Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Всем, кто когда-либо испытывал страх

Пролог

Задумывались ли вы хоть раз, как умирает звезда?

Чтобы светить, звезды превращают водород в гелий. Спустя какое-то время водород заканчивается, в ядре остается лишь гелий, и звезда становится холоднее и ярче. Происходит взрыв. Это явление известно как сверхновая; звезда умирает, и ее останки порождают раскаленную нейтронную звезду.

Из всех известных нам звезд самая далекая — Денеб. Она находится на расстоянии около трех тысяч световых лет от нашей планеты, а значит, сегодня, когда мы видим ее сияние, мы смотрим на свет, который начал свой путь в эпоху древних римлян. А свет, который она излучает сейчас, мы увидим только через три тысячи лет — если доживем.

То есть если Денеб взорвется прямо сейчас, мы этого даже не заметим. Для нас она будет сиять все так же ярко.

Семь месяцев назад в моей галактике погасла звезда. Звезда по имени Денеб, моя старшая сестра.

Еще один научный факт: иногда смерть звезды порождает не нейтронную звезду, а черную дыру.

1

Созвездие Андромеды

Майя

В моей комнате до сих пор стоит пустая кровать.

А еще у меня на потолке висят звезды. Мое любимое созвездие — Андромеда — располагается прямо над моей постелью. Я хорошо помню легенду о нем, ведь сестра рассказывала мне ее каждый вечер, но теперь я стараюсь не думать об этом.

Сейчас 9:58 утра, и до звонка будильника осталось две минуты. Я почти не спала сегодня. Меня разбудили первые лучи солнца, пробившиеся сквозь шторы, и я молча смотрела в потолок, пока мои мысли бродили где-то далеко. Почему я все еще их не сняла? С тех пор как 9 августа я дала себе обещание сделать это, прошло семь месяцев.

Но звезды по-прежнему там.

Я узнала обо всем из новостей. Серьезная авария, восемь погибших, с десяток пострадавших. Математика — не мой конек, но, по моим расчетам, мама и Денеб уже должны были миновать тот участок дороги, когда все произошло. В худшем случае они среди пострадавших. О другом варианте я даже думать не могла.

Я продолжала верить в благоприятный исход, даже когда позвонили из больницы.

Вздохнув, я протягиваю руку, чтобы выключить будильник. Затем поднимаюсь с кровати и, шаркая ногами, иду в ванную. Накануне я не смыла макияж, и теперь вокруг глаз черными кругами, как у енота, размазалась тушь. Умывшись, собираю волосы в хвост. Мышцы ноют, и мне не хватает сил двигаться нормально.

Душевая занавеска лежит на полу, потому что мама сдернула ее неделю назад, а я так и не повесила обратно. Зубная паста закончилась, а значит, перед работой придется заглянуть в супермаркет. Не помню, когда в последний раз открывала холодильник, но надеюсь, что у нас найдется хотя бы что-то на завтрак. Не хочется тащиться через весь город на пустой желудок.

Возвращаюсь в комнату, чтобы переодеться и заправить постель. Вчера я оставила блокнот открытым на столе, но лучше не знать, что я там написала. Я так устала, что все мои воспоминания размыты. Последний раз окинув взглядом звезды на потолке и кровать Денеб, я делаю глубокий вдох, прежде чем выйти из комнаты. Я оттягивала этот момент как можно дольше, но нельзя же вечно сидеть взаперти.

Итак, еще один день чудесной жизни Майи Аллен.

Хотя сейчас десять часов утра, в доме совершенно темно, потому что кто-то задернул шторы. Я осторожно закрываю за собой дверь и включаю свет в прихожей. Слышу тихое бормотание телевизора и вижу голубые отблески на стене гостиной. Это похоже на декорации к фильму ужасов, но в комнате меня ждет не огромное морское чудовище, как в легенде об Андромеде, а моя мама.

Первым делом я открываю окно и раздвигаю шторы. Позади меня раздается стон. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, горло перехватывает так, что становится нечем дышать. Она крепко спит на диване, одежда в беспорядке, волосы растрепаны. На полу валяются пакетики от чипсов и пивные банки. От этой сцены у меня сводит желудок и внутри поднимается чувство вины.

Накануне я работала допоздна. В пятничный вечер бар переполнен, так что я вернулась домой только в три утра. К моему приходу мама была еще трезва. Я пыталась уговорить ее лечь спать, но она уверяла, что у нее все под контролем. Я прекрасно знала, что это ложь, потому что у нее никогда ничего не бывает «под контролем», но слишком устала, чтобы спорить.

Мне следовало настоять на своем.

— Мама, — шепчу я, легонько встряхивая ее. Она со стоном сжимает веки. — Пойдем, я уложу тебя в кровать.

Она, зажмурившись, кивает в знак согласия. От алкогольного смрада щиплет глаза. Просунув руку под ее шею, я с трудом усаживаю ее. Затем изо всех сил тяну на себя, поднимая с дивана. Хорошо еще, что она не сопротивляется. Закинув одну руку себе на плечи, я медленно тащу маму по коридору.

Это дается мне легче, чем несколько месяцев назад. Больно думать, что скоро это может войти в привычку.

— Тебе не стоило спать на диване, — мягко укоряю я ее, замечая, что она едва переставляет ноги. Уверена, ее мучают боли в спине.

— Было уже поздно, — отвечает она, пережевывая слюну, будто зубную пасту. Мы проходим мимо моей комнаты, и она смотрит на закрытую дверь. — Твоя сестра там? Пусть сходит в… магазин, ага. У нас закончилось пиво.

