Умереть с первого взгляда
Peter James
DEAD AT FIRST SIGHT
Copyright © Really Scary Books/Peter James, 2019
All rights reserved
Перевод с английского Сергея Удалина
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Ильи Кучмы
Карты изготовлены Юлией Каташинской
Джеймс П.
Умереть с первого взгляда : роман / Питер Джеймс ; пер. с англ. С. Удалина. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2024. — (Звезды мирового детектива).
ISBN 978-5-389-26937-8
18+
Мошенничество в Интернете приобрело небывалый размах, превратившись в настоящую эпидемию. Детектив-суперинтендант Рой Грейс сталкивается с бандой хитроумных аферистов, орудующих на сайтах агентств знакомств по всему миру. Каково это — узнать, что человек, в которого ты влюбился, совсем не тот, за кого себя выдает, да вдобавок еще и лишиться всех своих накоплений и оказаться на улице? В полиции вынуждены признать, что шансы вернуть потерянное практически равны нулю, однако не все жертвы готовы смириться с тем, что их обманули. В игру вступают мстители, которые действуют своими методами и порой откровенно мешают служителям правопорядка. Кто первым доберется до цели? Ситуация осложняется еще и тем, что в Суссексе вновь объявился старый знакомый Грейса, неуловимый американский киллер по кличке Зуб...
Продолжение знаменитого цикла о Рое Грейсе.
Впервые на русском!
© С. Б. Удалин, перевод, 2024
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024
Издательство Азбука®
Робу Кемпсону,
моему партнеру по лыжным гонкам и дорогому другу
1
24 сентября, понедельник
«Может, ты и рассчитывал, что вечеринка жизни окажется чуть-чуть повеселее, но танцуй, раз уж приперся», как говаривал Джеральд Ронсон.
А ведь именно Джерри и подбил его на это: если бы не он, Джонни Фордуотер не стоял бы сейчас в зале прибытия лондонского аэропорта Гэтвик. Станцевать прямо здесь было бы немного неловко, но, ей-богу, сердце в груди подскакивало совсем как у мальчишки.
Она могла появиться в любую секунду.
Военная выправка, строгий твидовый костюм, замшевые туфли и седые, еще с утра аккуратно подстриженные волосы никак не гармонировали с чистейшей, совершенно ребячьей радостью на лице Джона. Все тело так и приплясывало от возбуждения. От предвкушения. Живот сдавило, как у пацана на первом свидании, вот только ему уже под шестьдесят, и он прекрасно осознает, как глупо сейчас выглядит, но ничего не может с собой поделать. Да поймите же, этот день не наступал так долго — ждать пришлось почти целый год, и ему до сих пор с трудом верилось, что они встретятся... что она придет.
Столпившиеся вокруг водители поднимали таблички, на которых были написаны имена клиентов, и с надеждой приглядывались к пассажирам, выходившим из раздвижных дверей. А Джонни Фордуотер с трудом удерживал обеими руками огромный букет розовых роз. Вообще-то, он, бывший солдат, цветы особо не жаловал, а потому мог бы даже несколько смутиться, но только не сегодня. Сегодня ему было по барабану, что о нем подумают окружающие. Он шагал по облакам. И думал лишь об одном.
Ингрид. Она могла появиться в зале прибытия в любую секунду. Любовь всей его жизни. Она сказала, что обожает розовые розы. И розовое шампанское. Бутылка «Лоран-Перье», охлажденная во льду, уже дожидалась их у него дома, в Хове.
Стильное вино для стильной женщины.
Ожидание становилось мучительным. Трепетные бабочки в груди Джонни совсем взбесились. Ничего подобного он не испытывал со времени первого свидания с Элейн, когда вылезал из ржавого драндулета, который гордо именовался автомобилем «мини», и шлепал на ватных ногах по садовой дорожке к дому ее родителей неподалеку от брайтонской набережной.
Из дверей появились новые пассажиры. Сначала пожилая пара на багги, с нагруженным позади багажом. Следом многодетная семья с Ближнего Востока в сопровождении носильщика, толкающего грузовую тележку. Дальше мать с большим чемоданом на роликах и маленький мальчик с таким же, но меньшего размера и тигриной расцветки. Группа в солидных деловых костюмах. Две монахини. Мужчина в шортах, гавайской рубашке и шлепках и женщина в сомбреро размером с целый вигвам, катящие за собой одинаково аляповатые чемоданы.
«Ну же, Ингрид? Моя дорогая, моя любимая! Mein Liebling, mein Schatz!» [1]
Он взглянул на часы: 19:08. Самолет из Мюнхена приземлился пятьдесят минут назад. Джонни Фордуотер еще раз посмотрел на табло прибытия, затем достал телефон и в шестой, должно быть, раз перепроверил по отслеживающему приложению. Никакой ошибки, все правильно. Уже пятьдесят две минуты назад. Наверное, с багажом возникла задержка, здесь такое часто бывает. Он разглядывал багажные бирки проходящих мимо пассажиров, выискивая эмблемы авиакомпании «Изи джет», которые подсказали бы, что эти люди прилетели из Мюнхена вместе с его возлюбленной.
