ОДИН ШАНС ИЗ СТА

Над Москвой повисло солнце, жаркое, яростное, растопило асфальт тротуаров. Казалось, оно тянется к земле, ухватившись лучами за деревья, за крыши, карнизы домов. В такую погоду жалеешь, что живешь на солнечной стороне. С утра комната накалилась, знойное марево повисло над шоссе Энтузиастов.

Николай только что вернулся с пробежки. Немного устал. Нелегко пробежать пять километров по такой жаре. Даже душ не освежил.

После завтрака на речку — решил Королев. — Поваляться на песочке в выходной.

Включил приемник. Женский голос, ласково просивший птицу-чайку передать привет милому другу, оборвался, не кончив песни.

Опять сопротивление перегорело! Николай встал из-за стола.

Нет, вроде в приемнике все в порядке… И вдруг комнату наполнил знакомый голос Левитана: «К гражданам Советского Союза…»

Война!

Уже несколько часов дерутся пограничные заставы. Немецкие самолеты обрушили бомбы на Минск, Киев..

Война! С внезапностью урагана ворвалась она в утреннюю тихую Москву. И сразу пригасло солнце, и город, по-воскресному нарядный, стал серьезным, суровым.

Николай бросился к письменному столу. Паспорт, военный билет, удостоверение мастера спорта… Всего неделю назад он боролся за звание абсолютного чемпиона столицы. Его противник, средневес Иван Ганыкин, славился как лучший боец-темповик. Королев решил лишить его этого преимущества. Сам в первом раунде завязал острый, быстрый бой. В результате победа. Как это было давно! Совсем в другой, мирной жизни. Будет ли еще когда-нибудь ринг, крики болельщиков.

Дверь с табличкой «Военком».

Во дворе военкомата толпа. Говорят мало, курят. Военный с тремя шпалами на петлицах взял билет, полистал.

— Не могу, товарищ Королев. Понимаю вас, но на вас распространяется бронь… Ну вот что, поезжайте в горвоенкомат…

Три дня ходил из кабинета в кабинет. Три дня усталые, не выспавшиеся работники военкомата сочувственно разводили руками, но твердо отказывали.

Наконец, один капитан заговорщически шепнул в коридоре, что на стадионе «Динамо» формируется из спортсменов специальная бригада.

Около Белорусского вокзала троллейбус остановился: по Ленинградскому шоссе проходили войска. По- мальчишечьи румяные лица, новенькие гимнастерки, не разношенные сапоги…

— Горе-то какое, вздохнула рядом женщина. — Вот и мой вчера ушел добровольцем… Николаю стало мучительно стыдно. Стыд сменился злостью: «Не возьмут — уеду сам!»

На стадионе сразу попал в толпу знакомых — почти все московские мастера. На сердце стало в…