Чувствую болезненный укол в груди. Все еще хуже, чем я думала. Я тщетно пытаюсь сдержать подступающие слезы. Смаргиваю, пытаясь их скрыть, и вздыхаю с облегчением, когда мы наконец входим в ее спальню.

Мама в изнеможении опускается на кровать, и мне удается снять с нее туфли, а затем укрыть ее одеялом, чтобы не простудилась. Ненадолго возвращаюсь на кухню, чтобы взять стакан воды и таблетку, и оставляю их на прикроватной тумбочке.

— Выпей, когда проснешься, — говорю я.

Собираюсь уходить, но она хватает меня за руку. Ее глаза прикрыты, и говорит она шепотом.

— Спасибо, Денеб.

Я сглатываю.

— Отдыхай, мама.

Выхожу из комнаты и закрываю дверь. Сердце по-прежнему болезненно сжимается, но слез больше нет.

Мне кажется, что какая-то часть мамы умерла в день аварии. А та, что осталась, тонет в жалости к себе. Раньше мама работала поваром в ресторане быстрого питания, но ее уволили, и теперь она притворяется, будто ищет работу, хотя мы обе знаем, что это не так. Она проводит весь день дома, кочуя с дивана на кровать. Иногда за ужином она рассказывает мне о том мальчишке, из-за которого случилась авария.

Ему было всего шестнадцать. Они с друзьями отправились на вечеринку. Напились. Он решил, что достаточно трезв, чтобы сесть за руль и выехать на дорогу. Это безрассудство загнало его друзей и его самого в гроб. Мне хотелось бы пожалеть его, ведь у него вся жизнь была впереди, но внутри меня пустота. Этот парень разрушил мою семью.

Моей сестре было двадцать два года, когда это случилось. И впереди у нее тоже была целая жизнь.

Дрожащими руками я начинаю наводить порядок в гостиной. Беру мусорный пакет и швыряю туда банки из-под пива и остатки еды. Выключаю телевизор. Затем возвращаюсь на кухню и судорожно мою руки, как будто таким образом могу стереть воспоминания об этом моменте с кожи и выкинуть мысли из головы, но это невозможно.

Легенда гласит: Кассиопея, царица Египта, была столь красива и тщеславна, что считала себя выше морских нимф. Разгневавшись, бог Нептун наслал на ее страну чудовище. И утихомирить его гнев можно было лишь одним способом — принеся в жертву царевну Андромеду. Ее привязали к скале на берегу моря и заставили нести наказание, которое она не заслужила.

Когда Андромеда думала, что конец близок, она услышала громкий шум ветра: ей на помощь пришел Персей, полубог на крылатом коне.

Наверное, мы с мамой похожи на Андромеду и Кассиопею, только вот она сдалась на милость чудовищу, и удержать ее под силу лишь мне. В жизни нет полубогов. И помощи ждать неоткуда.

Я беру телефон, ключи, немного денег и бросаю быстрый взгляд на холодильник, прежде чем выйти из дома. Мне не хотелось идти в магазин, но теперь я передумала. Нужно сбежать отсюда как можно скорее. Торопливо спускаюсь по ступенькам крыльца и смотрю на небо, затянутое тучами.

Я пытаюсь открыть машину и ругаюсь сквозь зубы, осознав, что не заперла ее вчера вечером. Городок у нас маленький, все друг друга знают, но не стоит быть такой самонадеянной. Я устраиваюсь на водительском сиденье и завожу двигатель. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы выехать с парковки, и из горла вырывается громкий вопль, который разносится эхом по всему району.

В моей машине спит какой-то парень.

2

Знакомство с Лиамом Харпером

Лиам

Вздохнув, я крепко сжимаю руль. Я припарковался возле дома минут двадцать назад, но почему-то до сих пор никто не пришел за мной. Музыка в доме гремит так, что слышно даже внутри машины. Но едва ли соседи станут возмущаться — зная маму, можно не сомневаться, что она пригласила всю округу.

На пассажирском сиденье загорелся экран телефона. Адам с самого утра безостановочно строчит мне сообщения. Стоит ли говорить, что я их даже не читал. Если честно, я весь день не притрагивался к телефону. Утром я поставил его на беззвучный режим, не дожидаясь шквала уведомлений. Сейчас у меня наверняка тысячи упоминаний в твиттере и инстаграме1.

Лиам Харпер празднует день рождения, и подписчики шлют ему поздравления со всех уголков земли.

А мне все равно.

Подумаешь — девятнадцать. Когда мне было шестнадцать, я мечтал поскорее вырасти, потому что верил: когда я стану «взрослым», моя жизнь развернется на сто восемьдесят градусов. У меня будет больше свободы, я буду встречаться с девушками, ходить на дискотеки, пить и курить сколько влезет. Теперь мне все это доступно, а жизнь такая же паршивая, как и прежде. Если не хуже.

Наконец впервые за день я беру в руки телефон. Судя по скриншотам от Адама, мое имя и впрямь в трендах твиттера. Мне написали сотни поздравительных твитов. Не помню, сколько было в прошлом году, но, видимо, цифра в этот раз не такая внушительная, потому что Адам сопровождает снимок упреком: «Было бы больше, если бы ты не пропадал где-то весь день».

Вечно он прав, и это бесит.

Адам появился в нашей жизни, когда мама нашла нового директора по пиару в свою компанию. Она дизайнер, и ее бренд известен уже за пределами Великобритании. Когда оказываешься на всеобщем обозрении, волей-неволей нужно следить за имиджем. Адам должен был просто консультировать ее, но дело почему-то кончилось свадьбой.