Ингрид Остерман.
Джонни нравилось в ней все, начиная с имени, какого-то загадочного, экзотического. Так могут звать женщину из высшего общества.
Из дверей уверенным шагом вышла блондинка лет под сорок в крутых черных очках, короткой кожаной куртке и полусапожках, катя за собой недешевый на вид чемоданчик.
«Ингрид!»
Сердце Джонни исполнило двойное сальто. А потом еще одно!
А затем упало, когда блондинка подошла ближе и стало понятно, что это не она.
«Точно не она?»
Женщина прошла мимо. Он собрался было свериться с фотографией в своем телефоне, но тут блондинка помахала кому-то впереди, прибавила шагу и упала в объятия высокого парня с волосами, завязанными в хвостик.
«Ну что ж, по крайней мере, пошли пассажиры мюнхенского рейса», — подумал Джонни, и эта мысль его обнадежила. И он прождал еще пятнадцать минут. Двадцать. Заметил кучу бирок с эмблемой авиакомпании «Изи джет». Но Ингрид все не появлялась. Он снова проверил телефон. Она обещала, что напишет ему, как только приземлится, но, может быть, возникли сложности с подключением телефона: у нее ведь немецкий оператор. Джонни отослал сообщение:
Я жду тебя, mein Liebling!
И уставился на экран, дожидаясь ответа. А может, Ингрид просто забыла снова включить мобильник?
— Мистер Фордуотер? — произнес его имя мужской голос за спиной.
Он обернулся и увидел кряжистого бритоголового незнакомца лет примерно пятидесяти, в пиджаке и при галстуке, а рядом с ним — светловолосую женщину лет тридцати с эффектной стрижкой и в темном брючном костюме.
— Да, — ответил Джонни, встревоженный их внезапным появлением. Неужели случилось что-то плохое?
— Джон Чарльз Фордуотер?
— Да, это я. А в чем дело?
Мужчина показал удостоверение.
— Позвольте представиться, сэр. Я детектив-сержант Поттинг, а это детектив-констебль Уайльд из отдела по расследованию особо тяжких преступлений в Суррее и Суссексе. Нам поступил звонок от вашей сестры Энжелы. Она очень беспокоится за вас с тех пор, как одна из моих коллег побеседовала с вами два месяца тому назад. Ваша сестра сообщила нам, куда вы направились и кого здесь будете встречать. Можно сказать вам пару слов, сэр?
На какое-то мгновение Джонни растерялся. А затем внутри у него все с грохотом обвалилось от ужасной мысли.
— О господи, пожалуйста, только не это! Прошу вас, не говорите мне, что Ингрид попала в катастрофу! Нет, пожалуйста, не надо!
— Вы не против, если мы с вами побеседуем в ближайшем полицейском участке, мистер Фордуотер? Это недалеко, всего в пяти минутах езды, — заверил его сержант Поттинг.
— Пожалуйста... прошу вас, скажите, что с Ингрид все в порядке. Она ведь не разбилась в катастрофе, правда?
— Успокойтесь, сэр, ни о никакой катастрофе речь не идет, — ответила констебль Уайльд, сопровождая его к полицейской машине.
— Слава богу, слава богу, что этого не случилось, — бормотал Джонни в приливе облегчения. — Понимаете, я так волнуюсь... я ждал... встречал ее рейс. — Он смущенно опустил взгляд на роскошный букет, который держал в руках.
— Боюсь, что Ингрид Остерман не было в самолете, сэр.
Он обернулся к констеблю, снова чувствуя, словно бы куда-то падает.
— Почему... Что случилось?
Полицейские с беспокойством переглянулись, и Уайльд продолжила с глубоким сочувствием в голосе:
— Даже не знаю, как сказать вам, сэр. Мне в самом деле очень жаль, и боюсь, мои слова станут для вас потрясением. По нашим сведениям, той леди, которую вы ждали, фрау Ингрид Остерман, вообще не существует.
2
24 сентября, понедельник
Телефон в квартире на шестом этаже дома на Мюллерштрассе в Мюнхене пискнул, приняв сообщение:
Сними одежду, meine Liebe [2] Лена, я хочу видеть твое прекрасное тело!
Такого страстного желания Лена Уэлч не испытывала уже очень давно. Под напором трех бокалов просекко ее обычная скованность окончательно рухнула. Сорокасемилетней разведенной женщине льстило внимание красавца-мужчины, с которым они познакомились на сайте агентства знакомств и вот уже три месяца переписывались, хотя пока еще ни разу и не встречались.
