «Рам», и я отпущу тебя. Иначе убедишься, что никого хуже меня еще не встречал.

Этот святой был очень благородным человеком, и вот, к удивлению юноши, он опустился до драки.

— Как связаны между собой страх и Бог? — спросил молодой человек. — И разве у Бога есть имя? Я не скажу «Рам» в таком положении, и неважно, останусь я в живых или нет!

Он столкнул с себя святого — и услышал, как тот кричит:

— Прекрасно, прекрасно! Ты сказал то, что должен был сказать! Говоря «Я не скажу „Рам“», ты все-таки произнес его имя!

Старший брат очень разозлился на младшего за то, что он столкнул святого, но был в полном восторге от самого святого. Он заставил безбожника произнести имя Бога. Слава имени Рам так велика, что упоминание его имени, пусть даже по ошибке, выводит человека за пределы океана его жизни. В этот день старший брат устроил праздник для всего города. В конце концов, его младший брат уверовал!

ЯЗЫК ДЬЯВОЛА

Почитатели одного бога разбили идола другого бога. На самом деле, ничего нового в этом не было. Такое случается постоянно. Не только люди соперничают друг с другом — боги тоже бывают конкурентами. Впрочем, божества, которых создали люди, не могут слишком отличаться от них самих. Один храм выступает против другого, потому что один человек борется с другим. Одно священное писание противоречит другому, ибо один человек становится врагом своему ближнему.

Человек подобен своей религии, они находятся в одинаковом положении. Вместо того чтобы способствовать укреплению дружбы, религии стали инструментом соперничества, вместо того чтобы наполнять мир любовью, они распространяют яд вражды и разногласий.

Я только что вернулся и услышал новость о разбитом идоле, когда несколько человек из тех, чей это был идол, пришли увидеться со мной. Их переполнял праведный гнев. Хотя злиться — это всегда плохо, они заявили, что их гнев справедлив и они не успокоятся, пока не разрушат храмы своих противников. На кону стояло «спасение своей религии».

Когда я рассмеялся, они поразились. Действительно, разве подходящее время для смеха? Они были абсолютно серьезны. С их точки зрения, разве могло быть что-то серьезнее той опасности, которой подвергалась их религия?

Я задал вопрос этим друзьям:

— Вы понимаете язык дьявола?

— Что это за язык? — спросил один из них.

Они понимали язык священных писаний, но не дьявольский, хотя если и не понимать язык дьявола, те писания сами по себе становятся его писаниями.

Я рассказал им историю…

Корабль плыл к далеким землям. На борту среди прочих был бедный монах. Несколько насмешников всячески дразнили его. Когда монах молился ночью, они решили, что он не сможет себя защитить, и начали бить его по голове башмаками. А он глубоко погрузился в молитву, и слезы любви текли у него из глаз.

Вдруг раздался голос с небес:

— Мой возлюбленный, тебе стоит только попросить, и я переверну этот корабль.

Шутники забеспокоились, да и другие пассажиры встревожились. Развлечение становилось опасным. Они упали в ноги монаху и стали просить прощения.

Закончив молитву, монах встал и сказал:

— Не переживайте.

А потом поднял лицо к небу и произнес:

— Любимый Боже, на каком дьявольском языке ты говоришь? Если ты хочешь поиграть в перевертыши, переверни представления этих людей. Что толку опрокидывать корабль?

И голос с небес ответил:

— Я очень рад. Ты правильно определил — те слова сказал не я. Только тот, кто способен распознать голос дьявола, сумеет различить и мой.

СМЕЛОСТЬ

Что самое главное в поиске истины?

Смелость, говорю я, — смелость открыть для себя собственную суть. Это очень важно — знать себя. Это знание трудно достается, но без него не получится постигнуть истину.

Что может быть труднее, чем приблизиться к познанию себя — без масок, в абсолютной обнаженности? Но такова плата за обретение истины. Именно здесь берет начало человеческое стремление к истине.

Быть настоящим по отношению к самому себе — уже означает проявлять сильную жажду истины. Разве тот, кто привязывает свою лодку к берегу лжи, сможет поплыть на ней по морю истины? Берег лжи следует оставить позади. Именно он мешает отправиться в путешествие к истине. Оставаться на этом берегу — значит быть в кабале. Конечно, здесь безопасно. Это прямо-таки воплощение мечты о безопасности — настоящая цитадель лжи.

В нашем путешествии к истине мы не должны цепляться за безопасность. Более того, нужно иметь непоколебимое мужество, чтобы рискнуть и броситься в неизвестное. Кому не хватает смелости отказаться от безопасности, тот не сможет исследовать неведомое. Не приняв этот вызов — не отказавшись от безопасности, вам не удастся ни сбросить ложные маски и личины, ни освободиться от убеждений, которые вы приняли, чтобы быть в безопасности.

