Фрагмент книги «Сокровища ханской ставки»
* * *
В квартире у Воронцова Волин оказался двумя ногами и уже спустя каких-то сорок минут.
— Ну, Сергей Сергеевич, исполáть[1] вам! — сказал он саркастически, когда генерал сам открыл ему дверь: после того, как у него в доме убили сослуживца, Воронцов, наконец, стал все-таки запираться изнутри. — Как говорится, спасибо от всего сердца!
— Что — обиделся? — спросил тот, поглядывая на Волина снизу вверх из-под кустистых бровей.
— Во всяком случае, не сильно обрадовался, — отвечал тот, проходя в квартиру. — Я же обещал вам прийти вечером, а вы зачем-то полковнику звоните, кляузничаете на меня…
— Вечером — поздно, — заметил генерал, закрывая за ним дверь, которая обросла теперь замками, как морской камень — ракушками. — Во-первых, сегодня сорок дней Сашкиной смерти, во-вторых, придется тебе кое-что почитать.
Сашка, или, точнее, Александр Анатольевич — это был полковник Луков, тот самый, которого расстреляли бандиты в генеральской квартире, перепутав с самим генералом. Воронцов хотел помянуть старинного друга — и об этом Волин знал. Но что генерал приготовил ему еще и какое-то чтение, об этом разговора не было.
— Не какое-то, — пробурчал генерал. — Чтение я тебе приготовил отменное, от нашего так называемого надворного советника, он же — его превосходительство Нестор Васильевич Загорский. Так уж вышло, что чтение это напрямую связано с судьбой полковника Лукова.
— Каким же образом? — спросил старший следователь, удобно усаживаясь в кресло: он знал, что чай генерал готовит сам, и сам же приносит его гостю, следовательно, ему оставалось только расслабиться и слушать Воронцова. — Как покойный полковник оказался связан с Загорским?
Генерал ответил не сразу. Он медленно опустился в кресло напротив Волина, с минуту разглядывал его внимательно, как будто в первый раз видел. Потом нахмурился, пожевал губами, перевел глаза на потолок.
— Скажи, друг ситный, что ты знаешь о золотых конях монгольского хана Батыя? — спросил Воронцов, по-прежнему глядя в зенит, словно пытался вспомнить что-то давным-давно забытое, но очень теперь нужное.
