Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

«Грандиозная драма, которая погружает читателя в мир страстей, интриг и предательства и разыгрывается на фоне жесткой политической реальности».

Аманда Форман, автор книги
«Джорджиана, герцогиня Девонширская»

«Анна Болейн просто оживает в этом впечатляющем исследовании… Трогательно и информативно… Тщательно исследованный исторический материал, сочетающий свидетельства современников и повествовательный талант».

The Times

«Развеивает мифы».

Literary Review

«Наиболее убедительное на сегодняшний день прочтение свидетельств».

Spectator

«Увлекательная, поглощающая, удивительно насыщенная книга с обилием деталей и беспристрастным подходом к истории».

Wall Street Journal

«Исключительная эрудиция авторов, прекрасно ориентирующихся в разнообразных исторических источниках, а также живость их письма дают по-настоящему свежую интерпретацию брака, который породил протестантскую Англию и величайшего из всех британских монархов, Елизавету I. Анна Болейн была сильной независимой женщиной и заплатила за это чудовищную цену».

Эндрю Робертс, автор книги «Черчилль. Прогулка с судьбой»

«Великолепное освещение трагических страниц далекого прошлого».

Kirkus Reviews

 

 

 

John Guy & Julia Fox

HUNTING THE FALCON

Henry VIII, Anne Boleyn and the Marriage that Shook Europe

 

Перевод с английского Ирины Никитиной

 

Гай Дж.

Охота на сокола : Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию / Джон Гай ; Джулия Фокс ; [пер. с англ. И. В. Никитиной]. — М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2024.

 

ISBN 978-5-389-27373-3

 

16+

 

Брак Генриха VIII и Анны Болейн — один из самых впечатляющих сюжетов в истории. За длительными ухаживаниями короля последовала поспешная женитьба на уже беременной Анне и ее коронация, а менее чем через три года страсть мужа сменилась ненавистью такой силы, что он пожелал избавиться от своей супруги.

Выдающиеся британские специалисты по эпохе Тюдоров Джон Гай и Джулия Фокс исследуют последние архивные находки и развенчивают исторические мифы, представляя Анну и Генриха абсолютно в новом свете. Они показывают, как тесно связаны отношения Анны и Генриха с важнейшими событиями международной политики в переломные моменты европейской истории и что уже в XVI веке женщина была способна влиять на политику и религиозные убеждения патриархального общества. Особое внимание уделяется выпавшим из поля зрения историков семи годам, которые Анна провела во Франции, а также тому, как она организовала свой двор по новым правилам, что в конечном счете стало одной из причин ее падения. В своей книге, которая служит образцом глубочайшего исторического анализа, Гай и Фокс предлагают оригинальную трактовку одного из самых значимых браков в истории и создают захватывающую картину переплетения любви и страсти, власти и политики.

«В процессе работы над книгой мы обращались к архивам: расшифровывали написанные от руки письма главных действующих лиц, доклады советников и послов, отчеты, скрупулезно составленные незаметной армией секретарей и клерков. Мы старались сделать все возможное, чтобы Генрих и Анна заговорили сами, нам было важно понять, что и почему они делали, а также воссоздать их мир и поразмышлять над тем, почему их современники так по-разному рассказывают об одних и тех же событиях». (Джон Гай, Джулия Фокс)

 

© John Guy and Julia Fox, 2023

© Никитина И. В., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024

КоЛибри®

* В отсутствие сложившейся практики передачи на русский язык иностранных имен собственных времен Средневековья будем придерживаться следующего принципа. Имена английских монархов передаются в соответствии со сформировавшейся традицией замены их устоявшимися аналогами (например, Edward — Эдуард). При передаче прочих английских имен применяется транскрипция (например, Edward — Эдвард). Имена собственные представителей других европейских стран передаются в соответствии с устоявшимися вариантами. — Примеч. перев.

** По другим данным, 1686 г. — Примеч. ред.

Персоны

Тюдоры

Генрих VIII, король Англии

Генрих VII, король Англии, отец Генриха VIII

Елизавета Йоркская, старшая дочь короля Эдуарда IV и Елиза­веты Вудвилл; супруга Генриха VII и мать Генриха VIII

Маргарет Бофорт, графиня Ричмонд, дочь и наследница Джона Бофорта, герцога Сомерсета; мать Генриха VII и бабушка Генриха VIII

Маргарита Тюдор, старшая сестра Генриха VIII; супруги: (1) Яков IV, король Шотландии; (2) Арчибальд Дуглас, граф Ангус; (3) Генри Стюарт

Мария Тюдор, известная как «французская королева», младшая сестра Генриха VIII; супруги: (1) король Франции Людовик XII (третий брак короля); (2) Чарльз Брэндон, герцог Саффолк

Екатерина Арагонская, младшая дочь королевы Изабеллы I Кастильской и короля Фердинанда II Арагонского; супруги: (1) Артур, принц Уэльский, (2) Генрих VIII (первый брак короля)

Яков V, король Шотландии, сын Маргариты Тюдор и Якова IV

Маргарет Дуглас, племянница Генриха VIII; единственный ребенок Маргариты Тюдор и Арчибальда Дугласа, один из основных авторов Девонширской рукописи

Принцесса Мария (впоследствии Мария I), дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской

Принцесса Елизавета (впоследствии Елизавета I), дочь Генриха VIII и Анны Болейн

Генри Фицрой, герцог Ричмонд, герцог Сомерсет, граф Ноттингем; внебрачный сын Генриха VIII и Элизабет Блаунт, супруг Мэри Говард