Разве не ради безопасности мы представляемся не теми, кто мы есть на самом деле? Разве все эти уловки не для того, чтобы чувствовать себя в безопасности? А все цивилизации и культуры? Гордец изображает из себя скромнягу, корыстолюбец рядится в одежды бедного отшельника, эксплуататор ударяется в благотворительность, убийца разглагольствует о мире, а души, полные ненависти, говорят на языке любви.

В самообман впасть легко. Что сложного в том, чтобы играть роль? На рыночной площади фальсификаций яркие игрушки должны продаваться по бросовой цене. Но помни: цена только на первый взгляд может показаться выгодной, а впоследствии выяснится, что она весьма высока, потому что тот, кто скрывает себя за такими игрушками, уходит все дальше и дальше от реальности. Между таким человеком и реальностью образуется непреодолимая пропасть — ведь его истинная суть всегда боится потерять свой покров. И он продолжает прятаться под все новыми и новыми покровами и масками.

Ложь не приходит одна. Ее окружает армия защитников. Среди них паутина самообмана и страх, который с такой силой охватывает нас, что мы уже не можем поднять глаза на то, что выше нашего понимания. Разве человек, боящийся потерять свою фальшивую маску, способен найти в себе силу открыть истину? Эта сила обретается только через смелый отказ от самообмана. Ум, полный страхов, — враг в поисках истины.

Но кто же тогда друг? Бесстрашие. А его обретает тот, кто способен явить правду о самом себе и таким образом освободиться от страха. Если вы постоянно скрываете правду о себе, страх продолжает расти и ваша подлинная натура утрачивает силу. Но если вы открываете себя и смотрите, страх тонет в свете этого постижения, и вам становится доступно множество разных источников энергии.

Смелостью я называю силу открыть себя и засвидетельствовать сей факт. И без этой смелости не обойтись на пути к истине. Таков первый шаг к благодати.

Есть одна интересная история…

Юноша пришел к жилищу Риши Харидрумата Гаутамы. Он искал истину. У него была мечта познать брахман, то есть высшее. Он опустил голову к стопам Риши и сказал:

— О мастер, я пришел познать истину. Будь великодушен ко мне и передай мне знания о брахмане. Я слеп и жажду света.

Этого юношу звали Сатьякама.

— Мой сын, — обратился к нему Риши. — Какая у тебя родословная? Кто твой отец, как его имя?

Молодой человек не знал ни своего отца, ни родословной.

Он отправился к матери, расспросил ее, вернулся и передал Риши, что рассказала ему мать:

— О мастер, мне неизвестна моя родо-словная. И я не знаю своего отца. Мать тоже не знает, кто мой отец. Когда я спросил у нее об этом, она сказала, что в молодости имела связь со многими уважаемыми людьми и делала все, что им нравилось. Она не знает, от кого зачала меня. Мою мать зовут Джабали, а я — Сатьякама Джабал. Это она попросила рассказать тебе.

Харидрумат был очень тронут простодушной правдивостью этой истории. Он обнял юношу и сказал:

— Мой дорогой сын, ты несомненно брахман. Такая вера в истину — главная черта брахмана. Конечно, ты познаешь брахман, потому что истина стучится в дверь к тому, у кого хватает смелости посмотреть в лицо правде о самом себе.

ЧЕСТОЛЮБИЕ И ЧУВСТВО НЕПОЛНОЦЕННОСТИ

Если колесо жизни все время вертится вокруг оси честолюбия, это ад. Именно горячка амбиций отравляет жизнь. Среди самых серьезных болезней и умственных расстройств, которые известны человеку, нет болезни тяжелее честолюбия — потому что уму, взбудораженному ветрами амбициозных притязаний, никак не обрести умиротворение, музыку и блаженство. Душа такого человека не на месте, а мир, музыка и блаженство приходят, когда душа чувствует себя дома. Тот, кто не ощущает себя дома, — больной человек. Он выздоровеет, когда вернется домой. Человек по-настоящему здоров, только когда чувствует себя дома.

Один юноша спросил меня:

— Откуда берется честолюбие?

— Его источник — комплекс неполноценности, чувство собственной нищеты, — ответил я.

Да, комплекс неполноценности и честолюбие кажутся противоположными качествами, но так ли оно на самом деле? Нет. Эти качества не только не противники, они — две стороны одного чувства. Что в одной ситуации предстает как самоуничижение, в другой оборачивается высокими притязаниями. Чувство собственной неполноценности, когда пытаются избавиться от него, превращается в честолюбие. Это тот же комплекс неполноценности, но в другой одежке. И даже если его обрядить в самые дорогие одежды, он не исчезнет и не разрушится. Вы можете спрятать его от чужих глаз, но не от своих собственных. Если человек одет, то не голый он только для окружающих, но не для себя самого.

Вот почему те люди, чьи блестящие достижения слепят глаза другим, по-прежнему пребывают в беспокойстве и продолжают строить грандиозные планы. Успехи не смогли разрушить комплекс неполноценности, сидящий у них внутри. Более того, каждый новый успех приходит к ним как очередной вызов, побуждающий на новые свершения. Получается, успех, который, по их расчетам, должен был решить проблему, оказывается предвестником новых проблем. И так случается всякий раз, когда жизненные проблемы решаются неверным путем: решение оборачивается более серьезной проблемой.

