Песчинка

 

16+

 

Перевод с бенгальского Елены Бросалиной, Инессы Товстых

 

Серийное оформление и оформление обложки Вадима Пожидаева-мл.

 

В оформлении использованы работы Рабиндраната Тагора, Абаниндраната Тагора, Амриты Шер-Гил и других индийских художников начала XX века.

 

Тагор Р.

Песчинка : роман / Рабиндранат Тагор; пер. с бенг. Е. Бросалиной, И. Товстых. — СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2025. — (Изящная классика Востока).

ISBN 978-5-389-29543-8

«Песчинка» — первый роман великого Рабиндраната Тагора, нобелевского лауреата, поэта, творца и мыслителя, одного из титанов Бенгальского Возрождения. Это семейная история и история любви, расцветающей вопреки жестокой традиции, предрассудкам, гордости и смирению. В центре повествования — судьба юной вдовы, обреченной жить в полумраке, отчуждении и унижении. Ей не позволено смеяться, любить и надеяться — лишь до гроба замаливать «грех» перед семьей за свое раннее вдовство. Но прелестная Бинодини по прозвищу Песчинка — умна, образованна и жизнелюбива. Она хочет жить собственной жизнью, любить по собственному выбору и обладает дерзостью, чтобы идти к своей цели.

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Хоримоти, мать Бинодини, поделилась своей заботой с Раджлокхи. Обе они были из одной деревни и в детстве часто играли вместе.

Раджлокхи принялась уговаривать сына.

— Мохин, — сказала она, — нужно выручить бедную девочку. Я слыхала, она настоящая красавица, да к тому же образованная. Теперешним молодым людям именно такие и нравятся.

— Молодых людей и без меня хватает, — отозвался Мохендро.

— Беда с тобой, Мохин. Ну почему ты так упорно не хочешь говорить о женитьбе?

— Какая же в этом беда? Есть многое другое, о чем стоит поговорить. Совсем не обязательно говорить о женитьбе.

Мохендро рано потерял отца. Возможно, поэтому­ отношения его с матерью сложились несколько иначе, нежели у других юношей его возраста. Двадцатидвухлетний Мохин уже окончил колледж и приступил к занятиям медициной, а с матерью капризничал, как малый ребенок. Он напоминал детеныша кенгуру, которого и после рождения мать продолжает носить с собой. Без матери Мохендро не мог ни поесть, ни отдохнуть. И теперь, когда Раджлокхи стала уговаривать его жениться, он в конце концов уступил:

— Хорошо, я зайду взглянуть на невесту.

Но в назначенный день он заявил:

— Зачем мне на нее смотреть? Я ведь женюсь ради тебя — не все ли равно, красавица она или урод.

В его голосе слышалось легкое раздражение. Но Раджлокхи была уверена, что в момент благоприятного взгляда1 Мохендро останется доволен и вполне одобрит выбор своей матери. Поэтому она с легким сердцем назначила день свадьбы. Однако Мохендро день ото дня делался все мрачнее и беспокойнее. Наконец, уже незадолго до свадьбы, он заявил, что не намерен жениться.

С детства судьба и люди баловали Мохендро, и поток его желаний не встречал препятствий на своем пути. Мохендро не выносил давления чужой воли. Теперь же, связанный собственным словом, он испытывал беспричинное отвращение к предстоящей женитьбе. Это чувство все нарастало, пока не настал день, когда он наотрез отказался выполнить свое обещание.

У Мохендро был близкий друг Бихари. Он называл Мохендро старшим братом, а Раджлокхи — матерью. Раджлокхи по-своему любила Бихари, хотя считала его чем-то вроде неуклюжего баркаса, следующего за пароходом — Мохендро. К нему-то и об­ратилась Раджлокхи, когда Мохендро отказался жениться.

— Сынок, — сказала она, — придется теперь тебе жениться, иначе бедная девушка...

— Нет, ма, этого я не могу сделать, — запро­тестовал Бихари, умоляюще сложив руки. — Я мог съедать сладости, которые ему не нравились, но ведь сейчас речь идет о девушке... Нет, это невозможно.

«Где уж бедному Бихари жениться! — с возросшей симпатией подумала Раджлокхи о юноше. — Он все время с Мохином, ему и в голову не придет обзаводиться семьей».

Отец Бинодини не был особенно богат, но для своей единственной дочери он пригласил «мэм»2 из миссионерок и очень заботился о том, чтобы девочка научилась грамоте и рукоделию. Шли годы, девушка стала невестой, но отец как бы не замечал этого. Когда он умер, овдовевшая мать оказалась в весьма затруднительном положении с выбором жениха — и денег нет, и дочка совсем взрослая.

После того как Мохендро, а за ним и Бихари отказались жениться, Раджлокхи удалось устроить свадь­бу Бинодини с сыном своего дальнего родственника из деревни Барашат. Вскоре Бинодини овдовела. Мохендро, смеясь, сказал тогда: «Хорошо, что я не женился на ней. Если бы моя жена стала вдовой, где бы я был теперь?»