Болейны

Сэр Джеффри Болейн, лорд-мэр Лондона, прадед Анны Болейн

Сэр Уильям Болейн, сын сэра Джеффри Болейна и дед Анны Болейн

Маргарет Батлер, супруга сэра Уильяма Болейна и бабушка Анны Болейн; дочь и сонаследница Томаса Батлера, графа Ормонда

Сэр Томас Болейн, сын сэра Уильяма Болейна и Маргарет Батлер; отец Анны Болейн; впоследствии виконт Рочфорд, граф Уилтшир

Элизабет Говард, дочь Томаса Говарда, графа Суррея, 2-го герцога Норфолка; супруга сэра Томаса Болейна, мать Анны Болейн

Сэр Джеймс Болейн, брат сэра Томаса Болейна, дядя Анны Болейн и канцлер королевы в годы ее правления

Элизабет Болейн, супруга сэра Джеймса Болейна; одна из фрейлин Анны Болейн

Анна Болейн, дочь сэра Томаса Болейна и Элизабет Говард; вторая жена Генриха VIII

Мэри Болейн, сестра Анны Болейн; супруги: (1) Уильям Кэри, (2) Уильям Стаффорд

Джордж Болейн, брат Анны Болейн; позднее виконт Рочфорд

Джейн Паркер, супруга Джорджа Болейна, дочь Генри Паркера, лорда Морли; одна из фрейлин Анны Болейн

Леди Энн Шелтон (урожденная Болейн), тетя Анны Болейн, мать Мэри и Маргарет Шелтон, управляющая хозяйством принцессы Марии

Двор Генриха VIII Тюдора

Энтони Энтони, камергер королевских покоев, инспектор ар­сенала в Тауэре

Сэр Томас Одли, лорд — хранитель Большой печати после Томаса Мора, лорд-канцлер с 1533 г.

Уильям Бенет, церковный юрист, дипломат, посол в Риме

Гертруда Блаунт, вторая жена Генри Куртене, близкая подруга и фрейлина Екатерины Арагонской

Чарльз Брэндон, герцог Саффолк; супруги: (1) Энн Браун, дочь сэра Энтони Брауна, (2) младшая сестра Генриха VIII Мария, вдова Людовика ХII, (3) леди Кэтрин Уиллоуби

Уильям Бреретон, камергер личных покоев, казначей Честера, главный королевский слуга в Чешире и Северном Уэльсе

Юриан Бреретон, младший брат Уильяма, камергер личных ­покоев

Сэр Энтони Браун, джентльмен личных покоев, сводный брат ­сэра Уильяма Фицуильяма

Сэр Фрэнсис Брайан, двоюродный брат Анны Болейн, джентльмен личных покоев и дипломат; позднее известный как «наместник ада»

Николо де Бурго, богослов и францисканский монах родом из Флоренции; читал лекции в Оксфорде, участвовал в бракоразводном процессе Генриха VIII

Доктор Уильям Баттс, королевский врач

Сэр Николас Кэрью, джентльмен личных покоев, дипломат, ­поддерживал принцессу Марию; зять (супруг сестры) Фрэнсиса Брайана

Уильям Кэри, муж Мэри Болейн, джентльмен личных покоев, умер от английской потливой горячки

Сэр Томас Чейни, джентльмен личных покоев, один из первых протеже Анны Болейн

Уильям Комптон, камергер стула до 1526 г.; умер от английской потливой горячки

Генри Куртене, граф Девон, маркиз Эксетер; старший сын Уиль­яма Куртене, графа Девона, и Екатерины, сестры Елизаветы Йоркской; пэр личных покоев

Томас Кранмер, кембриджский ученый, первоначально протеже Болейнов; с 1532 г. архиепископ Кентерберийский

Томас Кромвель, адвокат-самоучка, состоявший на службе у Томаса Уолси; управляющий делами парламента, хранитель королевских драгоценностей и первый секретарь Генриха VIII; позднее генеральный викарий и лорд — хранитель Малой печати

Джон Фишер, друг Томаса Мора, епископ Рочестерский

Сэр Уильям Фицуильям, придворный и член Тайного совета, дипломат, лорд-казначей, сменивший на этом посту сэра Томаса Болейна; сводный брат сэра Энтони Брауна

Эдвард Фокс, кембриджский ученый, первоначально протеже Болейнов; дипломат, впоследствии епископ Херефордский

Стивен Гардинер, секретарь Томаса Уолси, в течение короткого времени секретарь Генриха VIII; дипломат, с 1531 г. епископ Уинчестерский, посол во Франции

Корнелиус Хейс, золотых дел мастер и ювелир Генриха VIII

Сэр Томас Хинидж, джентльмен-привратник и доверенный слуга Томаса Уолси; джентльмен личных покоев; сменил Генри Норриса в должности камергера стула

Ганс Гольбейн Младший, художник, родом из Аугсбурга, работал в Базеле, Швейцария, переехал в Англию в 1526 г.