Лена считала себя весьма привлекательной, регулярно занималась в тренажерном зале, трижды в неделю совершала пробежки и знала, что по-прежнему находится в прекрасной форме, особенно для женщины, родившей троих детей, которые теперь уже учились в университете. И все же пять лет назад ее жестоко ранил разрыв с мужем, когда этот Питер Пэн после двадцати лет супружеской жизни предпочел общество молоденьких девочек, забыв о жене и ответственности за растущих детей.
Со временем прежняя уверенность в себе начала понемногу возвращаться, и она послушалась совета сестры, которая, овдовев, зарегистрировалась в онлайн-агентстве знакомств и убеждала Лену поступить так же. И оказалась права. Несколько месяцев онлайн-флирта с разными мужчинами сотворили настоящее чудо, здорово повысив самооценку. Но все же ей, бывшей пиарщице, после стольких лет безобразного поведения Йорга требовалось время, чтобы поверить другому мужчине. И совсем недавно у Лены появились веские причины для подозрений. Впрочем, на самом деле из всех нынешних ухажеров ей нравился один только Дитер Хаас.
До тех пор, пока Лена не выяснила, что он не настоящий.
На столе перед ней выстроились в ряд фотографии светловолосого мачо, этакого жеребца. На одной он дефилировал по подиуму в костюме от «Прада». На другой поигрывал рельефными мышцами, стоя в узких плавках на фоне яхты в средиземноморской гавани. На третьей он же, в стильной черной куртке и дорогущих солнцезащитных очках, облокотился о барную стойку рядом с красивой девушкой, не сводящей с него восхищенного взгляда.
А на четвертой все тот же блондин, совершенно голый, позировал для порнографического журнала.
Все эти снимки не вполне гармонировали с объявлением, размещенным на сайте немецкого агентства знакомств «Второй шанс»:
«Тридцатипятилетний разведенный мужчина, авиадиспетчер, надеется подружиться со светловолосой темпераментной женщиной для веселого времяпрепровождения и, кто знает, для чего еще».
Вновь отхлебнув для храбрости просекко, Лена отослала ответ:
Придется подождать, пока ты не появишься здесь и не увидишь, во что я одета ;-)
Тут же прилетело очередное сообщение:
Meine liebe Лена, я не могу ждать!
Она опять взглянула на фотографии мистера Слишком-Хорошо-Чтобы-Быть-Правдой, вспоминая, какое удовольствие получала от их переписки по электронной почте. Правда, ее давно уже настораживало, что мужчина, который столь красноречиво пишет о своих чувствах, постоянно находит какие-то отговорки, все откладывая и откладывая личную встречу. А потом разорвалась бомба, когда Дитер попросил в долг двадцать пять тысяч евро, чтобы оплатить счет за лечение матери.
Подобная просьба показалась Лене подозрительной, и она решила проверить этого человека: подошла к делу серьезно и, опираясь на свой опыт в сфере компьютерных технологий и помощь бывшего коллеги, чокнутого хакера, хорошенько прошерстила Интернет. Поиски увенчались успехом, и теперь она не сомневалась, что открыла истинную личность обманщика.
Лена пока еще не известила сестру о том, что́ выяснила нынче утром, а прежде чем обращаться в полицию, следовало получить хоть какие-то доказательства. Поэтому она и пригласила Дитера к себе сегодня вечером, якобы для того, чтобы передать ту сумму, которая ему требовалась. Она уже установила скрытую камеру и записывающее устройство.
Вот только клюнет ли аферист на приманку?
3
24 сентября, понедельник
Пока никакого движения.
Ему дали неверные сведения. Хрень какая-то. Да и чувствовал он себя хреново. Голова кружилась, опять те же симптомы, что повторялись раз за разом, причем обычно в самое неподходящее время. Андреас Фогель продолжал наблюдение сквозь тонированное стекло серого «пассата», припаркованного на Мюллерштрассе, в жилом районе Мюнхена, время от времени отхлебывая из банки теплую кока-колу или прикуривая очередную сигарету, от которой ему становилось только хуже. Моросил дождь, покрывая стекло мелкими каплями, и это помогало ему оставаться невидимым, но мешало присматривать за входом в небольшое здание по другую сторону улицы. Типичный баварский домик, выкрашенный в желтый цвет, с красной черепичной крышей и крохотными балкончиками.
Та женщина, за которой ему поручили следить, Лена Уэлч, вернулась домой четыре часа назад. Это точно была она. Лет сорока, светлые волосы, элегантный плащ и высокие сапоги. Он безошибочно опознал ее по фотографии в телефоне. Она открыла калитку ограды с острыми прутьями, вошла в парадную дверь и больше не появлялась. Задняя дверь была всего лишь запасным пожарным выходом и открывалась только в экстренных случаях, по сигналу тревоги. Возможно, Фогель пребывал сейчас не в самом подходящем для работы состоянии, но он же профессионал и просто не мог не заметить, если бы Лена вдруг ускользнула. Он видел, что в окне на шестом этаже горел свет, и, судя по плану дома, это точно была ее квартира.