И теперь он мой отчим. Но он также по-прежнему наш «агент», поэтому, с тех пор как я стал популярным на ютубе, Адам не оставляет меня в покое. Будь дело за мной, я бы предпочел не афишировать свое имя — оставался бы неким пареньком, публикующим шуточки в интернете, — но, видимо, слишком многого я хотел. Мама увидела во мне шанс расширить аудиторию, и уже несколько лет все мои подписчики знают, чей я сын. Она даже снялась в паре моих видео.

Любое пятно на моей репутации плохо скажется на ней; вот почему Адам вечно талдычит, как мне себя вести и чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Он настолько зациклен на этом, что даже странно, почему он еще раньше не упрекнул меня по поводу отсутствия в социальных сетях.

Честно говоря, последнее, чего мне сейчас хочется, — это улыбаться на камеру. Но вариантов нет, поэтому я смотрюсь в зеркало заднего вида и приглаживаю кудри. Затем включаю свет в салоне, беру телефон и жму на кнопку записи.

Это занимает тридцать секунд. Я настолько привык записывать ролики, что все получается с первого дубля. Здороваюсь, благодарю подписчиков за поздравления и прощаюсь с очаровательной улыбкой. Выкладываю видео в сторис в инстаграме и ставлю рандомные лайки на сообщения в твиттере. Они все как под копирку, и я даже не утруждаюсь их прочесть. Если кто-то об этом узнает, решит, что я мудак. Ну что же. Так и есть. Я мудак, и дальше что? Вот она, реальность. Никто из них меня по-настоящему не знает. Зачем мне миллионы подписчиков в интернете, если в такой момент я совершенно одинок?

Еще раз смотрюсь в зеркало, поправляю воротник толстовки и, нацепив на лицо свою лучшую улыбку, выхожу из машины. Мы живем в Лондоне в частном доме, и его окружают двухметровые стены. Ну и зачем они, спрашивается, раз сегодня здесь полно незнакомцев?

Я легко проскальзываю внутрь незамеченным. Иду, не поднимая глаз, и вздыхаю с облегчением, когда в толпе наконец-то мелькает знакомое лицо. Эм — женщина атлетического сложения, у нее плечи раза в три шире моих. Она отвечает за безопасность на всех маминых мероприятиях. Судя по униформе, на этой вечеринке она тоже вряд ли расслабляется.

— Ты опоздал, — с серьезным видом говорит Эм.

Я отвечаю ей самодовольной улыбкой.

— Все лучшее случается с тем, кто ждет.

Внутри музыка играет еще громче. Если бы вечеринку устраивал я, то заказал бы специальное освещение, чтобы создать атмосферу. Мама же оставила только подвесную люстру, которая придала обстановке утонченный вид — чего она, собственно, и добивалась. Мой день рождения — всего лишь повод собрать партнеров и инфлюенсеров, с которыми она хочет сотрудничать в будущем.

Интересно, а наши гости тоже относятся к вечеринке как к работе? Повсюду я вижу смартфоны — обычно, когда проводишь время с другими интернет-знаменитостями, нужно заснять все до малейшей детали, чтобы выложить в сеть. Я замечаю парочку популярных блогеров — Адам советовал мне познакомиться с ними, но я не в настроении. В гостиной яблоку упасть негде, а никого из моих друзей тут нет.

Эти гости пришли сюда не ради меня.

Раньше мне было бы все равно. Лиам образца годовой давности уже покорил бы все сердца своими шуточками. А дальше бы укатил в клуб с друзьями, чтобы проснуться на следующее утро с похмельем в кровати какой-то незнакомки, которую он подцепил той же ночью. Потом вернулся бы домой и нес всякую чушь на камеру — и так по кругу. День за днем, день за днем. До тех пор, пока все это не потеряет смысл.

В этом году мое девятнадцатилетие совпало с другим событием — я набрал двенадцать миллионов подписчиков на ютубе. Адам предложил отпраздновать на широкую ногу, но я категорически отказался. Хотел, чтобы меня оставили в покое на пару дней, — а в итоге вот что получилось.

Ко мне начинают подходить знакомые, но я, не здороваясь, прохожу на задний двор. Под небом, на котором не видно звезд, меня встречает дуновение холодного воздуха. Я делаю глубокий вдох, будто в доме мне было нечем дышать.

— Явился не запылился, придурок ты эдакий, — раздается смешок позади. — Все вокруг готовы целовать тебя в зад, так что от меня поздравлений не жди.

И впервые за вечер на моем лице расцветает настоящая улыбка.

Эван — мой лучший друг с незапамятных времен. Мы с ним как братья. Он был рядом, когда я создавал свой канал на ютубе, снялся в множестве моих видео и в конце концов завел собственный блог. У него семь миллионов подписчиков. Это число растет не так быстро, но зато у него качественный контент, и он гордится своими успехами. Кроме того, Эван куда лучше меня справляется с «популярностью». С каждым днем я убеждаюсь, что он был рожден для этого.

Я оборачиваюсь, и он обнимает меня до хруста костей. Я со смехом отталкиваю его, и мы обмениваемся шуточными ударами.

— Ну и что, как тебе девятнадцать? — спрашивает Эван и внимательно смотрит на меня сверху вниз. — Меня обманули, чувак. Ты такой же придурок, как и вчера.

— С выпивкой мне было бы гораздо лучше.

— Так за чем дело стало? — Он хватает меня за руку и тащит за собой. Заметив, что я осматриваюсь по сторонам, он поджимает губы. — Я очень уважаю твою мать, но ее дружки меня убивают. Тут одна тетка в костюме попугая.

— Ну они хотя бы моются.

— Эй, ну что за наезды.

