Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Всем семьям, воспитывающим детей-инвалидов, посвящается.

Пусть вам улыбнётся удача!

Автор (инвалид детства)

Глава 1

Дом-призрак

Алматы. Наши дни

Короткий майский дождик совершил своё благое дело — освежил городские улицы, прибил к земле пыль и копоть переполненных автомагистралей. Засияли снежные пики гор Алатау, благодарно защебетали птицы.

Улыбнулся и пролетел на пегом коне по небу бог Тенгри, а влажные кусты сирени помахали ему вслед душистыми кисточками соцветий. Но кто из горожан обратил на это внимание? Будним майским вечером, словно пчёлы к ульям, торопятся алматинцы к своим жилищам, торговым центрам, кафешкам, кинотеатрам. Несётся и растекается человеческий поток, заполняя улицы и дороги.

Ярко-жёлтый автомобиль скорой помощи с трудом лавировал в плотном потоке машин, медленно ползущих по улице Жансугурова.

Сидевший за баранкой Валентин Иванович Иммель, лысый здоровяк с внешностью бывалого пирата, мысленно костерил на чём свет стоит упрямых участников дорожного движения, загораживающих проезд. Конечно, можно было дорожных тугодумов и в голос припечатать — закон на его стороне, только уж больно не хотелось будить сладко посапывающую на соседнем сиденье худенькую докторшу. Такими темпами ещё минут пятнадцать пилить. «Спи, Каниша, спи…» — думал он, стараясь управлять машиной как можно плавнее.

Он не включал сирены и не сигналил. Какой смысл, если даже по встречке не уйти? Ездить в час пик в двухмиллионном городе без дорожных пробок нереально. Ясно-понятно, что Алматы не Токио, да вот только если пропускная способность дорог рассчитана на количество транспорта в десять раз меньше, то километровые заторы обеспечены. А сегодня тем более: Джума мубарак, благословенная пятница, — день особый!

Как сказано в Священном хадисе, «иудеи выбрали себе субботу, христиане — воскресенье, а мусульманам Аллах даровал пятницу». Сегодня все городские мечети полны прихожан, поэтому и стихийные парковки на проезжей части растягиваются на километры, занимая и без того дефицитное полотно дороги. Но тут ничего не попишешь — святое дело, придётся потерпеть.

Из придорожной кафешки крепко пахнýло жарящимся на мангале мясом. Валентин Иванович сглотнул слюну и подумал, что хорошо бы перекусить, но шуршать целлофаном, вытаскивая прихваченный из дома курт, не стал, побоялся разбудить Канишу.

Грубоватый и резкий в обычной жизни, рядом с ней он вёл себя иначе — говорил вполголоса, что при его природном басе было непросто, избегал гусарского юмора, да и вообще старался без особой надобности рта не раскрывать. Спросит — ответит, она молчит — и он слова не проронит. Позволял себе лишь украдкой, вполглаза ею любоваться. А как не любоваться такой лебёдушкой? Ведь эта женщина с узким лицом и потрясающими глазами янтарно-медового цвета ему с первого выезда приглянулась. Как увидел её в светлом форменном костюмчике, с тугим пучком волос на гордо поднятой голове, так сердце и защемило. Как есть птица-лебедь! Красивая и неприступная.

Кто-то скажет, дескать, не молода уже доктор Каниша Биржановна Турсунова, и волосы с проседью, и морщинки вокруг глаз. Только Иммелю и эта седина, и морщинки очень нравятся, так нравятся, что глаз бы не отводил… Но вслух Валентин Иванович никогда в своей симпатии не признается — где он, а где она! Непреодолимая пропасть между ними. Как говорит современная молодёжь, с его-то бэкграундом… Такая женщина — не по Сеньке шапка. Любоваться — любуйся, но не более того.

Нижняя часть Алматы — сплошь частные застройки. Стоят домики, прильнув друг к дружке глухими заборами, только крыши торчат. Крутых современных коттеджей в этом районе негусто. Те, кто побогаче, предпочитают верхнюю часть мегаполиса, чтобы к горам поближе. Там домищи так домищи! Не хуже, чем у заграничных толстосумов. А здесь, по пути к железнодорожному вокзалу, в основном теснятся одноэтажки середины прошлого века. Сделанные из глины и камышовых матов, в своё время они помогли решить проблему жилья в сейсмоопасном регионе, а сейчас наступает на них со всех сторон высотное строительство. Новый век — новые технологии! Не боятся сегодня землетрясений алматинские небоскрёбы.

Поглядывая в навигатор, Валентин петлял по узким проулкам почти впритирку к заборам. Неожиданно прямо перед ним из открытых ворот дёрнулся навстречу внедорожник.

— Ты что творишь? — не сдержавшись, гаркнул Валентин и резко нажал на тормоз. Машина вздрогнула и остановилась.

Водитель джипа извиняющимся жестом приложил руку к сердцу.