Внезапно он замер. В зеркале заднего вида отразился свет фар. Машина ползла по улице так медленно, как будто водитель, сверяясь с адресом, искал нужный дом. Темный седан, «ауди», проехал мимо, и в свете фонаря Фогель разглядел внутри силуэты двоих мужчин. Похожих на африканцев.
Они?
Через мгновение прямо перед ним остановился кемпер — огромный дом на колесах.
— Уйдите с дороги!
Пассажирская дверь кемпера открылась, оттуда вылезла толстая женщина и встала посреди улицы, громко переговариваясь с водителем. Позади притормозил еще один автомобиль, и через мгновение взревел клаксон.
Женщина как ни в чем не бывало продолжала что-то рассказывать водителю по-немецки.
— Прочь с дороги! — раздраженно повторил Фогель.
Клаксон снова заревел.
4
24 сентября, понедельник
Всю недолгую дорогу от северного терминала аэропорта Гэтвик до ближайшего полицейского участка Джонни Фордуотер просидел в тишине на заднем сиденье, медленно закипая от злости. Он уставился на телефон, с нетерпением ожидая сообщения от Ингрид. Эти полицейские наверняка все неправильно поняли. Ну конечно же, она существует! Они с Ингрид безумно влюблены друг в друга и собираются вместе начать новую жизнь. Она распродала все в Германии, готовясь переехать к нему в Англию. А он привел в порядок квартиру и перестелил ковры в комнатах, изо всех сил стремясь сделать свое жилище уютным.
Автомобиль подъехал к шлагбауму, сидящая впереди констебль опустила стекло и приложила карточку к считывающему устройству. Шлагбаум поднялся, и они очутились на огороженной металлической сеткой стоянке с несколькими полицейскими машинами. Зарулив на свободное место, женщина открыла дверцу и выпустила Джонни из машины.
Они вышли на теплый сентябрьский воздух, и констебль успела подымить электронной сигаретой по пути к невзрачному двухэтажному зданию, где пахло старым линолеумом. Все трое поднялись по лестнице и прошагали по унылому грязно-коричневому коридору, стены которого были облеплены объявлениями, в небольшую, скромно обставленную комнату без окон. По обеим сторонам металлического стола стояли два стула. Высоко на стене висела камера видеонаблюдения, нацеленная прямо на них.
— Не желаете что-нибудь выпить, мистер Фордуотер? — предложила Велвит Уайльд. — Чаю или кофе?
Беспокойство настолько измучило Джонни, что буквально довело его до оцепенения. Он и сам уже не понимал, чего хочет.
— Просто немного воды, пожалуйста.
Полицейские вышли из комнаты, и он снова проверил телефон. А потом еще раз. Очевидно, произошла ужасная ошибка. Может быть, Ингрид опоздала на самолет? Причин могло быть сколько угодно. Скорее всего, просто перекрыли дорогу в аэропорт из-за какой-то аварии. Он послал Ингрид новое сообщение. Возможно, полицейские все перепутали, и она до сих пор ожидает свой багаж в зале прибытия. Или заполняет заявление о пропаже багажа.
Ответа не было.
Джонни набрал ее номер.
Однако в ответ услышал лишь сообщение робота на немецком, которое толком не смог понять. Но там, похоже, возникли какие-то проблемы с номером.
Может быть, мобильник не ловит? Или Ингрид потеряла телефон? Или аккумулятор сел?
В комнату вернулась женщина-полицейский — констебль Уайльд, вспомнил он. А следом и ее коллега. Она поставила на стол стакан с водой. Джонни поблагодарил ее.
— Мистер Фордуотер, вы не возражаете, если мы с сержантом Поттингом запишем наш разговор? — спросила констебль.
— Конечно, почему бы и нет, — холодно ответил он.
— Мы встретились с вами в аэропорту, потому что нам позвонила ваша сестра Энжела, и ее звонок убедил нас, что вы стали мишенью аферистов в рамках того дела, которое мы сейчас расследуем. Возможно, вы помните, что пару месяцев назад вас посетила наша коллега, детектив-констебль Хелен Сёрл. Она высказала опасения, что вы стали жертвой мошенников, орудующих во Всемирной паутине, но вы тогда с ней не согласились. Мы считаем, что теперь ситуация изменилась, и хотим задать вам несколько вопросов. Будет проще, если у нас сохранится запись беседы, поэтому мы благодарим вас за разрешение.
Полицейские уселись напротив Джонни. Констебль нажала кнопку на пульте управления и наклонила голову в сторону камеры:
— Время: двадцать часов десять минут, двадцать четвертое сентября, понедельник. Детектив-констебль Уайльд и детектив-сержант Поттинг опрашивают мистера Джона Чарльза Фордуотера.
Она ободряюще посмотрела на него. Джонни так и не прикоснулся к воде.
— Мистер Фордуотер, — начал Поттинг, — могу я узнать, как вы познакомились с Ингрид Остерман?
Джонни покраснел.
