Мне нельзя тебя любить

Пролог

Я в ужасе замерла, наблюдая, как мой кофе растекается отвратительным пятном по белоснежной рубашке высокого темноволосого парня. Тот с удивлением посмотрел на него, а потом поднял на меня взгляд, полный злости и уничижения.

Собравшиеся круго́м ученики зашептались. В гомоне нескольких иностранных языков я сумела различить пару фраз: «Ну, новенькая и влипла!» и «Не жить ей, это точно!» Теперь я напряглась по-настоящему.

– Ты испортила мне рубашку, – на чистом корейском процедил сквозь зубы тот, кто, по словам окружающих, должен был стать причиной моей преждевременной гибели.

Парень сделал шаг ко мне, и я каждой клеточкой кожи почувствовала опасность, исходящую от него. В висках застучало, ноги стали ватными.

– Прости, – как можно более беззаботно ответила я по-английски. – Я все исправлю.

– Исправишь? – Кажется, этот парень не собирался переходить на общепринятый язык международных школ, продолжая давить меня корейским. Он подошел настолько близко, что мне пришлось отступить назад. – Каким образом?

– Например, отдам в химчистку… – Голос осекся, и я замолчала.

Парень прожигал меня взглядом карих глаз, полным высокомерия и ненависти.

В огромном школьном фойе повисла гнетущая тишина.

Я еще немного отступила назад и посмотрела по сторонам. Вокруг плотным кольцом стояли ученики старших классов и с интересом следили за происходящим.

Сразу стало понятно, что наблюдение за унижением и расправой над каким-нибудь незадачливым учеником или ученицей – одно из любимых занятий старшекласс­ников частной международной школы Daimendе́. Но только я не рассчитывала оказаться на этом месте в первый же день, как отец запихнул меня сюда.

Я расправила плечи, сделала глубокий вдох и медленный выдох, чтобы успокоить колотящееся сердце. И не в таких передрягах бывала.

– Чего ты хочешь? – сказала я громко по-русски.

Парень приподнял левую бровь и усмехнулся.

– Хочу, чтобы тебя здесь не было, – склонив голову набок и бесцеремонно разглядывая меня с ног до головы с брезгливым видом, по-корейски ответил он.

– Я бы и рада помочь, – снова по-русски сказала я, – но ты уже довольно взрослый, пора бы понять, что не все мечты сбываются.

Парень хмыкнул, засунув руки в карманы, и что-то собирался ответить, но в этот момент к нам подскочила девушка и швырнула мне в лицо стопку листов. Левую скулу словно обожгло, и я прижала к ней ладонь, испепеляя девицу возмущенным взглядом.

– Нахалка малолетняя! – пропищала она. – Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?

Разъяренная девушка подняла руку, чтобы отвесить мне пощечину, но та так и повисла в воздухе, перехваченная загорелым светловолосым парнем.

– Пак Джуми[1], что это с тобой сегодня? Может, «эти» дни? – Парень сверкнул белозубой улыбкой и перевел взгляд на меня: – А кто это у нас тут? Что-то я не узнаю твоего личика…

– Дэн, не трать свое время. Не стоит она того… – Темноволосый с легкостью перешел на английский и, похлопав моего спасителя по плечу, пошел прочь.

Пак Джуми не без труда освободилась из хватки блондина и побежала за хамоватым брюнетом.

Я в упор смотрела на своего спасителя и не могла понять: я должна радоваться, что он подоспел вовремя, или наоборот? Парень усмехнулся каким-то своим мыслям и протянул мне белоснежный носовой платок:

– Приведи себя в порядок, у тебя кровь на лице.

Я дотронулась до скулы, и на пальцах осталось липкое красное пятно. Проигнорировав протянутый мне платок и даже не подумав поблагодарить этого парня за сомнительную помощь, я направилась в туалет.

– Эй, новенькая! – донеслось мне в спину. – За тобой должок, а я не прощаю долгов…

Глава 1

Меньше недели назад мы с отцом прилетели в Сеул. Его назначили торговым представителем при Российском посольстве, что, мне казалось, воспринималось им как ссылка. Еще бы! После десяти лет работы в дипмиссии в Германии.

О стране, в которой мне теперь предстояло жить, я знала немного. Всезнающий интернет рассказывал об удивляющих весь мир темпах экономического роста, отличном климатическом расположении на полуострове и бешеной популярности халлю́ (k-pop, дорамы, литература и киберспорт), захватившей уже почти половину мира. Моя единственная берлинская подруга Грета жутко завидовала, когда узнала, что я буду жить на родине ее горячо обожаемых айдолов из BTS.

