Фрагмент книги «Под сенью чайного листа»
От автора
Когда начинается действие романа, в 1988 году, чайные листья, собранные в горах Юньнани, продавались по четыре юаня за килограмм, в пересчете на сегодняшние деньги это примерно пятьдесят центов США. Доход крестьян, трудившихся на чайных плантациях, составлял в среднем двести юаней (около двадцати пяти долларов США) в месяц.
Обратите внимание, что существуют различные варианты написания и произношения названия чая, о котором пойдет речь в романе, — на путунхуа он называется пуэр, а на кантонском диалекте понай.
Коль сыновья народятся, то спать
Пусть их с почетом кладут на кровать,
Каждого в пышный оденут наряд,
Яшмовый жезл как игрушку дарят… [1]
Часть I
Жизнь по законам акха [2] (1988–1990)
Собака на крыше
«Без совпадения нет истории», — возвещает мама, и это, как обычно, становится поворотным моментом после того, как Старший брат заканчивает рассказывать, что ему приснилось прошлой ночью. Я сбилась со счета, сколько раз мама использовала эту присказку за те десять лет, что я живу на земле. А еще мне кажется, что я много раз слышала множество концовок сна Старшего брата. Во сне бедный крестьянин нес свежесобранную репу на городской рынок, чтобы обменять на соль. Он оступился и упал с обрыва. Это могло бы закончиться «ужасной смертью» вдали от дома — худшее, что может случиться с представителем племени акха, — но вместо этого он попал в угодья богатого продавца соли. Продавец соли заварил чай, двое мужчин разговорились и… Продолжение могло быть любым: продавец соли женился на дочери крестьянина или же свалившийся в прямом и переносном смысле гость защитил продавца соли от наводнения. Сегодня сон закончился тем, что крестьянин обменял весь свой товар на соль, не дойдя до городского рынка.
Это был хороший сон без дурных предзнаменований, что радует всех сидящих на полу вокруг очага. Как утверждала А-ма [3], каждая история, каждый сон, каждая минута бодрствования в нашей жизни наполнены чередой судьбоносных совпадений. Люди, и животные, и листья, и огонь, и дождь — мы кружимся, словно рисовые зерна, подкинутые в небо. Одно зернышко не может изменить свое направление, выбрать, куда лететь — вправо или влево, как и выбрать, где приземлиться — удержать равновесие на камне и спастись или отскочить от этого же камня в грязь, мгновенно став бесполезным и утратив всяческую ценность. Где они приземлятся, диктует судьба, и ничто — по крайней мере, ничего из сущего — не в состоянии изменить их участи.