Томас Говард, граф Суррей, 2-й герцог Норфолк, победитель в битве при Флоддене, тесть сэра Томаса Болейна

Томас Говард, граф Суррей, 3-й герцог Норфолк, дядя Анны Болейн, брат ее матери Элизабет Говард

Генри Говард, граф Суррей, придворный, поэт; сын Томаса Говарда, 3-го герцога Норфолка

Лорд Томас Говард, любовник Маргарет Дуглас, которая была ­одним из авторов Девонширской рукописи; младший брат лорда ­Уильяма Говарда, сводный брат Томаса Говарда, 3-го герцога Норфолка

Джон Хьюси, личный агент виконта Лайла и леди Лайл при ­дворе

Сэр Уильям Кингстон, констебль лондонского Тауэра

Уильям Найт, придворный капеллан, архидьякон Ричмонда, каноник часовни Святого Стефана в Вестминстере; один из секретарей Генриха VIII

Эдмунд Нивет, старший сын сэра Томаса Нивета и Мюриэл, дочери Томаса Говарда, 2-го герцога Норфолка; родственник Мэри Шелтон

Генри Нивет, младший придворный, младший брат Эдмунда

Леди Гонория Лайл, вторая жена Артура Плантагенета, виконта Лайла, известная как «леди Лайл»

Томас Мор, юрист, дипломат, автор сочинения «Утопия»; один из секретарей Генриха VIII с 1518 по 1525 г. лорд-канцлер с 1529 по 1532 г.

Генри Норрис, джентльмен личных покоев, камергер стула с 1526 г.

Ричард Пейс, настоятель собора Святого Павла, дипломат, один из секретарей Генриха VIII

Сэр Ричард Пейдж, камергер Томаса Уолси, джентльмен личных покоев

Ричард Пейт, архидьякон Линкольна, посол при дворе императора Карла V

Сэр Уильям Паулет, придворный, член Тайного совета, магистр королевских палат, с 1532 г. контролер королевского двора при дворе Генриха VIII

Гарри (или Генри) Алджернон Перси, старший сын 5-го гер­цога Нортумберленда; первый возлюбленный Анны Болейн; с 1527 г. 6-й граф Нортумберленд

Артур Плантагенет, виконт Лайл, внебрачный сын Эдуарда IV, лорд-наместник в Кале; супруги: (1) Элизабет Грей, (2) Гонория Гренвилл

Сэр Джон Рассел, протеже Томаса Уолси и джентльмен личных покоев

Марк Смитон, музыкант и камергер личных покоев

Эдвард Стаффорд, 3-й герцог Бекингем, старший сын Генри Стаффорда, 2-го герцога Бекингема, и Кэтрин Вудвилл, свояченицы Эдуарда IV

Элизабет Стаффорд, дочь 3-го герцога Бекингема, камеристка, а позднее фрейлина Екатерины Арагонской; раздельно проживающая супруга Томаса Говарда, 3-го графа Норфолка

Джон Стоксли, придворный капеллан и духовник, дипломат; позднее епископ Лондона

Пьетро Ванни, латинский секретарь Томаса Уолси, а позднее Генриха VIII, дипломат

Роберт Уэйкфилд, профессор иврита, позднее профессор королевской кафедры иврита в Оксфорде

Уолтер Уолш, камергер личных покоев

Уильям Уорэм, архиепископ Кентерберийский, лорд-канцлер до 1515 г.; умер в 1532 г.

Сэр Фрэнсис Уэстон, джентльмен личных покоев

Доктор Ричард Уолман, церковный юрист, архидьякон Садберийский, находился на службе у Томаса Уолси; настоятель Уэлского собора и придворный капеллан

Томас Уолси, архиепископ Йоркский, кардинал и папский легат, лорд-канцлер до 1529 г.; умер в 1530 г.

Сэр Томас Уайетт, придворный, поэт, дипломат; поклонник Анны Болейн

Двор Анны Болейн [1]

Джейн Эшли, позднее леди Мьютас, придворная дама

Сэр Эдвард Бейнтон, вице-камергер

Джон Барлоу, капеллан на службе у сэра Томаcа Болейна, выполнявший поручения для Анны

Николя Бурбон, французский поэт, евангелист, был вынужден бежать из Франции, был нанят Анной в качестве наставника для детей ее придворных

Элизабет Браун, графиня Вустер, фрейлина, сестра сэра Энтони Брауна

Леди Джейн Калторп, фрейлина; бывшая гувернантка прин­цес­сы Марии

Маргарет Коффин, фрейлина

Сэр Уильям Коффин, шталмейстер, супруг Маргарет Коффин

Нэн Кобем, функции при дворе Анны неизвестны

Маргарет Гамедж, придворная дама; позднее стала второй женой лорда Уильяма Говарда

Энн Гейнсфорд, придворная дама; супруга Джорджа Зуша

Элизабет Хилл (урожденная Айсли), придворная дама

Элизабет (Бесс) Холланд, любовница 3-го герцога Норфолка, придворная дама

Марджери Хорсман, придворная дама; позднее супруга сэра Майкла Листера

Мэри Говард, двоюродная сестра Анны, дочь 3-го герцога Норфолка; супруга Генри Фицроя; фрейлина, один из авторов Девонширской рукописи

Мэри Кингстон, супруга сэра Уильяма Кингстона, фрейлина

Хью Латимер, один из личных капелланов Анны; позднее епископ Вустерский

Уильям Латимер, один из личных капелланов Анны; автор труда «Краткий трактат, или Хроника самой добродетельной леди Анны Болейн» (A Brief Treatise or Chronicle of the Most Virtuous Lady Anne Boleyn)

Мэттью Паркер, один из капелланов Анны; позднее архиепис­коп Кентерберийский

Джон Скат, портной

Джейн Сеймур, придворная дама, третья жена Генриха VIII

Николас Шекстон, один из капелланов Анны, ее первый альмонарий, впоследствии епископ Солсберийский

Мэри Шелтон, двоюродная сестра Анны, придворная дама, один из авторов Девонширской рукописи