Я снова смеюсь. Эвану как-то пришло в голову не мыться неделю и выложить этот эксперимент в интернет. Подписчики не оценили.

— Кстати, а где мама, не знаешь? — Не могу найти ее в этом море лиц.

Он качает головой.

— Нет, но я видел, как Адам общался с Мишель.

— Правда?

Я мгновенно напрягаюсь. Эван знает меня как никто другой, поэтому сразу замечает перемену в моем настроении.

— Не парься, ладно? Не сегодня. — Он толкает меня плечом в знак поддержки. — Наслаждайся праздником, дружище. Девятнадцать бывает только раз в жизни.

Я киваю с отсутствующим видом, и мы идем к бассейну. Эван раздает улыбки направо и налево, здесь он чувствует себя как рыба в воде. А еще у него куда больше свободы. С тех пор как Эван поступил в университет и переехал в Лондон, он сам себе хозяин. Ведет свой канал, потому что ему это нравится. И никто не докапывается до него по мелочам и не проверяет, что именно он хочет опубликовать.

Мы в разном положении. Прежде всего потому, что Адам даже не дает мне дышать. А еще потому, что в глубине души я ожидал услышать «нет», когда сказал маме, что хочу бросить учебу. Но этого не случилось. Напротив. Она даже поощрила меня.

Мы идем к диванам у бассейна, где часто тусуются мои друзья. Обычно нас четверо, но сейчас тут только Макс. Он вскакивает и подходит к нам с улыбкой на лице. Я рад, что Макс здесь, хотя мы не так уж близки. По крайней мере он точно пришел ко мне.

— Стареешь, да? — приветствует он меня.

— Девятнадцать, чувак, — поддакивает Эван, похлопывая меня по спине. — А ведь только вчера он совал карандаши в нос.

Я закатываю глаза, а Макс ухмыляется.

— С днем рождения, Лиам, — говорит он. — Я бы тебя обнял, но тут вокруг люди.

Эван торжественно кивает.

— Нужно поддерживать репутацию.

— Да пошли вы.

Оба разражаются хохотом. Я притворяюсь, будто раздражен, но на самом деле не могу сдержать улыбку. Кажется, вечер еще можно спасти, но тут я поворачиваюсь и вижу в толпе ее.

Вот еще одна причина, почему мне не хотелось приходить.

Мы с Мишель познакомились в прошлом году на одном мероприятии. Она тогда вела прямую трансляцию в инстаграме, а нас с Эваном осенила гениальная идея — покривляться у нее за спиной. Ее подписчики буквально с ума сошли, когда она предложила мне присоединиться к ней и сказать что-то на камеру. Поползли слухи, будто между нами что-то есть, и Адам загорелся идеей.

Мишель терпением и трудом сделала себе имя в социальных сетях. Она хочет стать дизайнером, как мама, а сейчас дает в интернете советы по стилю. Цифры не врут, она хороша в своем деле. Однажды вечером Адам пригласил ее к нам домой и предложил сделку, на которую не стоило соглашаться.

Никаких чувств, никаких обязательств. За закрытыми дверями мы друзья, на публике — пара, и благодаря этим отношениям мы оба будем на слуху. У нашего плана были все шансы на успех. Мы собирались совершить революцию в социальных сетях.

Но я влюбился в нее.

А Мишель начала встречаться с одним из моих лучших друзей.

Когда я вижу, как она идет ко мне, одетая в одно из последних творений моей мамы, желудок словно выворачивается наизнанку. Любой отметил бы, как платье облегает ее потрясающие изгибы, но я смотрю ей прямо в глаза. Она с улыбкой останавливается передо мной.

— Неважно, сколько тебе лет, для меня ты навсегда малыш. Запомнил? — шутливо говорит она.

Ирония в том, что я на добрых двадцать сантиметров выше ее, но я решаю промолчать об этом.

— Ты старше всего на год, а считаешь себя взрослой.

— Мы поговорим о зрелости, когда перестанешь долбить кулаками в стену, как троглодит.

Я сдерживаю улыбку.

— Ты же знаешь, я так не делаю.

— Все вы так делаете.

Мишель ждет, что я начну протестовать, но, хоть она и не права, я меняю тему.

— Прости, что ты сказала? — с иронией спрашиваю я, прижимая руку к уху. — С днем рождения? Вау, спасибо, Мишель, это так мило.

Она, смеясь, толкает меня.

— Хватит с тебя поздравлений.

Я пожимаю плечами.

— Лишними они не бывают.

Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга, но тут она улыбается и достает из сумки мобильный телефон. Я отворачиваюсь, мне вдруг становится не по себе. Я прекрасно знаю, что сейчас произойдет.

— Инстаграм? — предлагает она.

Я делаю вид, что все в порядке.

— Только смотри, чтобы я вышел красивым.

Разумеется, так и будет. Она в этом профи. Потянувшись ко мне, Мишель закидывает мою руку себе на плечи и целует в щеку, делая снимок. Я стараюсь улыбаться, не глядя в камеру, чтобы казаться более естественным. Закончив, она отодвигается, не отрывая глаз от телефона.

— Красавчик, — шутливо говорит она. Что-то пишет и показывает мне экран. — Так нормально?

Я прилагаю все усилия, чтобы на моем лице не отразилась буря эмоций, бушующих внутри. Просто киваю, стараясь не верить подписи, ведь на самом деле Мишель не имеет этого в виду.

«Счастливого девятнадцатого дня рождения, милый. Люблю тебя».