— Онлайн, в немецком агентстве знакомств.
— Когда это произошло?
— Почти год назад.
— Двадцать второго октября, правильно?
— Честно? Я не помню точную дату.
— И вы разместили на сайте следующее объявление: «Вдовец пятидесяти пяти лет, бывший офицер, неплохой гольфист, любитель пеших прогулок, изысканных вин и хорошей еды, разгадывающий кроссворд в „Таймс“ за десять минут, ищет даму с похожей жизненной позицией для дружеского общения и, возможно, романтических отношений».
Джонни пожал плечами:
— Ну, разместил, и что? Понимаете, я к этому времени уже четыре года жил один после смерти моей дорогой Элейн. Когда-то я служил в Германии, и, должен честно признаться, мне нравились немецкие женщины, хотя тогда я был женат и не ходил на сторону. Но было в них что-то привлекательное — они казались мне сильными, уверенными, полными жизни.
— Когда эта дама начала просить у вас деньги, мистер Фордуотер?
— Почему вы спрашиваете?
— Это может иметь отношение к делу, сэр.
Джонни снова повел плечами:
— Приблизительно через месяц после знакомства. Ингрид собиралась приехать ко мне на уик-энд, но кто-то въехал в ее машину по дороге в аэропорт. А бывший муж выгреб все с ее банковского счета. Вот я и перевел ей три тысячи евро на ремонт машины... ах да, и еще две тысячи на медицинское обследование после аварии: МРТ и прочую ерунду. Очевидно, бывший муж не предупредил ее, что не оплатил страховку.
— И это все, что вы ей посылали? — уточнил Поттинг.
— Поначалу — да, в долг. Недели через три она все вернула и любезно добавила двести евро сверху, объяснив, что это проценты.
— Неужели все вернула? — удивился Поттинг.
— Да.
— А после этого вы отправляли ей деньги? — поинтересовалась Уайльд.
Джонни замялся.
— Ингрид сказала, что хочет приехать ко мне, но двух ее сыновей собирались исключить из частной школы-интерната по той же самой причине: бывший муж не заплатил за обучение. Я послал ей тридцать тысяч, чтобы покрыть расходы за следующий семестр, тоже в долг, как и на ремонт машины. Она пообещала, что расплатится, как только оформит развод и получит свою долю за продажу семейного дома, как полагается по немецким законам.
— Вы переводили еще какие-то деньги этой даме, мистер Фордуотер? — продолжала напирать Уайльд.
— Послушайте, честно говоря, все это очень неприятно, — постепенно раздражаясь, ответил он. — Я не хочу больше об этом говорить. Не могли бы вы отвезти меня обратно в аэропорт, к моей машине?
Поскольку прежде Велвит Уайльд работала в отделе по борьбе с экономическими преступлениями, она хорошо знала, что жертва мошенничества проходит через несколько стадий. Первоначальное отрицание сменяется сомнениями, а затем частичным принятием. Потом приходит понимание, гнев и, наконец, начинаются обвинения и проклятия, адресованные всем и каждому. Мистер Фордуотер последовательно продвигался по этому скорбному пути.
— Мы непременно отвезем вас назад, — заверил его Норман Поттинг. — Но не могли бы вы сначала рассказать, переводили ли еще какие-либо средства Ингрид Остерман, мистер Фордуотер.
— Вообще-то, я майор, — недовольно поправил он. — Но зачем вам это нужно знать?
— Как я уже говорил, это может иметь отношение к делу, сэр... майор.
— Хорошо, я отвечу: да, переводил, еще пару раз.
— И сколько именно?
Помедлив немного, Джонни признался:
— Довольно значительные суммы на самом деле. — Он снова погрузился в молчание, глядя на погасший экран телефона. А затем пояснил: — Понимаете, Ингрид нужны были деньги на адвоката, чтобы противостоять козням этого интригана, ее бывшего мужа. И это обходилось недешево. Я одолжил ей шестьдесят тысяч на судебные тяжбы. Сверх того, мать несчастной леди страдала болезнью Альцгеймера, которая все прогрессировала. Вероятно, в Германии нет таких государственных лечебных учреждений, как в нашей стране. А мать жила вместе с ней, понимаете? Поскольку Ингрид собиралась переехать ко мне, то единственным выходом в подобной ситуации было поместить мать в дом престарелых, так что я помог ей и в этом тоже.
— Очень благородно с вашей стороны, — заметил Норман Поттинг. — И каков был размер материальной помощи?
— Я оплатил годовое содержание ее матери — сто двадцать тысяч евро.
Джонни оставил без внимания сочувственный вздох женщины-полицейского.
— По моим подсчетам, в сумме получается больше двухсот тысяч, правильно? — уточнил Норман Поттинг.
— Ну, более или менее. Было еще кое-что по мелочи. — Джонни покраснел. — Я просто дал Ингрид взаймы, и она непременно все вернет, как делала раньше. Но какая тут связь с вашим делом?