Маргарет Шелтон, двоюродная сестра Анны, сестра Мэри ­Шелтон

Джон Скип, один из капелланов Анны и ее второй альмонарий

Джордж Тейлор, главный сборщик податей

Гарри Уэбб, лакей, служащий за столом

Бриджет Уилшир, фрейлина; супруги: (1) сэр Ричард Уингфилд, (2) сэр Николас Харви, (3) сэр Роберт Тирвит

Испания и Габсбурги

Изабелла I, королева Кастилии, мать Екатерины Арагонской

Фердинанд II, король Арагона, отец Екатерины Арагонской

Хуана Кастильская, сестра Екатерины Арагонской, супруга Филиппа Красивого, герцога Бургундии; королева Кастилии

Карл Гентский, герцог Бургундии (как Карл II) с 1506 г.; с 1516 г. король испанских королевств (как Карл I); с 1519 г. император Священной Римской империи (как Карл V); сын Хуаны Кастильской и Филиппа Красивого

Максимилиан I, эрцгерцог Австрии, с 1486 г. король Германии; с 1508 г. император Священной Римской империи; отец Филиппа Красивого

Маргарита Австрийская, дочь Максимилиана I, сестра Филиппа Красивого, тетя Карла V, штатгальтер габсбургских Нидерландов; умерла в 1530 г.

Элеонора, сестра Карла V, вдовствующая королева Португалии; вступила в брак с королем Франции Франциском I после смерти его первой супруги

Мария Австрийская (Мария Венгерская), сестра Карла V, вдовствующая королева Венгрии, сменившая Маргариту Австрийскую в качестве штатгальтера габсбургских Нидерландов

Филипп Красивый, герцог Бургундии, король Кастилии; умер в 1506 г.

Иньиго Лопес де Мендоса, кардинал, архиепископ Бургоса, в 1526–1529 гг. посол Карла V в Лондоне

Эсташ Шапюи, посол Карла V в Лондоне с 1529 г.

Франция

Людовик XII, король Франции

Франциск I, король Франции; супруги: (1) Клод; (2) Элеонора, сестра Карла V

Луиза Савойская, вдова Карла Орлеанского, графа Ангулема; мать короля Франциска I

Клод, королева Франции, старшая дочь короля Людовика XII и его второй жены Анны, герцогини Бретонской

Маргарита Ангулемская, дочь Луизы Савойской, сестра короля Франциска I

Анн, герцог де Монморанси, главный распорядитель двора ­Франции

Джованни Джоаккино ди Пассано, эконом при дворе Луизы ­Савойской; посол в Лондоне в 1525, 1526–1527, 1528, 1530–1531, 1531–1532 гг.

Жан Бринон, канцлер Алансона, посол в Лондоне в 1525–1526 гг.

Габриэль де Грамон, епископ Тарба до 1534 г., с 1529 г. архиепископ Бордо, с 1532 г. епископ Пуатье, в 1527 г. посол в Лондоне, французский агент в Ватикане

Франсуа де ла Тур, виконт де Тюренн, посол в Лондоне в 1527 г.

Жан дю Белле, кардинал, до 1526 г. епископ Байонны, с 1532 г. епископ Парижа; посол в Лондоне в 1527–1529, 1530, 1531, 1533–1534 гг.

Габриэль де ла Гиш, посол в Лондоне в 1530–1531 гг., 1534 г.

Франсуа де Турнон, французский агент в Ватикане

Жан де Дентевиль, бальи Труа и сеньор де Полизи, посол в Лондоне в 1533, 1535, 1536 гг.

Франсуа де Дентевиль, старший брат Жана; епископ Осера с 1530 г., французский посол в Риме

Жорж де Сельве, епископ Лавора, друг Жана де Дентевиля

Жиль де ла Помрэ, посол в Лондоне в 1531–1532 гг., 1534 г.

Филипп Шабо, сеньор де Брион, адмирал Франции, посол в Лондоне в 1534 г.

Паламед Гонтье, секретарь короля Франциска I, помощник Филиппа Шабо в 1534 г.; посол в Лондоне в 1535 г.

Антуан де Кастельно, епископ Тарба с 1534 г., посол в Лондоне в 1535–1537 гг.

Ланселот де Карль, секретарь Антуана де Кастельно, поэт

Рим

Джулиано делла Ровере, папа Юлий II

Джованни ди Лоренцо де Медичи, папа Лев X

Адриан Флорисон Буйенс, папа Адриан VI

Джулио де Медичи, папа Климент VII

Алессандро Фарнезе, папа Павел III

Лоренцо Кампеджи, кардинал и папский легат

Родольфо Пио да Карпи, епископ Фаэнцы, папский нунций во Франции

Уберто Гамбара, папский протонотарий и нунций в Англии

Грегорио Казали, агент Генриха VIII в Риме

Пролог

В пятницу 19 мая 1536 года, как только рассвело, сэр Уильям Кингстон, констебль лондонского Тауэра, покинул свое жилище у восточной границы крепости и, обогнув с севера Белую башню, направился вдоль ее западной стены. Пройдя через ворота Колдхарбор, построенные в 1240 году Генрихом III как защитный рубеж на пути к королевским покоям, он наконец попал во внутренний двор. Подойдя к зданию, где содержалась королева, он поднялся по лестнице с южной стороны и прошел через недавно перестроенную приемную. Приблизившись к двери, ведущей во внутренние покои, он тихонько постучался [2].