Мне же было все равно. До моего совершеннолетия оставалось чуть меньше шести месяцев, после чего я планировала выбраться из-под опеки родителя и вернуться в Россию, где не была уже два года. Мои отношения с отцом были нейтрально-отрицательными. А все потому, что до своего пятнадцатилетия я его почти не знала. Он бросил нас с мамой, когда мне только-только исполнилось полгода, и уехал помощником атташе в Китай. И снова появился два года назад, когда органы опеки уже оформляли документы, чтобы упечь меня в детский дом после маминой смерти.

С возвращением отца моя жизнь изменилась. Он забрал меня сначала в Берлин, где мы жили в трехэтажном особняке с собственным дворецким и прислугой; а теперь – в Сеул. Тут нашим временным пристанищем стала шестикомнатная квартира в жилом комплексе премиум-класса.

До появления отца я не знала, что такое ужин в ресторане, регулярно пополняемая на кругленькую сумму кредитка или поездка на автомобиле с личным водителем. Мы с мамой ютились в однокомнатной хрущевке на юге Москвы, а соседские пацаны учили меня стрелять по банкам из пневматического пистолета и воровать на рынке яблоки и мандарины. И, если честно, та жизнь мне нравилась в тысячу раз больше…

Я стояла у зеркала в школьном туалете и разглядывала тонкую длинную рану на левой скуле. Как назло, кровь не останавливалась.

– Эй… э-э-эй, новенькая! – шепотом позвала меня девушка, чьи волосы были выкрашены в модный сейчас черно-белый цвет, делая ее похожей на персонажа из аниме. – Возьми!

Она протянула пластырь и отвернулась к зеркалу, словно и не общалась со мной вовсе. Из кабинок вышли две старшеклассницы и, брезгливо поглядывая на меня, продефилировали к выходу.

– Напрасно ты с Яном Тэхо связалась, – оглядываясь на пустые кабинки, сказала незнакомка.

Сообразив, что речь идет о парне, который так не вовремя попался мне под руку, точнее, под кофе, я пожала плечами:

– А что я должна была делать? Так получилось…

– На колени падать и молить о пощаде, – развернувшись ко мне, снова шепотом ответила девушка.

Я внимательно посмотрела на нее в тщетной попытке уловить хотя бы ничтожный сарказм в ее голосе, но девушка была совершенно серьезна[2].

– Проехали, – выдохнула я.

– Меня, кстати, Ким Юри зовут. – Она улыбнулась, отчего ее маленькое личико стало милым и приветливым.

– Мой тебе совет, Ким Юри, держись от меня подальше. Проблем меньше будет. – Я перекинула через плечо сумку и вышла вон.

По расписанию оставалось еще два урока и самоподготовка – странное, на мой взгляд, мероприятие, когда ученики вынуждены сидеть в закрытом помещении и зубрить пройденный материал. При этом домой пойти нельзя. И так шесть дней в неделю.

Вообще все эти занятия здесь обязательны для посещения, но я сегодня уже ни на что не была способна и решила прогуляться по Сеулу – давно собиралась, да времени не было. Если спросят, совру, что не разобралась в нюансах.

Прячась от камер и охранников, без конца снующих по территории школы, я оказалась, наконец, на свободе и, надев на голову уютный капюшон толстовки, отправилась ловить такси.

Сеул показался мне шумным и суетливым городом, где дорогие бутики каким-то удивительным образом соседствовали с уличными лотками и местными блошиными рынками. Я купила два корндога[3] и так наелась, что едва могла дышать, а потом отправилась в кинотеатр, где крутили какой-то отстойный боевик. Домой я возвращалась около одиннадцати.

Я вышла из метро за пару кварталов от своей квартиры и не спеша, пиная найденный на дороге камень, тащилась в нужную сторону. На улице было довольно темно и почти безлюдно.

Вдруг в стороне, в небольшом закутке между домами, я услышала стон и последовавший за ним глухой звук удара. Я толком ничего не видела, но не узнать этот звук было невозможно. Так бьют человека: жестоко и беспощадно – ногами по телу.

Я приблизилась и увидела фигуру лежащего на земле мужчины, который почему-то не сопротивлялся, а лишь с тихими стонами сносил побои. Над ним навис здоровенный парень, молча и методично опускающий огромные кулаки на лицо своей жертвы. Смотреть на это было невыносимо! Что-то внутри меня щелкнуло… Я подняла с земли камень, замахнулась и со всей силы кинула его в спину нападавшему. Послышалось крепкое ругательство на корейском, а через пару секунд непонятно откуда взявшиеся люди скрутили меня и повалили на асфальт. От ужаса внутри все похолодело.

Какого черта ты натворила, Мия? Следовало бы раньше подумать, что нападающий мог быть не один!

Предплечья ныли, колено, которое, дергаясь и сопротивляясь, я сильно оцарапала, дико пекло, вдобавок порез на скуле снова начал саднить, когда эти придурки припечатали меня об асфальт. Я готова была разрыдаться от страха и досады.