— Самая прямая, сэр. Могу я задать вам вопрос личного характера? Вы богатый человек, майор Фордуотер?
— Богатый? Да нет, какое там. Я был кадровым военным. А когда уволился из армии, работал в сфере благотворительности, пока с женой не случилась беда — у нее обнаружили рассеянный склероз. Мне пришлось уйти с работы, чтобы ухаживать за ней постоянно. В последние два года Элейн требовался круглосуточный уход, что подкосило меня в финансовом отношении. И еще частная медицинская помощь. Понимаете, у нас не было страховки.
— И тем не менее вы перевели этой даме, Ингрид Остерман, больше двухсот тысяч евро?
— На самом деле я... взял кредит в банке под залог своей квартиры. Я по уши увяз в долгах. Продал старинный «бентли», доставшийся в наследство от отца. Но все будет хорошо, потому что Ингрид вернет мне долг, когда получит свою долю от продажи дома в Мюнхене. Я не мог поступить иначе. — Он пожал плечами. — Понимаете? Если ты кого-нибудь любишь, то помогаешь ему и ничего для него не жалеешь.
Оба детектива смотрели на него как-то странно.
— Я люблю Ингрид. Мы проведем остаток жизни вместе. Деньги не имеют значения. Она все возместит, и мы сможем жить на ее доход от раздела имущества.
— Мы уже говорили вам, что этой леди не существует в реальности. Но, похоже, вы нам не поверили, так?
— Этого просто не может быть, вы все неправильно поняли... У вас там явно где-то накладка вышла. Случаются порой недоразумения.
Норман Поттинг пододвинул ему через стол фотографию.
— Это та самая дама, которую вы принимаете за Ингрид Остерман?
Джонни взглянул на фотографию, и лицо его просветлело.
— Да, это она! Но минуточку, что за странная формулировка? В каком смысле, я принимаю эту женщину за Ингрид Остерман?.. Я знаю, что это она и есть!
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Ну разумеется, какие могут быть сомнения. А на что, собственно, вы намекаете?
Поттинг молчал, чувствуя себя крайне неловко. Будучи еще совсем молодым, он работал в дорожной полиции и больше всего ненавидел моменты, когда ему приходилось становиться вестником смерти. Мало радости стучаться в чужую дверь в два часа ночи, чтобы сказать людям, что дорогой им человек погиб. А известие, которое он собирался сообщить сейчас майору Джонни Фордуотеру, было по большому счету ничуть не лучше.
Возможно, в каком-то смысле даже хуже.
5
24 сентября, понедельник
Лена набрала сообщение:
Поспеши, милый! Сюрприз для тебя готов ;-)
Ответ пришел мгновенно:
30 секунд!
Буквально в тот же момент, когда запищал телефон, раздался звонок по домофону. Лена занервничала.
Она допила бокал просекко и нажала кнопку:
— Ja? [3]
— Это Дитер!
Она впустила его в подъезд.
Через минуту в дверь квартиры постучали. Лена прошла по коридору и осторожно заглянула в глазок, но свет на площадке не горел, и в темноте трудно было что-либо разглядеть. Она сняла цепочку и чуть приоткрыла дверь.
И тут же передумала, увидев силуэт мужчины.
Закрыть дверь она не успела, сильная рука зажала ей рот, заглушая крик. Незнакомец втолкнул ее в коридор и ударом ноги захлопнул за собой дверь. После чего сделал Лене подсечку и повалил ее на голый деревянный пол.
— Где деньги? — рявкнул он, оглядывая квартиру.
— Нет никаких денег, — с вызовом ответила она. — Ты говорил, что тебя зовут Дитер Хаас и что ты авиадиспетчер, но я узнала, кто ты на самом деле. Твое настоящее имя Тунде Оганджими, правильно?
Мужчина замер. Лицо его вспыхнуло яростью.
— Полиция очень обрадуется, когда узнает, кто вы такой, господин Оганджими. Между прочим, мой друг служит в мюнхенской полиции.
— Да ну? Тебе же хуже, — ответил он.
6
24 сентября, понедельник
Проклятый кемпер наконец-то отъехал. «Ауди» остановился сразу за парадной дверью дома Лены Уэлч. Он ничего не пропустил? Нещадно потея и борясь с тошнотой, Андреас Фогель открыл дверцу «пассата» и выбрался из машины. Проезжающее мимо такси едва не задело его.
Он выпрямился и попытался собраться с силами, опираясь о крыло автомобиля. И в этот момент над его головой пролетел, падая вниз, какой-то темный силуэт.
Кто-то свалился с балкона шестого этажа. С балкона ее квартиры.