Дверь открыла фрейлина, а за ней стояла хрупкая женщина лет тридцати пяти или тридцати шести, среднего роста, с темными блестящими глазами и длинной тонкой шеей — королева Анна Болейн, вторая жена короля Генриха VIII. Кингстон уже посещал ее в столь ранний час. Королева посы­лала за ним накануне в четверг после ночного бдения. С двух часов ночи, стоя на коленях, она горячо молилась вместе со своим альмонарием [3] Джоном Скипом. Уже зная о смертном приговоре, она призвала к себе Кингстона — стать свидетелем того, как она принимает Святое причастие и клянется, что не совершала тех чудовищных преступлений, в которых ее признали виновной: кровосмешения, четырехкратной супружеской измены и участия в заговоре с целью убийства супруга. Дважды поклявшись на Святом Писании в том, что она говорит истинную правду, Анна заявила, что она «честная женщина» и никогда не изменяла своему мужу. Она полагала, что ей суждено умереть в начале девятого утра — традиционное время казней. Готовясь взойти на эшафот, она провела ночь без сна в ожидании неизбежного [4].

Рвение Анны объяснялось еще и тем, что одна из приставленных к ней придворных дам, к которой она испытывала острую неприязнь, — возможно, это была ее тетка, леди Элизабет Болейн, — в четверг утром сообщила ей, что тот самый день настал. Это была жестокая ошибка. Ни дата, ни время еще не были определены [5]. Когда стало понятно, что казни не будет, Анна вновь погрузилась в мучительные раздумья. Снова послав за констеблем, она сказала ему: «Мистер Кингстон, я слышала, что не умру до полудня, и это печалит меня. Я думала, что к этому времени все уже будет кончено, и мои страдания останутся позади». Тогда она не знала, что смертный приговор еще не был утвержден Генрихом — он утвердил его только в четверг вечером, скрепив королевской печатью. В соответствии с этим документом Кингстону предписывалось «немедленно по получении соответствующего указа препроводить вышеозначенную Анну на Тауэр-грин [6] и отсечь голову вышеозначенной Анне, при этом ничто не должно быть упущено из виду» [7].

Существовали и другие причины, по которым казнь откладывалась. В дневные часы ворота Тауэра держали открытыми, и любой желающий мог попасть во внешний двор. Стремясь избежать досужих домыслов и ненужных подозрений, а также ограничить распространение за пределы страны слухов о казни Анны, Томас Кромвель, первый секретарь короля и главный блюститель закона, приказал Кингстону прежде, чем королева взойдет на эшафот, выдворить с территории Тауэра около тридцати иностранцев. Также Кромвель обратился с поручением к своему верному соратнику, торговцу и банкиру Ричарду Грешему, который, кстати, вскоре стал мэром Лондона несмотря на то, что был крайне непопулярен среди горожан. От Грешема требовалось обеспечить безопасность и проследить за тем, чтобы на казнь были допущены лишь те, чье присутствие одобрил сам король, «дабы не было пересудов». Кроме того, сам Генрих, который от­личался большой предусмотрительностью и планировал все в мельчайших деталях, настаивал на том, чтобы присутствовали все, кто имел отношение к этому делу. Существовавшая с самого начала неопределенность по поводу даты и времени давала Кингстону повод для беспокойства: «Если точный час не будет объявлен (что вполне возможно), в Лондоне не будут знать о казни, и тогда присутствующих будет мало, а я по­лагаю, лучше всего умеренное число зрителей». На этот счет он мог не волноваться [8].

Будучи человеком, не лишенным сострадания, Кингстон пытался отвлечь внимание Анны от путаницы со временем. «Вы не успеете почувствовать боли, — произнес он, — все произойдет молниеносно».

«Я слышала, — ответила она, — что палач — мастер своего дела, да и шея у меня такая тонкая». С этими словами она «обхватила шею рукой и от души рассмеялась». Смелость всегда была ее верным спутником, не покинула она ее и сейчас. «Я видел многих ожидающих казни, как мужчин, так и женщин, — докладывал Кингстон Кромвелю, — и все они (то есть все до единого) пребывали в великом горе, но, как я понял, эта леди находила в смерти отраду и утешение». Теперь, когда ее брак и репутация были загублены, Анна уверовала в ис­купительную силу Христа [9].

К утру пятницы все было готово. Эту ночь Анна снова провела на коленях в молитве, Скип все это время был подле нее. Она чувствовала себя настолько измученной, что не могла уснуть. Кингстон появился на рассвете и объявил ей, что она умрет сегодня, а также вручил ей кошелек с двадцатью фунтами, которые она по традиции должна была раздать в качестве милостыни перед смертью. В девятом часу утра он вернулся. Момент приближался [10].

Анна оделась сама, с особой тщательностью готовясь к своему последнему появлению на публике. Еще подростком при дворе королевы Франции Клод она узнала, какую силу имеет красивая одежда и как много она может сказать. Сего­дняшний повод требовал строгой сдержанности, а не броской пышности, поэтому она выбрала платье из серого дамаста, отороченное мехом, поверх которого она надела горностаевую накидку. Ее выбор говорит о многом, поскольку прежде в ее гардеробе не было места шелку и атласу темных и нейтральных тонов. Она всегда избегала серого и черного — цветов, которые традиционно носила ее предшественница, королева Екатерина Арагонская. Анна привела в порядок еще не утратившие блеска темно-каштановые волосы и спрятала их под английским гейблом [11], снова изменив своему вкусу, ведь обычно она предпочитала носить более модный арселе, или французский чепец, который был ей особенно к лицу. Не следует недооценивать и выбор головного убора. С младых ногтей Анна была убежденной франкофилкой: ее вкусы и предпочтения разительно отличались от тех, что были приняты у прежних жен английских монархов, — однако сейчас это был повод публично заявить о том, что она истинная англичанка [12].