Макс подходит и обнимает ее сзади. Вздрогнув, Мишель тревожно оглядывается по сторонам — не наблюдает ли кто за нами. Интересно, что по этому поводу думает он? Едва ли это приятно, когда твоя девушка притворяется, будто встречается с одним из твоих друзей. Им приходится держать свои отношения в секрете, потому что, если люди узнают, разразится грандиозный скандал. «Эксклюзив: девушка Лиама Харпера изменила ему с его лучшим другом!» Потрясающе.

Они вместе заходят в дом, и я иду посидеть с Эваном, который прекрасно знает меня и тут же протягивает мне бокал. Сделав глоток, я морщусь, пока алкоголь течет по моему горлу. Потом я оглядываюсь вокруг и понимаю, что обманываю себя. Я так больше не могу.

Все это, вся моя жизнь, — это слишком. Вечеринка, мама, Адам, Мишель, Макс, двенадцать миллионов подписчиков, которые ждут от меня ежедневных роликов, фото, где Мишель притворяется, будто любит меня, тысячи твитов, которых мне никогда не бывает достаточно, отсутствие свежих идей и, самое главное, осознание того, что я больше не тот парень, что год назад улыбался перед камерой.

Я исполнил все свои мечты.

И я чертовски несчастен.

Моя страсть стала моим кошмаром.

Попрощавшись только с Эваном, я ухожу из сада. По дороге заглядываю на кухню и беру бутылку водки. И вот уже она лежит на заднем сиденье машины, а я бесцельно мчу по дороге. Я еду в отель. Или еще куда-нибудь. Подальше от всего мира. Эван прав: нужно просто выкинуть все из головы и наслаждаться, хотя бы сегодня.

Жизнь Лиама Харпера подождет до завтра.

В конце концов, не каждый день тебе исполняется девятнадцать.

3

Нарушитель

Майя

Потрясающе. Что, если он мертв?

Я прижимаюсь носом к окну и пытаюсь разглядеть его через стекло. Я выскочила из машины так быстро, что не успела рассмотреть злоумышленника. Сердце колотится, а дыхание участилось от шока. Пытаюсь успокоиться, ведь нужно вести себя по возможности здраво.

Скажем честно, легкими меня природа не обидела, и мой крик, должно быть, слышала вся округа. Тем более удивительно, что парень и глазом не моргнул. Варианта два: он либо мертв, либо без сознания, и я даже не знаю, что хуже. Обнаружить субботним утром труп в собственной машине — ситуация напоминает сцену из фильма ужасов, но что, если этот тип очнется и он опасен?

Сквозь затемненные окна я могу разглядеть лишь его фигуру. Обычный парень, не слишком коренастый и не слишком худой, и, вероятно, довольно высокий, потому что уткнулся головой в окно, а ноги вытянул на все три места. Он совсем не шевелится и, возможно, даже не дышит. Можно было бы позвонить в полицию, но пригород у нас крошечный, и я не знаю, как скоро она приедет. Жаль, что поблизости нет никого, кто мог бы мне помочь. Вокруг совершенно безлюдно. Полагаю, мои соседи еще спят. Ну что же.

Переведя дух, я мысленно готовлюсь действовать.

Тихонько открываю дверь машины. Парень шевелится, и я задерживаю дыхание. К счастью, он как ни в чем не бывало начинает храпеть. Этот запах стал уже настолько привычным, что до меня доходит не сразу: парень не потерял сознание и отнюдь не мертв. Я столько вечеров в своей жизни разливала напитки, что водку узнаю где угодно.

Он просто мертвецки пьян.

Наклоняюсь, чтобы рассмотреть его поближе, и сглатываю. Черт. Мы наверняка ровесники. В августе мне исполнилось восемнадцать, а он старше максимум на год или на два. Он бесспорно красив. Буйные темные кудри спадают на лоб, скрывая глаза; у него прямой нос и резкие черты лица.

Внутри пробуждаются какие-то непонятные чувства. Я поспешно отворачиваюсь. Итак. Сосредоточимся на важном.

Как, черт возьми, этот парень оказался в моей машине?

И, что куда важнее, как мне его оттуда вытащить?

В мои планы совершенно не входил этот храпящий незнакомец ростом метр восемьдесят. Меня ждет супермаркет. Прикусив губу, я смотрю на него и размышляю, стоит ли его будить. На нем джинсы, которые идеально облегают его бедра, и толстовка с капюшоном, но пусть даже мне нравится его прикид да и вообще он сам, это не значит, что он безобиден.

Я подхожу, чтобы получше рассмотреть его. И тут же вижу решение проблемы прямо перед глазами: его смартфон.

Он уснул с ним в ладони. А рука при этом вывернута так, что телефон оказался на подголовнике. Разумнее всего было бы открыть багажник и достать его сзади, но на прошлой неделе забарахлил замок, и рисковать мне не хочется. Поджимаю губы. В голову приходит ужасная идея, но другого выбора нет. В любом случае он, кажется, крепко спит. Надеюсь, не проснется.

Я смогу это сделать.

Не раздумывая больше, ставлю одну ногу внутрь. Выдыхаю и, сделав рывок, забираюсь на сиденья. Втиснув колено между его ногами, я пытаюсь успокоить сердце — оно вот-вот выпрыгнет из груди, пока я тянусь к мобильному. Касаюсь его кончиками пальцев, и мне уже слышится хор, исполняющий «Аллилуйя».

И тут мистер Кутила пошевелился: под собственным весом его рука соскальзывает и приземляется рядом с моим коленом. От испуга я бьюсь головой о потолок машины. Но мне почти не больно, потому что все мысли спутались. Меня накрывает паника: я оказалась в плену его конечностей. Нужно выбираться отсюда. Немедленно. Я инстинктивно подаюсь назад, хватаясь руками за что попало. Едва мои ноги оказываются на земле, я с грохотом захлопываю дверь.

