1. Книга

В квартале возле пристани, во мгле

Терзаемых кошмарами аллей,

Где призраки погибших кораблей

Плывут, сливаясь с дымкой, по земле,

Мой взгляд остановился на стекле

Лачуги, превращенной в мавзолей

Старинных книг, достойных королей,

Но днесь у паутины в кабале.

С волнением шагнув под низкий свод,

Одну из книг раскрыл я наугад,

И с первых слов меня швырнуло в пот,

Как если бы я принял сильный яд.

Я в страхе огляделся — дом был пуст.

И только смех слетал с незримых уст.

2. Преследователь

Заветный том за пазухой держа

И сам как будто бесом одержим,

Я мчался, озираясь и дрожа,

По грязным и разбитым мостовым.

Из затхлой глубины кирпичных ниш

За мной следили окна. В вышине

Маячили громады черных крыш,

Будя испуг и панику во мне.

Зловещий смех по-прежнему звучал

В моем воображении больном,

И, думая о томе, я гадал,

Какие бездны зла таятся в нём.

Меж тем вдали всё топот раздавался,

Как если бы за мною кто-то гнался!

3. Ключ

Я всё никак опомниться не мог

От странных слов, чей тон был столь суров,

А потому, взойдя на свой порог,

Был бледен — и закрылся на засов.

Со мной был том, а в нём — заветный путь

Через эфир и тот святой заслон,

Что скрыл от нас миров запретных жуть

И сдерживает натиски времен.

В моих руках был ключ к стране видений —

Закатных шпилей, сумеречных рощ,

Таящихся за гранью измерений,

Земных законов презирая мощь

Пока я бормотал оторопело,

Окно мансарды тихо заскрипело.

4. Узнавание

И вновь вернулся тот блаженный час,

Когда — еще ребёнком — я забрёл

В лощину, где дремал могучий вяз

И тени населяли мглистый дол.

В плену растений, как и в прошлый раз,

Томился символ, врезанный в престол

В честь Безымянного, кому с террас

Века назад кадили чадом смол.

На алтаре покоился скелет…

Я понял, что мечтаниям конец.

Что я не на Земле в кругу планет,

Но на коварном Югготе. Мертвец

Исторгнул стон, за всех живых скорбя,

И в бледной жертве я узнал — себя!

5. Возвращение

Дух объявил, что он меня возьмёт

В то место, где когда-то был мой дом,

В чудесный край на берегу морском,

Где высится сверкающий оплот.

К нему крутая лестница ведёт

С перилами из мрамора. Кругом

Тьма куполов и башен, но пером

Живописать все это — кто рискнёт?

Поверив искусителя речам,

Я вслед за ним поплыл через закат

Рекой огня вдоль золотых палат

Богов, душимых страхом по ночам.

Потом — сплошная ночь и моря плач.

«Ты жил здесь, — молвил дух, — когда был зряч!»

6. Лампада

В пещере, где служили Сатане;

Куда ходы нечистые вели,

Прорытые исчадьями земли;

Где символы виднелись на стене,

Чей сложный смысл постичь, увы, не мне,

Старинную лампаду мы нашли.

Её латунь сверкала и в пыли,

Остатки масла плавали на дне.

Нарушив сорока веков запрет,

Мы свой трофей из праха извлекли

И к тёмным каплям спичку поднесли,

Гадая, вспыхнет масло или нет.

Лампада занялась — и сонм теней

Возник в дрожащем зареве над ней!

7. Холм Замана

Зелёный склон лесистого холма

Взметнулся над старинным городком

В том месте, где шатаются дома

И колокол болтает языком.

Две сотни лет — молва на всех устах

О том, что на холме живет беда,

О туловище, найденном в кустах,

О мальчиках, пропавших без следа.

Стоял на склоне хутор, но и тот

Исчез, как испарился. Почтальон

Сказал об это в Эйлсбери. Народ

Сбегался поглазеть со всех сторон.

И слышалось: «Почтарь-то, видно, врёт,

Что видел у холма глаза и рот!»

8. Порт

В десятке миль от Аркхема я влез

На скальную гряду вдоль Бойнтон-Бич,

Спеша долины Инсмута достичь,

Пока закат не обагрил небес.

На синей глади — зыбок и белес —

Маячил парус. Не могу постичь,

Чем он так ужаснул меня, что клич

В моих устах остался без словес.

Я вспомнил древний инсмутский девиз:

«Уходим в море!», и последний луч

Озолотил громады сонных круч,

Откуда столько раз глядел я вниз.