В сопровождении леди Болейн и трех других фрейлин она в последний раз вышла из своих покоев, спустилась вниз и оказалась на улице. Пройдя через внутренний двор замка и ворота Колдхарбор, она обогнула Белую башню и вышла на Тауэр-грин перед зданием арсенала. На этом месте ко­ролевские солдаты часто упражнялись в стрельбе из лука и огнестрельного оружия, а к дню казни там был поспешно сооружен «новый эшафот» — в этот раз кровь прольется по-настоящему [13].

К помосту высотой не более трех футов [14] вели четыре или пять ступеней [15]. Предполагалось, что эшафот должен был быть задрапирован полотном черного цвета, однако неиз­вестно, успели ли служащие Тауэра в срок завершить все работы. Вокруг эшафота располагались наспех сооруженные ряды сидений для наиболее именитых зрителей, среди которых был и пасынок Анны, семнадцатилетний Генри Фицрой, герцог Ричмонд, внебрачный сын короля, который, веро­ятно, должен был представлять своего отца. Анна никогда его не жаловала, и сегодня он с удовольствием посмотрит ее казнь. Рядом с ним сидели герцог Саффолк, сэр Томас Одли (лорд-канцлер), Кромвель и большинство членов Тайного совета, а также члены палаты лордов. За ними расположились мэр и олдермены [16] Лондона, а из-за их спин выглядывали представители ливрейной гильдии во главе с владельцем и старостами Почтенного общества торговцев тканями (Worshipful Company of Mercers) [17]. По свидетельству одного из служащих Тауэра, многие из присутствовавших жителей Лондона привели с собой жен, да и некоторым чужакам (то есть иностранцам), несмотря на строгий запрет, удалось проскользнуть незамеченными, минуя охрану [18]. Один из будущих слуг Кромвеля отмечал не без простительного преувеличения, что толпа в Тауэре насчитывала не менее тысячи человек. Скорее всего, собравшихся было вполовину меньше [19].

Когда Анна подошла к эшафоту, Кингстон помог ей подняться по ступеням. Было уже почти девять часов утра, и, как того требовал протокол, он позволил ей произнести короткую прощальную речь. Собравшиеся уже имели представление о том, что говорят осужденные в своем последнем слове. По традиции они должны примириться со своими обвинителями и со всем миром, признать вину и, доверившись милости Божьей, попросить всех присутствующих помолиться за них, а затем мужественно принять свою смерть. От них ожидали покорности воле короля и веры в справедливость королевского суда. Никто не смел усомниться в беспристрастности приговора или возразить королю — короля было принято восхвалять как справедливого и милостивого господина. Но самое главное, осужденные должны были признаться в том, что они грешники, как все смертные в глазах Бога, и что они заслуживают смерти [20].

Однако Анна была не из тех, кто слепо подчинялся пра­вилам, если она чувствовала их несправедливость. Всего три недели назад она была самой влиятельной женщиной в стране. «С приветливой улыбкой на лице» она подошла к краю эшафота, чтобы обратиться к собравшейся толпе, и наконец произнесла тщательно подготовленную речь:

Добрые христиане, я пришла сюда, чтобы умереть, ибо таков закон, и по закону сему я приговорена к смерти, и потому я ничего не скажу против этого. Я пришла сюда ни чтобы обвинять кого-то, ни чтобы говорить против того, в чем меня обвиняют и за что приговорили к смерти, но я молю Бога спасти короля и послать ему долгие годы царствования над вами, ибо никогда не было бо­лее благородного и более милосердного повелителя; и для меня он всегда был добрым, великодушным господином. И если кто-то осмелится оспорить мои слова, я требую, чтобы его судили со всей строгостью. Итак, я прощаюсь с миром и со всеми вами и сердечно желаю, чтобы вы все молились за меня. Боже, помилуй меня. В руки твои, Господи, предаю душу свою [21].

Толпа застыла в молчании, но не от того, что было произнесено, а от того, что сказано не было. Королева не созналась публично в своих грехах, она не призналась в том, что причинила зло своему супругу, в ее речи не было и намека на то, что она виновна в преступлениях против Бога и природы, в которых ее обвинил королевский суд. В XVII веке один ученый, работая над расшифровкой ее слов в Бодлианской библиотеке в Оксфорде, охарактеризовал их как «загадочную и неоднозначную речь королевы» [22].

Последнее слово было сказано, и фрейлины сняли с Анны накидку, оставив ее в одном платье. Низкий прямоугольный вырез платья по моде того времени оставлял шею открытой, так что ничто не могло помешать палачу. Анна сама сняла головной убор и, подобрав волосы, спрятала их под полотняный чепец. После этого она «закрепила подол платья вокруг ног», чтобы при случайном движении юбки ноги оставались закрытыми. Затем она «опустилась на колени». Единственное, что выдавало ее душевное состояние, был ­несколько раз брошенный назад взгляд [23]. Было ли это продиктовано вполне объяснимым страхом, что палач ударит раньше, чем она будет готова? Или за этим скрывалось что-то иное? Несмотря на жестокое обращение во время ареста, королева ранее говорила Кингстону: «Король так поступает, чтобы испытать меня» [24].