Еще чуть-чуть и я потеряю сознание.

Черт, черт, черт.

И все ради этого треклятого смартфона.

Несколько секунд перевожу дух и включаю телефон. Руки дрожат. На экране выскакивает уведомление о двух десятках пропущенных вызовов, но я не пойму, от кого они, пока не введу пароль. Мне нужно найти контакт, указанный как «мама» или «папа», позвонить и спросить, кто он, черт возьми, такой и почему он уснул в своей машине.

Пробую ввести глупые сочетания — четыре нуля, один-два-три-четыре. Ничего не подходит, телефон заблокирован. Проклятие. Я с нетерпением жду, когда истекут двадцать пять секунд блокировки, и тут экран внезапно темнеет.

Пытаюсь включить его — и снова уведомление. Батарея разряжена. Великолепно.

Не будь этот смартфон таким дорогим, я бы швырнула его в стену.

Зажмурившись, я стараюсь сохранять спокойствие. Снова нажимаю на кнопку включения и молюсь, чтобы телефон заработал. Кто-то барабанит по стеклу, и мобильный чуть не выскальзывает из рук. Я с ужасом оборачиваюсь.

Он проснулся.

Легкие сжимает паника. Пячусь, не в силах даже моргнуть. Мой взгляд прикован к автомобилю. Парень снова барабанит по стеклу, теперь настойчивее, но я словно оцепенела и только сглатываю слюну. Он может рассмотреть меня во всех деталях, а вот мне его лицо едва видно. Он пытается открыть дверь, но ничего не выходит, и я начинаю проклинать все на свете. Когда я успела запереть машину?

Дано: вместо парня, спящего в моей машине, теперь есть парень, запертый в моей машине.

Ситуация явно ухудшается.

Он медленно опускает стекло.

— Ты меня выпустишь?

У меня перехватывает дыхание.

У него глубокий и хриплый голос. В желудке все сжимается, но я списываю это на абсурд ситуации. Пронзительные голубые глаза уставились на меня с нетерпением. Открываю рот, но слова не идут, и я просто качаю головой. Фыркнув, он тут же подается вперед, намереваясь вылезти из окна.

Боже. О боже.

Я поспешно отступаю. Он ловок, но влияние алкоголя все же чувствуется. Опустив ноги на землю, он пошатывается и опирается о машину, чтобы не упасть. Затем сгибается пополам и прикладывает руки к вискам: болит голова. Другими словами, у него похмелье.

— Кто ты? — выпаливаю я.

Сама не понимаю, как ко мне вернулся дар речи. Чтобы скрыть страх, я скрещиваю руки на груди и, нахмурившись, жду ответа. Мистер Кутила смотрит на меня с усмешкой.

— Что-что?

Мое терпение иссякает.

— Ты имя свое забыл?

— Мы знакомы? — спрашивает он, выпрямляясь.

Да, он на добрый десяток сантиметров выше меня. Я задираю подбородок, чтобы казаться увереннее. Нога у меня дрожит, но, надеюсь, он не заметит.

— Ты спал в моей машине, — сообщаю я, кивнув в сторону автомобиля. — Так что вопросы тут задаю я.

Лицо парня искажает гримаса недовольства. Он то и дело переводит взгляд с автомобиля на меня и обратно.

— Твоя машина? — переспрашивает он. Я киваю, как будто это очевидно, и он закрывает лицо руками. — Черт, что я же натворил прошлой ночью?

Я слегка расслабляюсь. Он совершенно озадачен и не представляет никакой угрозы. Я молчу, и в конце концов он отнимает руки от лица и спрашивает:

— А ты была со мной?

— Нет, я даже не знаю, кто ты.

Он рассеянно кивает.

— Не подскажешь, где мы?

Почему мне не пришло это в голову раньше? Он не местный. В нашем крохотном городке я знаю всех. Я бы точно запомнила парня с такой внешностью.

— Милнроу. — Ноль реакции, и я добавляю: — Англия.

— Едва ли бы мне удалось пересечь границу.

Его сарказм меня раздражает. Закатив глаза, я отхожу от него подальше, пока он роется в карманах, а затем начинает ругаться.

— Я потерял смартфон.

— Вот он.

Не обращая внимания на растерянность и упрек в его взгляде, я протягиваю ему мобильный. Его пальцы случайно касаются моих, и я тут же отдергиваю руку. К счастью, он слишком сосредоточен на попытке включить телефон, чтобы обратить на это внимание. Обнаружив, что батарея разряжена, он в отчаянии вздыхает.

Можно было бы сообщить, что у него около двадцати пропущенных вызовов, но я не хочу признаваться, что копалась в чужом телефоне.

— Черт. — Он поднимает голову. — У тебя случайно зарядки нет?

Мне некомфортно смотреть ему в глаза, и я отвожу взгляд. Однако становится только хуже: сначала я замечаю широкие плечи, а затем взгляд скользит ниже, к поясу джинсов, которые плотно облегают его бедра, и во рту пересыхает.

Вздрогнув, я пытаюсь переключиться на что-то другое. Мой голос становится еще резче:

— Я даже не знаю, кто ты такой. И я жду объяснений, какого хрена ты делал в моей машине.

Несколько секунд проходят в тишине, он пристально смотрит на меня, и я боюсь, что мой интерес замечен. Но затем парень просто качает головой.

— Я ничего не помню. — Он недоуменно хмурится. — Постой, что ты сказала?

— Я спросила, что ты делал в моей машине.

— Нет, до этого.

— Кто ты такой?

Он выглядит еще более удивленным.