Вдали простёрся город — море крыш.

Но странно — в нём царили мрак и тишь.

9. Двор

Я помнил этот город с давних пор —

Очаг заразы, где безродный сброд

Колотит в гонги и молитвы шлёт

Чужим богам из чрева смрадных нор.

Колдобин сторонясь и нечистот,

Меж стен гнилых я крался, словно вор,

Потом свернул в какой-то тёмный двор,

Надеясь, что застану в нем народ.

Но двор был пуст, и проклинал я час,

Когда забрёл сюда, себе во вред,

Как вдруг все окна осветились враз,

И в них замельтешили — что за бред!

Танцующие толпы мертвецов,

Все как один — без рук и без голов!

10. Голубятники

Мы шли через трущобы. Грех, как гной,

Коробил кладку стен, и сотни лиц

Перекликались взмахами ресниц

С нездешними творцом и сатаной.

Вокруг пылало множество огней,

Повсюду колотили в барабан,

И с плоских крыш отряды горожан

Пускали в небо квёлых голубей.

Я знал, что те огни чреваты злом,

Что птицы улетают за Предел,

Но с чем они вернутся под крылом —

О том я даже думать не хотел.

И каждый испытал священный страх,

Увидев то, что было в их когтях!

11. Колодец

Сет Этвуд в свои восемьдесят лет

Затеял рыть колодец у ворот.

На пару с юным Эбом старый Сет

Трудился дни и ночи напролет.

Мы думали — одумается дед,

Но вышло всё как раз наоборот:

Эб тронулся, а Сет дал задний ход

И сам себя отправил на тот свет.

Как только был закопан дедов гроб,

Мы бросились к колодцу — злу вине! —

Но в нем нашли лишь ряд железных скоб,

Терявшийся в зловещей глубине.

И сколь б верёвка ни была длинна,

До дна не доставала ни одна!

12. Наследник

Кто шёл в Зоар, выслушивал совет:

Не пользоваться бригсхильской тропой,

Где старый Воткинс, вздернутый толпой,

Оставил по себе кошмарный след.

Отправившись туда, я увидал

Плющом увитый домик под горой

И вздрогнул — он смотрелся как жилой,

Хотя и много лет пропустовал.

Пока я наблюдал, как меркнет день,

Из верхнего окна донесся вой.

Я поднял взор — в окне мелькнула тень,

И я помчался прочь, едва живой.

Будь проклят этот дом с его жильцом —

Животным с человеческим лицом!

13. Гесперия

Заря, в морозной дымке пламенея

Над шпилями и скатами строений,

В страну заветных грёз и настроений

Зовёт меня, и я слежу, бледнея,

За тем, как облака — то каменея,

То истончаясь в череде вращений —

Претерпевают сотни превращений,

Одно другого краше и чуднее.

Гесперия — страна зари вечерней.

Там время начинает свой отсчёт,

Туда от века избранных влечёт

Из дольних сфер, что созданы для черни.

Влечет неудержимо, но увы! —

Туда не попадём ни я, ни вы.

14. Звездовей

В тот час, когда зальётся соловей

И за окном затеплится свеча,

По улицам, сухие листья мча,

Гуляет звёздный ветер — звездовей.

Печной дымок, послушный лишь ему,

Творит за пируэтом пируэт —

Он вторит траекториям планет,

А с юга Фомальгаут сверлит тьму.

В такую ночь поэты узнают

Немало тайн о югготских грибах

И о цветах, что в сказочных садах

На континентах Нитона растут.

Но всё, что в эту ночь приснится им,

Уже к утру развеется как дым.

15. Антарктос

В глубоком сне поведала мне птица

Про чёрный конус, что стоит во льдах

Один как перст. Над ним пурга глумится,

На нём лежит тысячелетий прах.

Та часть его, что подо льдом таится,

В былые дни внушала Древним страх.

Теперь о ней не помнит и Денница,

Единственная гостья в тех краях.

Иной смельчак, пройдя через невзгоды

Ледового пути — мороз, буран —

Сказал бы: «Что за странный жест природы —

Создать такой неслыханный курган!»

Но горе мне, узревшему во сне

Взгляд мёртвых глаз в хрустальной глубине!

16. Окно

В старинном доме с лестницей витой,

Где жили мои прадеды, одно

Манило и влекло меня — окно,

Заделанное каменной плитой.

В плену у грёз, я с детства жил мечтой —

Узнать, какой секрет хранит оно,

И часто подходил к нему. Темно

И пыльно было в комнате пустой.