— Прости, брат! — крикнул он, сдавая обратно во двор.

От резкого торможения и шума проснулась Каниша.

— Всё в порядке, Валентин Иванович? — поправляя волосы, спросила она. — Уже приехали?

— Почти, — пробурчал Валентин. — Следующие ворота наши.

Припарковавшись около высоченной металлической ограды малинового цвета, Валентин, поискав глазами калитку, кивнул на неё докторше:

— Звонок вроде есть. А если хотите, Каниша Биржановна, могу с вами пойти.

— Ну что вы, я сама, — улыбнулась женщина и, подхватив врачебную сумку-укладку, ловко выбралась из автомобиля.

***

Каниша не успела дотронуться до кнопки звонка, как ворота распахнулись, будто за ними поджидал услужливый швейцар. Шагнув во двор, женщина осмотрелась — никого. Доктор Турсунова — не робкая дамочка, за годы работы на скорой помощи многого навидалась. Все люди разные, по-разному живут и врачей по-разному встречают. Но такая тишина настораживала. Похоже, одинокий человек сам для себя скорую вызвал. Возраст Миржана Сабитова, на которого был оформлен вызов, весьма почтенный, поэтому она не раздумывая поспешила по узенькой тропинке к виднеющемуся в глубине двора зданию.

Дом был старый и как будто заброшенный. Поднявшись по скрипучим ступеням на крыльцо, доктор почувствовала, как из открытой покосившейся двери повеяло сыростью и запустением. А ещё удивила паутина… Огромные пыльные лохмотья свисали с углов дверного проёма. Каниша в нерешительности остановилась.

— Проходи, не стой, заждался я, — послышался изнутри приглушённый мужской голос.

— Иду, — отозвалась женщина и, переступив порог, оказалась в светлой, абсолютно пустой прихожей с металлической дверью. Дверь показалась знакомой. Точь-в-точь такая же, выкрашенная серой краской дверь была у неё в квартире. Ещё муж устанавливал лет тридцать назад. Ей стало трудно дышать, и закружилась голова. Каниша сделала глубокий вдох и потянула на себя ручку.

Теперь она попала в прямоугольную проходную комнату с приоткрытой дверью на противоположной стене. Здесь было на удивление свежо и чисто. Диван, два старомодных кресла с полированными подлокотниками, журнальный столик, покрытый белой, вязанной крючком ажурной салфеткой, — всё в идеальном состоянии. И как трогательно лежит на столике пухлая тетрадь с мультяшными птичками и кошками на обложке. Каниша заглянула в тетрадку. Пробежав глазами несколько строк, написанных похожим на мужской угловатым почерком, поняла, что перед ней всего лишь кулинарные рецепты. «Наверно, тут обитает холостяк», — подумала она и двинулась дальше.

Следующая комната также оказалась проходной. Каниша будто попала в больничную палату, насквозь пропахшую лекарствами. Кровать была застлана постельным бельём в светло-голубую полоску. Опытный глаз медика заметил подложенную под тонкую простынь непромокаемую клеёнку. На прикроватном столике пузырьки, а в пластиковом контейнере блистеры с таблетками. Около стены рядом с дверью пустовало инвалидное кресло-каталка, на сиденье лежала расчёска с несколькими длинными рыжими волосами, явно женскими.

— Хозяева! — крикнула доктор, но, не дождавшись ответа, прошла насквозь и эту комнату.

Путешествие через проходные и явно обжитые комнаты смущало Турсунову. Она словно без спроса вторгалась в чужие миры.

Следующая комната удивила неожиданным интерьером — её стены были из дерева! Причём это были не доски, а крупные брёвна, покрытые лаком. Каниша не удержалась и потрогала их. На вешалке висели яркие пуховики, в углу стояло несколько пар лыж. Но больше всего удивил камин. Камин был настоящий, облицованный тёмным камнем, на его верхнем выступе громоздились смешные фигурки семейства муми-троллей. В детстве Каниша обожала этот советский мультик, да и своему внуку Ержанчику читала сказки Туве Янссон. Напротив камина вдоль стены стоял диван с разноцветными подушками и мягкими детскими игрушками. Однако, как и предыдущие комнаты, это помещение было безлюдным и тоже заканчивалось дверью.

— Уважаемые, вы меня слышите? — раздосадованно крикнула Каниша.

Но и на этот раз никто не отозвался.

«Дело плохо», — подумала доктор и, перешагнув очередной порог, вошла в роскошный кабинет, обставленный дорогой мебелью. На письменном столе стоял включённый ноутбук, по экрану, стремительно сменяя друг друга, неслись столбики цифр, а в то и дело всплывающих «окнах» возникали изломанные кривые каких-то графиков. С краю столешницы — стопка книг и футляр для очков. Около стола — кожаное кресло с прислонённой к нему тёмной тростью, на жёлтом металлическом набалдашнике выгравирована большая восьмёрка.