Важно помнить, что спрятать болезнь не значит избавиться от нее. Так болезнь не изгнать — ведь она наоборот получает подпитку. Ум, пытаясь скрыть этот мучительный комплекс неполноценности, забывает про него, наполняя себя амбициями. Точно так же во власти честолюбивых помыслов можно забыть и себя. И неважно, касаются ли эти помыслы земных достижений или духовных. Честолюбие отравляет. Результат — забвение самого себя. И как только человек привыкает к какому-то яду, к определенной дозе, его действие слабеет. Поэтому ум вскоре начнет требовать, чтобы дозы были больше и яд сильнее, так что амбиции будут расти. Им не будет конца. У них есть начало, а конца нет.

А когда человеку наскучат земные амбиции или к нему приблизится смерть, появятся амбиции другого рода — так называемые религиозные. Они — тоже иллюзия. Реальность же такова: они будут отравлять еще сильнее, потому что не так-то легко увидеть, достигнута ли духовная цель, а значит, и страх потерпеть неудачу здесь будет слабее.

До тех пор пока человек отделяет себя от собственной сути, он будет страдать от горячки амбиций в той или иной форме. Стремясь быть не таким, какой он есть, он попытается скрыть и забыть это. Но разве можно освободиться от чего-то, просто спрятав это? И разве забыть и избавиться — одно и то же? Нет. Забыть свой комплекс неполноценности и стать свободным от него — разные вещи. Полагать иначе — глупо: коль вы приступили к лечению, болезнь будет какое-то время усиливаться.

Каждый успех для амбициозного ума разрушителен, потому что служит топливом для амбиций. Успех достигнут, но чувство неполноценности не ослабевает, значит, никуда не деться — необходимы новые достижения. И с увеличением их числа растет и комплекс неполноценности.

В истории человечества полно примеров больного ума. Разве не тем же страдали Тамерлан, Александр Великий, Гитлер? Пожалуйста, не смейтесь, потому что невежливо смеяться над больными. И еще по одной причине неуместен смех: возбудители их болезни есть у всех нас. Мы их наследники, и это касается не только отдельных личностей: все человечество больно честолюбием. Вот почему серьезнейшая болезнь ускользает от нашего внимания.

Я считаю, что неотъемлемый признак здорового ума — жизнь без амбиций. Амбициозность, честолюбие — болезнь, она разрушает, а болезни — обычные спутники смерти. Честолюбие — это разрушение, ожесточение, ненависть, проистекающие из больного сознания; это ревность, это постоянная борьба человека с человеком, это война.

Даже в сфере духовного честолюбие разрушительно. Оно заставляет человека быть жестоким к самому себе, человек начинает враждовать с самим собой. Мирские амбиции — это ненависть к другим людям, а духовные — ненависть к самому себе. Где амбиции, там и ненависть — дело лишь в том, направлена она вовне или вовнутрь. Ненависть, какой бы она ни была, всегда губительна. Вот почему созидательны только те идеи, которые породил здоровый и спокойный ум.

Здоровый ум сосредоточен на себе, в нем не возникнет стремление к чему-то еще. Пытаясь быть другим, человек не способен познать себя, а неспособность познать себя — основной недостаток, из которого развивается комплекс неполноценности.

От этого недостатка нет избавления, за исключением самопознания. Не честолюбие, а знание собственной сути освобождает нас от посторонних стремлений, и для того, чтобы это случилось, совершенно необходимо исчезновение амбиций из ума.

Вспоминается один анекдот про Тамерлана и Баязида.

Султан Баязид был повержен в бою, и его доставили к победителю Тамерлану. Взглянув на него, Тамерлан вдруг начал громко смеяться. Оскорбленный этим, Баязид горделиво поднял голову и сказал:

— Тамерлан, не кичись так своей победой. Помни: тот, кто смеется над чужим поражением, однажды будет проливать слезы из-за собственного.

У Баязида был только один глаз, а у Тамерлана — одна нога. Услышав, что говорит ему одноглазый Баязид, хромой Тамерлан захохотал вдвое громче прежнего и ответил:

— Я не такой дурак, чтобы смеяться из-за этой маленькой победы. Я смеюсь над нашим положением — твоим и моим. Посмотри: ты одноглазый, а я хромой. Мне стало смешно, когда я подумал: почему Бог пожаловал царство тебе и мне — кривому и хромому?

Я хочу сказать Тамерлану, который спит в могиле, что Бог не совершал ошибки. На самом деле, никто кроме этих двоих — хромого и одноглазого — не жаждал получить царство. Разве не так? Согласитесь, когда ум человека становится здоровым, царства у него уже не будет. Не правда ли, что выздоровевшие должны непременно потерять свои царства?

Человек, обнаружив собственную неполноце…