Послышался глухой стук, словно бы упал мешок с картошкой. С какой-то отстраненностью, как будто это была сцена из фильма, Фогель смотрел на безжизненное тело, насаженное на острие ограды прямо под балконом Лены Уэлч. Прежде чем он успел подбежать к ней, водительская дверь «ауди» распахнулась и поджарый черный мужчина выпрыгнул из машины, держа в руке какой-то блеснувший в свете фонаря предмет, похожий на большой нож. Он подбежал к женщине, полоснул ножом ей по лицу и помчался назад, зажав что-то в кулаке. Когда он добрался до автомобиля, из дома выскочил другой мужчина, в красных кроссовках, и тоже бросился к «ауди». Он был куда более мощного телосложения, чем первый, и прятал под курткой что-то объемистое.
Мгновение спустя машина унеслась прочь.
Фогель замешкался на долю секунды, потом забрался в свой «пассат» и ринулся в погоню. Они проскочили в последнюю секунду перед тем, как загорелся красный свет, и Фогелю пришлось ударить по тормозам, чтобы не врезаться в поток машин, движущийся по поперечной улице. Прошло целых две минуты, прежде чем сигнал светофора сменился и Фогель снова нажал на газ. Он промчался на головокружительной скорости какое-то расстояние, но нигде не заметил и следа «ауди», а потому через десять минут повернул назад, вглядываясь в переулки и чувствуя себя все так же дерьмово.
В конце концов Фогель сдался и, бормоча проклятия, поехал домой. Один вопрос не давал ему покоя: что же сделал тот преступник с большим ножом?
Фогель решил, что вскоре это выяснит.
Черт! Неужели он проиграл? Будучи вне себя, Фогель выкрикивал в ветровое стекло отборную брань. Прежде он никогда не проигрывал.
7
26 сентября, среда
«В судьбе полицейского радости мало» — вроде бы так поется в одной комической опере Гилберта и Салливана.
Обдумывая эту фразу, детектив-суперинтендант Рой Грейс пришел к выводу, что дело обстоит не совсем так. Хотя следует признать: даже когда он взял так редко выпадающий полицейским двухнедельный отпуск, ему все равно пришлось несколько раз за это время выйти на службу. А теперь отдых и вовсе закончился, сегодня был первый рабочий день, и он пытался разобраться с текущими делами.
Будучи в отпуске, Рой устроил пикник для друзей, пригласив туда сослуживцев из своего отдела, а также начальство, за одним, хотя и весьма заметным, исключением. Все прошло замечательно, особенно Грейса порадовало, что его старший сын Бруно, отличавшийся непростым характером, легко и охотно общался со взрослыми. Рой также с удовольствием отметил, как хорошо поладили молодой сержант Джек Александер и их няня Кейтлин. Кроме того, пикник дал возможность познакомить ребят с новой коллегой Вивьен, женой американского детектива Арни Крауна, командированного из ЦРУ. Вивьен недавно получила в их отделе должность аналитика.
В былые времена, когда Рой Грейс служил детективом-констеблем в беспокойном районе, полицейском участке на Джон-стрит в Брайтоне, занимаясь всем подряд: ограблениями, наркоторговлей, угоном автомобилей, уличным хулиганством и вооруженными нападениями, — ему очень нравился этот постоянный приток адреналина, как от работы, так и от самого здания. Потом Роя перевели в отдел по расследованию особо тяжких преступлений в промышленной зоне Холлингбери, на окраине города, и новая работа пришлась ему по душе еще больше... и до сих пор в основном нравилась, вот только само здание он терпеть не мог, как и многие из тех, кто там трудился. У этого места была куча недостатков: отсутствие парковки и столовой; отопление, работавшее, как казалось, только летом; кондиционер, включавшийся исключительно зимой. Но после семи месяцев, проведенных в ужасно тесном закутке бывшего студенческого общежития, переоборудованного в Центральное управление полиции Льюиса, Рой все бы отдал за то, чтобы вернуться в свой просторный кабинет в Холлингбери.
И за то, чтобы начальником его снова был помощник главного констебля Питер Ригг, а не нынешний Кассиан Пью.
А заодно хорошо бы еще избавиться от ощущения, которое сейчас испытывали все полицейские: как будто ходишь по яичной скорлупе, и не дай бог тебе сделать хоть один неправильный, неполиткорректный шаг. За прошедшие десять лет то, что прежде называли здравым смыслом, явно ушло из этого мира в самоволку. Вместе с чувством юмора.
Хотя, надо признать, для главы отдела по расследованию особо тяжких преступлений последние месяцы прошли на редкость спокойно: на весь Суррей и Суссекс всего лишь полдесятка убийств. Два из них случились на бытовой почве — семейные разборки, а остальные три оказались связаны с наркотиками. Каждое дело было раскрыто в считаные дни другими сотрудниками отдела.
Наконец-то у Роя появилось столь необходимое ему свободное время, и теперь он мог проводить вечера и выходные вместе с семьей. До недавних пор семья его ограничивалась супругой Клио, карапузом Ноем и псом Хамфри, которого они забрали из собачьего приюта. Однако в этом году к ним присоединился также десятилетний Бруно, старший сын Роя, о существовании которого он прежде даже не догадывался. Бруно родился и вырос в Германии, его матерью была пропавшая без вести, а ныне покойная первая жена Роя, Сэнди. Так что забот прибавилось. Кроме того, по вечерам Рой готовился к будущим судебным процессам над подозреваемыми в убийствах, где ему предстояло дать свидетельские показания.