Теплилась ли в ее душе робкая надежда на то, что в последнюю минуту приговор не будет приведен в исполнение? Может быть, оглядываясь, она ожидала увидеть гонца? Генрих был в силах пощадить ее — если бы захотел. Ведь он помиловал 400 осужденных после майского бунта в Лондоне в 1517 году [25], во время которого были разграблены и сожжены дома итальянских и других иностранных купцов. Двадцать бунтовщиков отправились на виселицу, остальные, ожидая своей участи, в одних рубахах и с веревками на шеях пали на колени перед Его Величеством в Вестминстер-холле [26]. Их мольбы о помиловании умилостивили Генриха, и он позволил себе проявить сочувствие. Хотя Анна в то время находилась во Франции, она не могла не знать об этом поступке короля. Так же он поступил спустя всего шесть дней после казни Анны — в последнюю минуту пощадил монаха Перетри. Решение о его помиловании уже было принято, однако Генрих устроил спектакль, приказав соблюдать «закон до последнего мгновения». Гонец с указом о помиловании прибыл на место казни, когда палач уже готовился выбить приставную лестницу из-под ног осужденного. Однако если Анна надеялась, что ее бывший возлюбленный освободит ее, она плохо его знала [27].

Анне не нужно было класть голову на плаху, поскольку ее должны были обезглавить не топором, а двуручным французским мечом [28]. Чтобы казнь прошла гладко, требовался мастер своего дела, который мог отсечь голову одним ударом. В отличие от Франции в Англии во времена Генриха палачи орудовали в основном топором. Поскольку в их практике обезглавливанию и четвертованию обычно предшествовало повешение или потрошение, то они больше поднаторели в этих жестоких наказаниях, а головы рубили неумело, заставляя несчастных жертв мучиться в ожидании окончательного удара. По сути дела, палачи орудовали топором словно мясники, отделяющие с помощью ножа плохо поддающиеся сухожилия.

К счастью, Анна оказалась избавлена от этих ужасов. В ка­честве прощального акта милосердия по отношению к женщине, которую он когда-то называл «своей возлюбленной», а может быть в качестве язвительного напоминания о ее любви к Франции, Генрих послал в Кале за опытным палачом, который умел обращаться с двуручным французским мечом. Палач обошелся недешево: за свою работу он затре­бовал 100 золотых экю [29] (свыше 23 000 фунтов в пересчете на современные деньги; см. раздел «Даты, правописание, денежные единицы» [30]).

Пока одна из фрейлин надевала повязку на глаза Анны, та несколько раз произнесла: «Тебе, Господи, я вверяю свою душу. Иисусе, прими мою душу» [31]. Эти слова были знаком для палача. Раздался свист рассекаемого мечом воздуха, и одним ударом голова была отсечена. Сэр Джон Спелман, один из присутствовавших на казни королевских судей, записал свои впечатления в личном дневнике: «Он выполнил свою работу очень хорошо… когда голова упала на землю, губы и глаза еще двигались». По воспоминаниям французского очевидца, удар был произведен быстрее, чем можно было вымолвить «Отче наш» [32]. Ничего не говорится о реакции толпы, кроме общеизвестного мнения, что она умерла «отважно», однако с трудом можно поверить в то, что ни у кого в тот момент не перехватило дыхание. Если кто-то и сомневался в справедливости обвинения, распространяться об этом не следовало. Никто не осмеливался в открытую горевать о казненной королеве, иначе его постигла бы та же участь. Совесть Генриха была чиста: она заплатила, вполне заслуженно, за свои грехи и предательство [33].

Одна из фрейлин накрыла отрубленную голову льняной тканью, а другие завернули обезглавленное тело в простыню [34]. Затем останки отнесли к капелле Святого Петра в оковах, находившейся примерно в семидесяти ярдах [35], в северо-западной части Тауэра. Там с Анны сняли одежду — служащие Тауэра забрали дорогие ткани себе в качестве награды, — и тело было уложено в деревянный ящик из вяза, в котором раньше хранились заготовки для луков, предназначенные для отправки в Ирландию. В суматохе перед казнью забыли или просто не осмелились снять мерки для гроба, и его заменил простой деревянный ящик [36].

В полдень гроб был захоронен, траурной церемонии не было, его просто зарыли под полом алтарного помещения рядом с главным алтарем [37]. Там тело королевы покоилось до 1876 года, когда во время реставрационных работ в Тауэре, которые еще в 1850-х годах были инициированы принцем Альбертом, останки, предположительно принадлежавшие королеве, были эксгумированы. План состоял в том, чтобы идентифицировать погребенные там тела и перезахоронить, установив таблички с именами. Обнаруженные на глубине двух футов [38] кости, как выяснилось, принадлежали женщине среднего роста, умершей в расцвете лет. Лоб и нижняя челюсть были маленькими и пропорциональными. Скелет оказался на удивление миниатюрным, особенно в одном месте — первый шейный позвонок у основания черепа — свидетельство того, что у Анны была «тонкая шея» [39].

Как известно, у Генриха было шесть жен, про участь ко­торых говорится в стишке, знакомом школьникам по всему миру: «Разведена, обезглавлена, умерла; разведена, обезглавлена, осталась жива». Почему же из всех браков именно этот требует свежего взгляда и более пристального изучения? Частично ответ на этот вопрос связан с личностью самого Генриха и его политикой: ни одна из его жен не возбуждала в нем такой страсти и не вызывала такого неподдельного уважения, как эта женщина. Ради любви к Анне он отказался от своей семьи, своего окружения и многих подданных; ради нее он погубил и уничтожил тех, кого когда-то считал своими сторонниками и друзьями; ради нее он разорвал отношения с папой римским, использовал парламент для принятия законов, изменивших религиозные убеждения народа, покончил с вековыми традициями страны и угрожал Европе войной.