— Ты не знаешь, кто я? — осторожно спрашивает он. Затем мотает головой, словно не веря себе. — Слушай, если ты прикидываешься, будто не знаешь меня, чтобы не спугнуть, то лучше…

Уловив перемену в моем выражении лица, он замолкает на полуслове. В его взгляде сквозит недоверие. Я ничего не понимаю. О чем он вообще?

— Прикидываюсь? — переспрашиваю я. Это какой-то театр абсурда. И хватит уже разговоров. Машина свободна, а мне только это и нужно. — Знаешь что? Проехали. Ты тратишь мое время.

Мы поговорили от силы несколько минут, а я уже раздосадована. Стоило ему открыть рот, как вся его привлекательность улетучилась. Пора покончить со всей этой чепухой; я делаю шаг в сторону, чтобы обойти парня и добраться до водительского сиденья.

Он хватает меня за руку на полпути, и сердце сбивается с ритма.

— Подожди, — умоляет он, разворачивая меня к себе. — Мне нужна помощь, понимаешь? Я не знаю, где я и как сюда попал. Телефон разрядился и…

— Это не моя проблема.

Я трясу рукой, чтобы он отпустил ее. На сегодня с меня хватит. Однако парень так легко не сдается: стоит мне открыть дверь машины, он тут же ее захлопывает.

— Мне просто нужна зарядка. Всего один звонок, и я уеду отсюда.

Эта затея совсем мне не нравится. Должно быть, предчувствуя отказ, он вскидывает руки и добавляет:

— Я не причиню тебе вреда. Можешь даже меня обыскать.

Ну что за идиот.

— Попробуй обратиться к моим соседям. Они точно тебе помогут.

Чем быстрее я уеду, тем быстрее доберусь до супермаркета и тем быстрее смогу снова запереться в комнате. Я открываю дверь, но он опять захлопывает ее. Мое терпение иссякло, и я поворачиваюсь, борясь с желанием размозжить ему голову о стекло.

Однако его это не пугает. Он протягивает мне руку.

— Я Лиам. — Он делает паузу. — Харпер.

Не знаю, какая реакция от меня ожидалась, но я скрещиваю руки на груди и просто смотрю на протянутую ладонь.

— Пожалуйста, — добавляет он тихонько.

Я чувствую прилив жалости. Сдаваться он явно не собирается, и пусть этот парень действует мне на нервы, но чем скорее мы перестанем спорить, тем скорее все закончится. Приняв решение, о котором явно пожалею, я киваю.

— Десять минут, и ни секундой больше, — говорю я.

Когда я поднимаю на него глаза, что-то меняется в его лице. Понятия не имею, кто он такой, но в его улыбке можно разглядеть созвездие.

4

Имя звезды

Лиам

Два варианта: либо девчонка — отличная актриса, либо она и впрямь не знает, кто я такой.

И я категорически отказываюсь верить в последнее.

Пока она возится с дверным замком, я молчу и пользуюсь возможностью рассмотреть ее получше. Средний рост, шатенка, волосы до плеч. Раньше я был слишком сонным, чтобы обратить на это внимание, но теперь, когда она открывает дверь, заходит и машет мне рукой, я отвожу взгляд и решаю, — возможно, во мне говорит алкоголь, — что она в общем-то ничего. Даже очень.

— Давай быстрее, ладно? — говорит она, не глядя на меня.

Я подчиняюсь этому враждебному тону.

Дом у нее небольшой, пахнет дезинфицирующими средствами, как будто здесь только что провели тщательную уборку. Детали рассмотреть сложно — слишком болит голова, но сразу ясно, что это место — не чета нашему особняку. Где мы находимся? Кажется, я ни разу в жизни не слышал такого названия.

Черт, что я натворил прошлой ночью?

Помню, как увидел Мишель и Макса вместе на вечеринке, а затем забрался в машину с бутылкой водки. Я выехал за город, припарковался в безлюдном месте и пил до беспамятства. Что было дальше — загадка. Каким-то образом я уснул в машине незнакомки с плохим характером, которая сейчас ведет меня, по всей видимости, в свою комнату.

Для такого дома это большое помещение. У противоположных стен стоят две одинаковые кровати, только одна из них не заправлена, а вторая выглядит так, будто к ней годами никто не подходил. В остальном здесь все довольно аккуратно, что меня почему-то ничуть не удивляет. Затем я замечаю на потолке россыпь пластиковых звезд.

Ух ты, ну и чудачка.

— Как уютно, — говорю я из вежливости.

В ответ она фыркает. Я стою у двери, пока она роется в ящиках прикроватной тумбочки. Я не слежу за ней, чтобы не испытывать судьбу. Желая отвлечься, бросаю взгляд на коридор. Там есть еще две комнаты, но двери закрыты и никого не слышно. Интересно, она живет одна?

Сколько ей лет? Достаточно ли она взрослая, чтобы жить отдельно от родителей? А я ведь даже имени ее не знаю. Черт, а точно ли она совершеннолетняя? Так, мне лучше сосредоточиться.

— Держи. — Ее голос возвращает меня к реальности.

Она протягивает мне белый провод. Я смотрю на нее и вижу темные глаза, впалые щеки и полные губы. Она всем видом выражает нетерпение, и я поспешно беру зарядку.

— Спасибо.

Она показывает на что-то позади меня.

— Можешь подключиться там.

Подключиться? Ах да. Зарядные устройства вставляют в розетку.

— У тебя аспирина не найдется? — спрашиваю я сквозь зубы. — Голова вот-вот взорвется.

Рискованный шаг, но я не могу больше терпеть. Она скрещивает руки и подозрительно смотрит на меня.

— Мне нужно что-нибудь от похмелья, — настаиваю я.