Грейс знал, что многих полицейских необходимость присутствовать в суде нисколько не радует, однако ему самому нравилось там бывать. Во всяком случае, до тех пор, пока все шло по плану. Люди в большинстве своем не осознают, что расследование и успешный арест подозреваемого — это только начало. Понадобятся еще месяцы кропотливого труда, чтобы собрать неопровержимые улики и представить их в суде, и часто эта задача бывает труднее, чем непосредственно раскрытие самого преступления. Достаточно малейшего разрыва в цепи доказательств, чтобы толковый адвокат уцепился за него, и в итоге преступник, чья вина для полиции чертовски ясна, избежит наказания. Выйдет на свободу и возьмется за старое. В такие моменты Рой и его сослуживцы испытывали невероятное разочарование, мало что на свете действовало на них так угнетающе.
Сейчас Рой Грейс на пару со своим коллегой и приятелем, инспектором Гленном Брэнсоном, корпел над целой горой документов по делу брайтонского семейного врача, оказавшегося серийным убийцей. Негодяй заслуживал того, чтобы провести остаток лет за решеткой, и Грейс твердо вознамерился сделать для этого все возможное.
Кроме того, он вместе с Эмили Денайер, следователем из отдела по борьбе с экономическими преступлениями, готовился к другому процессу, над так называемой черной вдовой, убившей по меньшей мере двух своих мужей, а возможно, и больше.
Когда зазвонил рабочий телефон и на дисплее высветилось «Номер абонента не определен», Рой, который как раз собрался маленько передохнуть, даже и не подозревал, что работы у него, напротив, сейчас только прибавится.
— Суперинтендант Грейс, — проговорил он в трубку и сразу узнал голос своего друга и коллеги, детектива Марселя Куллена из мюнхенского Landeskriminalamt [4], или LKA.
— Привет, Марсель, как твои дела?
Они обменялись дружескими подначками и новостями о том, что случилось со времени последней их встречи в начале года в Мюнхене. А затем Куллен перешел к серьезным вопросам.
— Рой, у нас тут возникли сложности, и я думаю, что ты сможешь нам помочь. Ты ведь все еще начальник отдела по расследованию особо тяжких преступлений в Суссексе?
— Да.
— Gut [5]. Мы расследуем убийство, и твоя помощь очень бы нам пригодилась. Скажи: имя Лена Уэлч ничего тебе не говорит? Или, может, оно известно кому-нибудь еще в полиции Суссекса?
— Лена Уэлч?
— Ja.
— Вроде бы нет. По крайней мере, так сразу не отвечу.
Куллен снова, по буквам, продиктовал имя, и Рой Грейс записал его в блокнот. Потом отключил ненадолго звук в телефоне и обернулся к Брэнсону:
— Ты, часом, не слыхал про Лену Уэлч?
Инспектор, щеголявший в костюме-тройке, на мгновение задумался.
— Про Лену Уэльс? Не-а, я знаю только принцессу Уэльскую.
Грейс покачал головой:
— Я серьезно спрашиваю.
— Уэлч, Уэлч, — протянул Брэнсон. — Нет, впервые слышу.
Грейс снова включил звук в телефоне.
— А почему ты спрашиваешь, Марсель?
— Она умерла вчера вечером, а родом была из Англии, из твоего города. Ее девичья фамилия Уильямсон.
— Лена Уильямсон?
Рой сделал еще одну пометку в блокноте и опять посмотрел на Брэнсона. Коллега пожал плечами.
— Нет, Марсель, ничего в голову не приходит. Расскажешь подробнее?
— Ноутбук и телефон Лены украли, но мы нашли резервный жесткий диск. Судя по всему, она узнала, что ее фотографии использовали мошенники из агентства знакомств. Одна из ее аватарок носила имя Ингрид Остерман. И эта вымышленная личность якобы была влюблена в некоего мужчину из Суссекса — Джона, или Джонни, Фордуотера. Бывшего военного в чине майора. Мы установили, что он перевел значительные средства в мюнхенский банк на фиктивный счет этой несуществующей особы, Ингрид Остерман, — общая сумма превышает четыреста тысяч евро. А теперь мы имеем труп Лены Уэлч и пустой счет Ингрид Остерман, с которого давно уже сняты все деньги.
— И как умерла Лена Уэлч?
— Не самым приятным образом.
— Умирать всегда не слишком приятно, Марсель.
Куллен рассмеялся.
— Рад слышать, что твой черный юмор по-прежнему с тобой, дружище. Но это и впрямь была ужасная смерть.
— Ну так что с ней стряслось?
— Она упала с шестого э…