Каниша взяла трость и легонько постучала по столешнице. Никто не отозвался.

Кабинет предсказуемо заканчивался дверью. Каниша дёрнула за ручку и… обнаружила себя на террасе, ведущей в сад. Ничего не понимая, она сделала несколько шагов вперёд. В этот миг дверь за её спиной захлопнулась, и в тишине раздался звук поворачивающегося в замке ключа. Изнутри.

— Что за дурацкие шутки! Немедленно откройте! — Турсунова выхватила из кармана телефон и хотела было позвонить Валентину Ивановичу, но телефон глухо молчал.

— Если бы отсюда можно было связаться с кем захочешь, люди перестали бы бояться смерти. — Голос доносился откуда-то из-за деревьев.

— С кем я говорю? Вы где? Что происходит? — стараясь не паниковать, требовательно выкрикнула Каниша.

— Я здесь, прямо перед тобой!

Среди зарослей вишни, сливы и старых яблонь, прислонившись к стволу, стоял худощавый парень в чёрных джинсах и вязаной серой кофте с капюшоном, натянутым на голову так, что рассмотреть лицо было невозможно.

У Турсуновой защемило сердце. Вязаная кофта… Очень похожую кофту для её пропавшего мужа связала Роза. Алмаз был большим модником и обожал обновки.

— День добрый! Где больной? — срывающимся голосом спросила Каниша.

— Какая же ты красивая, моя малышка! — как-то невпопад грустно отозвался незнакомец.

— Послушайте, немедленно отведите меня к больному! Я на работе! — скомандовала Каниша.

— Прости, не получится. Это я тебя вызвал! Дыхание умирающего — мостик между мирами. Я рискнул и пришёл… Живи рискуя, умри со славой! Помнишь?

Парень откинул капюшон, и Каниша попятилась, зажав рот рукой. Это был Алмаз. Такой же молодой, как тридцать лет назад. Скуластое лицо, глаза с весёлым прищуром и длинная косая чёлка. Но как?! Почему он не изменился?

— Алмаз? Это ты? Где ты был, чёрт тебя побери! Что с моим братом? Где Эльвирочка?

Каниша ринулась к деревьям. Она бежала по заросшему саду, который становился всё больше и больше, словно не подпуская её к мужу. Она путалась в высокой траве, падала, спотыкаясь о корни деревьев, а гибкие ветки кустарников больно хлестали её по рукам. Она выдохлась, так и не достигнув цели. Каниша закрыла глаза и заплакала. А когда успокоилась, то увидела, что снова стоит на террасе, только теперь повсюду лежит белый снег.

— Каниша, ты должна меня простить! — долетел до неё голос Алмаза. — Так будет лучше для всех!

— Для кого «для всех»? — еле слышно прошептала Турсунова.

— Для твоего брата Амантая и нашей старшей дочери Эльвиры! Они живы! Найди их! Ты сможешь!

— Как «живы»? Это неправда!

Больше тридцати лет прошло с тех пор, как пропали Амантай, Алмаз и Эльвирочка. Не умерли от болезни или катастрофы, не были убиты или замучены злодеями… Они исчезли. Её родные мужчины сбежали, прихватив с собой двухгодовалого ребёнка! Ни писем, ни могил, ни известий — ничего. Были люди — и нет людей…

Каниша изо всех сил потрясла головой, пытаясь вырваться из плена охватившего её наваждения. Нужно взять себя в руки! Всё, что сейчас происходит, всего лишь игра воображения!

— Не сопротивляйся, потерпи. Здесь другие правила, — казалось, Алмаз шепнул ей это в самое ухо. — Тебе придётся окунуться в воспоминания и двигаться дальше. Хозяева комнат расскажут секреты, первая дверь откроет возможности…

Последние слова Каниша уже не слышала, бурный поток воспоминаний накрыл её с головой. Она снова вернулась в тот проклятый декабрь девяносто пятого года.

***

Ранний вечер. Она, счастливая, идёт по хрусткому снежку из женской консультации домой. Бредёт по заснеженной аллее, вдыхая свежий морозный воздух. На ней лёгкая как пёрышко норковая шубка с большим капюшоном, из-под которого на грудь спускается длинная тугая коса.

Эту белоснежную роскошь ей на двадцатилетие брат Амантай подарил, а Алмаз — серьги с настоящими бриллиантами. Серёжки не покупные. Они сделаны на заказ в далёкой Якутии, куда муж частенько летал по делам. Золотые ромашки с бриллиантовой сердцевинкой, а на обратной стороне малюсенькие гравировочки в виде перевёрнутой восьмёрки — знака бесконечности. И это не просто так… Так выглядит тамга её предков аргынов. По поверью, тамга приносит удачу и оберегает от бед.

Девчонки на курсе от такой красоты обалдели. Пришлось соврать, что эт…