– Глазам своим не верю, – услышала я низкий бархатный голос, показавшийся мне смутно знакомым. – Тебе точно жить надоело…

Меня грубо поставили на ноги, и я встретилась с леденящими душу карими глазами Яна Тэхо.

Глава 2

– Ты преследуешь меня?! – Он говорил на английском и не спрашивал, а как будто утверждал.

– Да на кой ты мне сдался? – пропыхтела я, разглядывая двух здоровенных мужиков, вцепившихся в меня мертвой хваткой.

Ян Тэхо бесцеремонно и, кажется, с любопытством изучал мое лицо.

– Кто ты такая, и что тут делаешь? – спросил он, прищурив и без того узкие глаза.

– А если не скажу, побьешь так же, как этого парня?

Ян Тэхо усмехнулся и убрал сбитые в кровь руки в карманы. Послышался визг тормозов, и по нам мазнул свет автомобильных фар.

– Господин Ян, нужно уходить, – с едва уловимым волнением в голосе сказал один из амбалов.

С соседней улицы вырулила еще одна машина. Ян Тэхо посмотрел на лежащего в переулке избитого мужчину и едва заметно кивнул. Меня наконец-то отпустили. Я села на землю, потирая саднящее колено.

Два широкоплечих мужчины, судя по всему, охранники этого зарвавшегося богатенького придурка, прикрыли нас спинами и достали пистолеты. Я замерла, пытаясь понять, во что вляпалась, но меня самым бесцеремонным образом выдернули из задумчивости, рывком поставив на ноги.

– Исчезни отсюда! – рявкнул в самое ухо Ян Тэхо и сильно толкнул меня.

В следующее мгновение я услышала выстрел. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось как сумасшедшее. Меня пробил холодный пот, и, повинуясь неконтролируемому природному страху, я рванула прочь.

– За ними! – раздался грубый голос одного из появившихся вдруг людей. Стало понятно – они не просто мимо проезжали! – Девка моя! Найдите остальных!

Он что, сейчас обо мне?

Я оглянулась и заметила погоню из нескольких человек. От паники меня удержал, наверное, инстинкт самосохранения, и, несмотря на усталость, я снова побежала. Легкие горели, в правом боку безумно кололо. Я хватала ртом воздух и мечтала выбежать на какую-нибудь людную улицу.

– Вон она! – услышала я запыхавшийся мужской голос. – Прыткая, тварь…

Черт, Мия! Кажется, на этот раз ты влипла по полной…

Я резко свернула в едва приметный переулок и, собрав остатки сил, помчалась вперед. Но не успела сделать и несколько шагов, как меня схватили и со всей силы прижали к забору. Я закричала.

– Да замолчи же ты! – Мой рот накрыла теплая ладонь, и в нескольких сантиметрах от своего лица я увидела тяжело вздымающиеся плечи Яна Тэхо.

Кричать сразу расхотелось, но коленки все равно продолжали предательски дрожать. Он затащил меня в узкий зазор между заборами соседних домов и стал спиной к улице, на которой вот-вот должны были появиться преследователи.

– Раздевайся! – жестко сказал он.

– Какого черта…

Не дожидаясь, пока я послушаюсь его, Ян Тэхо запустил руки под мою толстовку, одним движением сорвал ее с меня и откинул в сторону. Я попыталась отвесить ему пощечину, но он уверенно перехватил мою руку, крепко, но не до боли сжимая запястье.

– Слишком заметна! – перешел он на шепот и кивнул на толстовку, белым пятном валявшуюся вдалеке.

Послышался шорох гравия, и Ян Тэхо прижался ко мне всем своим телом, впечатав в неровную кладку кирпичного забора. Я спрятала свое лицо у него на груди и, кажется, перестала дышать.

Преследователи покружили рядом, переговариваясь на странном корейском диалекте и сетуя на то, что в темноте упустили меня. Через несколько минут они ушли, а мы так и стояли, плотно прижавшись друг к другу. Все мои мысли заполнила эта близость: его сильное, рельефное тело и манящий, горьковато-сладкий цветочный аромат парфюма…

Я подняла на него глаза и натолкнулась на потемневший взгляд раскосых глаз. Вздрогнув, я прикусила губу. Ян Тэхо с шумом выдохнул и коснулся ее большим пальцем. Меня словно электрическим разрядом садануло! Вынырнув из этого безумия, я уперлась руками в его грудь.

Он отступил на шаг, дальше не позволял соседский забор, и опустил голову. Сильные и широкие плечи плавно вздымались, словно он пытался привести дыхание в порядок.