Лишь много лет спустя в свой уголок

Я пару камнетёсов пригласил.

Они трудились, не жалея сил,

Но, сделав брешь, пустились наутёк.

А я, взглянув в проём, увидел в нём

Тот мир, где я бывал, забывшись сном.

17. Память

В огнями звёзд разубранной ночи

Дремала степь, вся в лагерных кострах,

Чьи языки, в стада вселяя страх,

Лизали мрак, остры и горячи.

На юге — там, где степь во всю длину

Ныряла вниз — темнел зигзаг стены,

Как будто некий змей из глубины

Там камнем обратился в старину.

— Куда попал я и каким путём? —

Метался я, судьбу свою кляня.

Вдруг чья-то тень, поднявшись над костром,

По имени окликнула меня.

Приблизившись, я встретил мёртвый взгляд.

Зачем я пил надежд напрасных яд?!

18. Йинские сады

За той стеной, чьих лет никто не счёл,

Чьи башни поросли седыми мхами,

Лежат сады с нарядными цветами,

С порханьем птиц, и бабочек, и пчёл.

Там стаи цапель дремлют над прудами

И царственные лотосы цветут,

Там звонкие ручьи узоры ткут

Среди деревьев с яркими плодами…

Так думал я, наивно веря снам,

В которых уж не раз случалось мне

Приблизиться к внушительным вратам

В той исполинской каменной стене.

И вот я у стены — но где же вход?

Вы мне солгали, сны! В ней нет ворот!

19. Колокола

Из года в год, в часы ночного бденья,

Я слышал колокольный перезвон,

Протяжный и глухой. Казалось, он

Заоблачного был происхожденья.

Среди полузабытых грёз и снов

Искал я ключ к разгадке этой тайны

И, думается, вспомнил не случайно

Шпиль в Инсмуте и белых чаек зов.

Но как-то в марте шум дождя ночного

Взбодрил мне память, где царила мгла,

И я припомнил, словно сон бредовый,

Ряд башен, а на них — колокола.

И вновь раздался, звукам ливня вторя,

Знакомый звон — со дна гнилого моря!

20. Ночные бестии

Какие подземелья их плодят —

Рогатых чёрных тварей, чьи тела

Влачат два перепончатых крыла,

А хвост — двуострый шип, в котором яд?

Они меня цепляют и летят

В миры, где торжествуют силы зла,

Где разум обволакивает мгла…

Их когти и щекочут, и язвят.

Кривые пики Тока одолев,

Мы с лёту низвергаемся на дно

Геенны — там есть озеро одно,

Где часто дремлют шогготы, сомлев.

И так из ночи в ночь, и несть конца

Визитам этих бестий БЕЗ ЛИЦА!

21. Ньярлатхотеп

Он объявился под конец времен —

Египта сын, высок и смуглолиц.

Пред ним феллахи простирались ниц,

Цвет ризы его был закату в тон.

К нему стекался люд со всех сторон,

Охочий до пророчеств и чудес,

И даже дикий зверь, покинув лес,

Спешил к Ньярлатхотепу на поклон.

Все знали, что настал последний час,

И было так — сперва ушли моря,

Потом разверзлась суша, и заря

Скатилась на оплоты смертных рас.

В финале Хаос, вечное дитя,

С лица вселенной Землю стер, шутя.

22. Азатот

Я вторгся с вездесущим бесом в паре

Из мира измерений — за Предел,

Туда, где нет ни времени, ни твари,

Но только Хаос, бледен и дебел.

Непризнанный ваятель мирозданья,

Он быстро и бессвязно бормотал

Какие-то глухие заклинанья

И сонм крылатых бестий укрощал.

В его когтях надрывно голосила

Бесформенная флейта в две дыры —

Не верилось, что в звуках этих сила,

Которой покоряются миры.

«Я есмь Его глашатай!», — дух съязвил

И божеству затрещину влепил.

23. Мираж

Не знаю, есть ли он на самом деле,

И где — на небесах иль на земле —

Тот край, которым грежу с колыбели,

Седых столетий тонущий во мгле.

Закрыв глаза, я вижу цитадели,

И ленты рек, и церковь на скале,

И переливы горней акварели,

Точь-в-точь, как на закате в феврале.

Я вижу заболоченные дали,

Слежу за тенью птичьего крыла

И слышу звон, исполненный печали,

Со стороны старинного села.

Но где тот чародей, что скажет мне,

Когда я был — иль буду? — в т…