— Если не пить, похмелья не будет.

— Очень смешно.

— Мы договаривались на десять минут, а у тебя осталось семь, — напоминает она мне сухо.

Ненавижу, когда последнее слово остается не за мной, но я молчу. Нужно как можно скорее выяснить, как я сюда попал и, главное, как вернуться. Адам, должно быть, сходит с ума: я исчез без объяснений в собственный день рождения! В его глазах это равносильно преступлению.

Я поворачиваюсь в поисках той самой розетки и сдерживаюсь, чтобы не оглянуться на незнакомку, когда за спиной слышится движение. Подключив зарядку, я пытаюсь подсоединить телефон. Однако судьба с самого утра явно не на моей стороне: разъем не тот.

Засада.

Что мне теперь делать?

Я закрываю розетку телом и делаю вид, будто включаю телефон, чтобы выиграть время, хотя она даже не смотрит. Ее взгляд прикован к звездам на потолке. Нужно срочно придумать что-то еще, чтобы эта девчонка мне помогла. Судя по всему, она будет рада выкинуть меня на улицу под любым предлогом. Ведь стоит мне открыть рот, как ее лицо кривится в недовольной гримасе.

— Ну как? — спрашивает она несколько секунд спустя.

Мысленно подготовившись, я поворачиваюсь и протягиваю ей шнур:

— Не подходит.

Удивление на ее лице сменяется чем-то другим, когда ее взгляд падает на мой телефон. Но это не гнев, а стыд — как будто она лично виновата в том, что ее провод не подходит для зарядки дорогих смартфонов.

Тем не менее тон ее остается таким же холодным и язвительным, как и раньше:

— Очень жаль. Похоже, я не смогу тебе помочь.

— Мне некуда идти. — В моем голосе звучит такое отчаяние, что мне самого себя жаль. В конце концов она поднимает глаза, и в ее взгляде мелькает сомнение. А в моих висках тем временем немилосердно пульсирует боль. — Прошу тебя, мне нужен аспирин.

К счастью, она кивает и разрешает мне сесть, затем выходит из комнаты. Вскоре она возвращается с таблеткой и стаканом воды, и из моего горла вырывается вздох облегчения. Я тут же проглатываю лекарство.

— Лучше?

Это работает не сразу, но я все равно отвечаю:

— Спасибо.

— Жаль, что зарядка не подошла. Другой у меня нет.

Она ставит на тумбочку возвращенный мною стакан и садится на кровать, сохраняя дистанцию. Быть может, она на самом деле не так уж и против мне помочь.

— Еще раз, как называется это место? — спрашиваю я.

— Милнроу.

— Где это? — уточняю я с закрытыми глазами. Подношу руки к вискам: скорей бы подействовал аспирин.

— Где-то полчаса от Манчестера, километров четыреста от столицы.

Я резко вскидываю голову.

— Сколько-сколько километров от Лондона?!

Как, черт возьми, я здесь оказался?

Судя по ожесточенному выражению лица, незнакомка, похоже, прочла мои мысли.

— То есть ты пьяным проехал почти четыреста километров по шоссе? — В ее голосе звучит упрек. Кажется, она вот-вот ударит меня.

— Если бы я приехал на своей машине, то не ночевал бы в твоей.

Настолько логичный ответ немного успокаивает ее. Коготки убраны, но она все еще настороже.

— Каждые два дня здесь проходит ночной автобус. Станция в паре улиц отсюда. Кажется, тайна разгадана.

Мир вокруг начинает ходить ходуном. Я вроде бы не ездил ни с кем в машине, но и билет на автобус не помню, чтобы покупал. О чем я вообще думал?! Ну ладно, ладно, знаю о чем: я мечтал сбежать подальше от мамы, Адама и всей моей жизни.

Вот уж не ожидал, что мое нетрезвое сознание воспримет это как руководство к действию.

— Раз ты живешь в Лондоне и оказался здесь, ты должен позвонить родителям. Они наверняка беспокоятся, — говорит девушка.

Я едва сдерживаю горький смех. Мама переживает за меня? Адам-то точно уже на стенку лезет, но не из-за беспокойства, а потому, что я далеко и он не может следить за каждым моим шагом — вдруг я наврежу имиджу матери. Но в целом она права. Нужно позвонить им — и пусть хоть раз в жизни они побудут родителями.

Загвоздка в том, как объяснить им случившееся. Я не могу признаться, что я так налакался, что оказался в автобусе, идущем в никуда. Они же с ума сойдут. Кроме того, они мне не нужны. Я научился решать свои проблемы сам. Я найду способ вернуться. И связаться с Эваном, чтобы прикрыл меня.

— Ты можешь отвезти меня на вокзал? — спрашиваю я. Нужно как можно скорее сесть на обратный автобус.

Она часто моргает, будто думает, что я ее разыгрываю.

— Я же сказала, что автобус ходит раз в два дня. Это дыра. И сегодня суббота. В Милнроу и в обычный день никто не ездит, не то что на выходных.

Ее неприятные слова бьют под дых.

— И что мне делать? Остаться тут до следующего автобуса?

— Разбежался. Мы договаривались на десять минут, а прошло уже пятнадцать. Я и так делаю тебе одолжение. — Снова враждебный тон. Но я не в настроении спорить, и, помолчав, она продолжает уже мягче: — Ладно, почему ты оказался здесь? Ты в бегах? Проблемы с родителями?

На мгновение задерживаю взгляд на ее лице в поисках признаков лжи, но тщетно. Она что, серьезно?

— Ты правда не знаешь, кто я?

Этот вопрос снова выводит ее из себя.

— Я то…