Другая часть ответа имеет культурную и психологическую подоплеку: ни одна из жен Генриха не оставила столь глубокого следа в воображении народа, как Анна. Ее судьба продолжает приковывать к себе внимание и вдохновляет на создание бесчисленных документальных и художественных произведений, пьес, стихов, фильмов, веб-сайтов и даже опер (здесь можно привести в пример оперу Доницетти). В интернет-магазинах можно купить «костюмы Анны Болейн», кук­лы, ожерелья и кольца. Сувенирный магазин в замке Хивер предлагает купить резиновую уточку для ванны, на голове которой красуется арселе в стиле Анны Болейн. Кажется, ее история известна каждому, и все-таки — понимаем ли мы до конца, что это была за женщина, каковы были ее устремления? И даже если так, то как тогда объ­яснить, почему мужчина, увлеченный ею настолько, что не мог провести в разлуке с ней больше часа, с поразительным хладнокровием приказывает отрубить ей голову двуручным французским мечом и при этом не сомневается в том, что он прав?

Увы, мы слишком часто забываем о том, что отношения Генриха и Анны — это не просто одномерная история страсти двух людей, закончившаяся неудачным браком, но динамичная и многогранная история, разворачивавшаяся около девяти лет, из которых шесть предшествовали заключению брака. По этой причине в настоящей книге мы уделяем пристальное внимание происхождению и раннему этапу жизни героев, в частности, с особой тщательностью иссле­дуем те семь лет, которые Анна Болейн провела во Франции и которые предшествовали ее появлению при английском дворе.

К тому же новые архивные находки наряду с уже известными источниками расширяют и углубляют наше понимание отношений между Генрихом XVIII и Анной. Некоторые источники дают представление о роли Анны как королевы в формировании дворцового окружения, особенно это касается придворных дам. Другие помогают развеять укоренившиеся мизогинистские представления о том, что в патриархальном обществе XVI века влияние женщины на политику и религиозные убеждения было очень незначительно. Как известно, Анне с самого начала было позволено вести параллельную дипломатию. По мере развития их отношений Генрих, судя по его письмам, ставил ее наравне, а впоследствии и выше многих своих доверенных советников-мужчин. Ни­когда Генрих не писал таких писем Екатерине Арагонской, и никогда впредь он не напишет ничего подобного ни одной из своих жен.

Однако самое важное заключается в том, что новейшие архивные находки впервые проливают свет на масштаб, глубину и внутренние механизмы игры, которую Генрих и Анна вели на международной арене. Мы впервые узнали не только о ее любви к Франции и о ее приверженности этой стране, но и о том, как влиятельные дамы французского двора стали для нее образцом для подражания и как ее мировоззрение сформировалось под влиянием идей и особенно религиозных убеждений, с которыми она познакомилась благодаря им. Ее франкофильство было ей на руку, когда их роман с Генрихом только начинался, и оно же сыграло роковую роль, когда их отношения изменились.

В процессе работы над книгой мы обращались к архивам: расшифровывали написанные от руки письма главных действующих лиц, доклады советников и послов, отчеты, скрупулезно составленные незаметной армией секретарей и клерков. Мы старались сделать все возможное, чтобы Генрих и Анна заговорили сами, нам было важно понять, что и почему они делали, а также воссоздать их мир и поразмышлять над тем, почему их современники так по-разному рассказывают об одних и тех же событиях.

1

Генри: детство и отрочество

Генрих VIII не должен был стать королем. Он был вторым сыном Генриха VII, то есть запасным, а не главным наследником. Править страной в будущем должен был его старший брат Артур. Однако безмятежным утром 24 июня 1509 года именно Генри, которому через несколько дней должно было исполниться восемнадцать, был коронован и провозглашен королем Англии Генрихом VIII. Роскошная церемония со­стоялась в Вестминстерском аббатстве. Вместе с ним была коронована и его супруга, на которой он был женат всего две недели, испанская принцесса Екатерина Арагонская. В тот момент казалось, что Генрих — красивый, мужественный не по годам, в высшей степени одаренный многими талантами, с широкой улыбкой на круглом лице и копной рыжих волос — воплощение мечты, сказочный король, образец рыцарства, чести и справедливости. Он имел поистине королевскую внешность, о чем говорят размеры его первых рыцарских до­спехов: его рост составлял шесть футов и один дюйм (185 см), обхват груди — не менее 42 дюймов (107 см), а обхват талии — 35 дюймов (89 см). По словам венецианского посла, у французов появился «величественный, благородный и серьезный противник» [40].

Родителями новоиспеченного короля были Генрих VII Тюдор, граф Ричмонд, и Елизавета Йоркская. Потомок Джона Гонта, герцога Ланкастерского (внебрачного сына Эдуарда III) от Кэтрин Суинфорд, Генрих Тюдор прошел суровую школу жизни и в 1471 году был вынужден бежать из страны из-за кровавой смуты гражданских войн. Эти войны, вошедшие в историю как Войны Алой и Белой розы, начались в 1455 году после того, как Ричард Плантагенет, герцог Йоркский, пожелал занять место слабого и недееспособного короля Генриха VI. Ричард был убит в бою в 1460 году, а спустя пару месяцев власть перешла его сыну Эдуарду IV, который в 1469 году сдал позиции, однако спустя два года вернулся на трон. Генрих Тюдор…