Мои мысли превратились в мечущихся стрекоз, но я все-таки старалась сохранить ясность рассудка. Я нашла свою толстовку и, спешно натянув ее, почти выбежала в переулок. Порывисто втянув прохладный воздух, я обняла себя за плечи в надежде унять бешено колотящееся сердце. Этот парень по-настоящему пугал меня, и знакомство с ним явно не сделает мою жизнь радостнее.

Через несколько кварталов я поняла, что заблудилась. Достав из кармана джинсов телефон, я открыла навигатор и, сориентировавшись, пошла в сторону дома. Сумку с учебниками и документами я потеряла там, где на меня нашло затмение и я какого-то черта впуталась в историю, которая меня вообще не касалась. Вот только вернуться на то место я сейчас едва ли смогла бы – страшно. Придется завтра объясняться с отцом… Дверь с биометрическим замком спасла меня от встречи с ним – сегодня мой родитель ночевал в посольстве, вот была бы незадача, если бы я в таком виде явилась туда...

Я зашла в ванную и, скинув грязную одежду, встала под горячий душ. В голове крутилось сто тысяч разных мыслей: в основном, конечно, о моей вселенской глупости и неумении просто пройти мимо. А еще – о том парне, которого так жестоко избил Ян Тэхо. Надеюсь, что кто-то вызвал ему скорую, иначе… Б-р-р-р… И как только мой сегодняшний день превратился в настоящий триллер!

Я жутко устала, хотелось завалиться в теплую постель и проспать часов двенадцать. Завернувшись в полотенце, я подошла к большому зеркалу и ужаснулась. Рана на лице сильно опухла и потемнела, коленка выглядела так, словно меня метров десять тащили по асфальту, а на запястьях от ручищ выдрессированных амбалов Яна Тэхо расплывались синяки. Да уж! Не думаю, что за несколько часов до утра картина как-то изменится. Разве что в худшую сторону.

Пожалуй, забью-ка я на пару учебных дней.

Позвонить утром в школьный секретариат и хриплым, якобы простуженным, голосом наплести про температуру было проще простого. Гораздо сложнее – объяснить всю эту «красоту» отцу.

Я ела почти безвкусный суп из водорослей, заказанный в ближайшем ресторане, когда он вернулся с работы.

– Здравствуй, дочь, – сказал отец, развязывая галстук. – Почему ты не в школе?

– Приболела, – как можно более равнодушно ответила я.

– Что-то серьезное? – Поставив портфель на стул рядом со мной, он взял газету, пробегая глазами по заголовкам первой страницы.

– Нет, скоро поправлюсь. – Я все-таки отодвинула суп. Ну невозможно же есть такую преснятину!

– Как тебя приняли в школе?

– Нормально. – Я решила не вдаваться в подробности, иначе пришлось бы рассказать про «инцидент» с Яном Тэхо и Пак Джуми...

– Ты же помнишь главные условия нашего здесь недолгого нахождения? – Отец встал и налил себе воды. – Ты ведешь себя достойно, как и положено дочери дипломата, а я делаю всё возможное, чтобы поскорее вернуться в Европу.

– Помню, – сложив руки на груди, неохотно сказала я. – Не высовываться и не конфликтовать ни с кем…

«Извини, папа, но я уже нарушила оба этих правила», – подумала я про себя.

– Вот именно. Молодец. Учись старательно! Файтинг, как здесь говорят! – Не очень похоже изобразив популярное в Корее пожелание удачи, отец ушел в кабинет, так и не подняв на меня глаз.

Я усмехнулась. Зря думала, что разговор с ним будет непростым…

Стараниями корейской фармацевтики и косметики через два дня я выглядела достаточно неплохо и практически идеально замаскировала начинающую желтеть скулу. Сделав пробор на левую сторону, я перекинула волосы и, придирчиво осмотрев себя с ног до головы, осталась довольна.

Школьная форма должна была прийти со дня на день, а пока я имела право «ходить в своем». Сейчас это совсем не радовало, ибо подобное отличие от других учеников еще сильнее бросалось в глаза и привлекало нежелательное внимание.

За пару дней дома я переварила события того дня и решила, что мне нужно все-таки поблагодарить Яна Тэхо, ведь он, как ни крути, спас мне жизнь. Но стоило мне в школьном коридоре подойти к своему шкафчику, добродушное настроение как волной смыло.

Замо́к взломали, мои пока еще немногочисленные вещи залили газировкой, а дверцу исписали иероглифами, смысл которых понимали даже те, кто едва начал учить корейский: «тварь», «подстилка» и «нищебродка» были самыми безобидными из них.

– Привет, должница! – потягивая через трубочку кофе со льдом, на соседний шкафчик облокотился мой горе-спаситель. – Ну что, пожинаешь плоды неудачного подката к Яну Тэхо?

Он громко и з…