Прошло года три, и однажды между матерью и сыном произошел следующий разговор:

— Люди осуждают меня, сынок.

— За что? Что ты им сделала?

— Болтают, будто я нарочно не ищу тебе невес­ту из страха, как бы ты не разлюбил меня, когда женишься.

— Что же, — ответил Мохендро, — может, они и правы. Будь я на месте матери, ни за что не позволил бы своему сыну жениться!.. Пусть себе люди болтают, что хотят.

— Нет, вы только послушайте, что он говорит, этот мальчик! — рассмеялась Раджлокхи.

— Жена войдет в дом — сразу мужа приберет к рукам, — продолжал Мохендро. — О своей матери, такой заботливой, такой любящей, он и не вспомнит! Может быть, тебе это и нравится, но мне нет!

Раджлокхи в душе ликовала.

— Послушай, медж-боу3, — окликнула она свою родственницу, тоже вдову, которая в это время вошла в комнату, — нет, ты только послушай, что говорит мой Мохин: он не хочет жениться, не хочет, чтобы жена стала между ним и матерью. Слыхала ты что-нибудь подобное?

— Это уж чересчур, сынок, все хорошо в свое время, — отвечала тетушка Аннапурна. — Хватит Мохину держаться за материнский подол, пора ему жениться, зажить своим домом. По-моему, стыдно, что он ведет себя как малый ребенок.

Эти слова не понравились Раджлокхи, и она ответила довольно прозрачным и колким намеком:

— Чего ж тут стыдиться, если сын любит меня сильнее, чем другие сыновья своих матерей? Конечно, если б у тебя был сын, ты поняла бы это.

Раджлокхи была уверена, что в Аннапурне говорит зависть бездетной женщины к счастливой ма­тери.

— Я не стала бы вмешиваться, ты ведь сама завела этот разговор, — только и могла сказать Аннапурна.

— И вообще, почему тебя так беспокоит, что Мохин не желает жениться? Если я одна сумела вырастить сына, в люди его вывести, то и впредь смогу сама о нем позаботиться — без советчиков обойдусь.

Со слезами на глазах Аннапурна молча вышла из комнаты. Мохендро был расстроен этим разговором; вернувшись с занятий пораньше, он сразу же зашел к тетке. Юноша прекрасно знал, что Аннапурна сказала так, желая ему добра. Знал он и то, что у его тетушки была сирота-племянница. Одинокая женщина втайне мечтала выдать девушку за него, чтобы постоянно жить рядом с племянницей. И хотя Мохендро был против женитьбы, заветное желание тетки казалось ему понятным и трогательным.

Когда он зашел к Аннапурне, было еще не поздно. Тетушка сидела в своей комнате у окна, положив голову на подоконник. Лицо ее было бледно и печально. В соседней комнате ее ждал рис, прикрытый тарелкой, но она не притрагивалась к еде. Немного нужно было, чтобы растрогать Мохендро. Вот и теперь, стоило ему взглянуть на тетку, как его глаза наполнились слезами. Подойдя ближе, он ласково окликнул ее:

— Тетушка!

— Иди сюда, Мохин, садись, — проговорила она, заставив себя улыбнуться.

— Я очень проголодался, окажи мне честь и дай отведать рис из твоих рук.

Поняв хитрость Мохендро, Аннапурна сама с тру­­дом удержала слезы. Она поела и накормила Мохендро.

Сердце Мохендро совсем растаяло от жалости. Поддавшись минутному порыву, он вдруг сказал:

— Тетя, познакомь меня как-нибудь со своей пле­мянницей.

Не успел он произнести эти слова, как сразу же испугался.

Аннапурна улыбнулась:

— Ты что, Мохин, опять захотел жениться?

— Нет-нет, — поспешил объяснить Мохендро. — Я не для себя стараюсь, а для Бихари. Назначь день смотрин.

— Да разве может выпасть на ее долю подобное счастье! — вздохнула Аннапурна. — Такие, как Бихари, не про нее.

Выходя от тетки, Мохендро у самых дверей столк­нулся с матерью.

— О чем это вы так долго совещались, Мохендро? — спросила она.

— Ни о чем. Просто я заходил, чтобы взять пан.

— Пан для тебя приготовлен в моей комнате.

Мохендро ничего не ответил.

Раджлокхи заглянула к Аннапурне и, увидев ее опухшие от слез глаза, вообразила невесть что.

— Так-так, дорогая, теперь к моему сыну пристанешь? — прошипела она и, не слушая оправданий Аннапурны, пошла прочь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мохендро очень скоро забыл о своем разговоре с Аннапурной, но Аннапурна помнила о нем. Она отправила письмо в Шембаджар, к брату, у которого воспитывалась ее племянница, и в письме назначила день смотрин.

Услыхав об этом, Мохендро забеспокоился:

— Зачем ты так поторопилась, тетя? Ведь Бихари до сих пор ничего не знает.

— Как «не знает»? — встревожилась Аннапурна. — Что подумают опекуны девочки, если вы не придете?

Пришлось Мохендро обо всем рассказать Бихари.­

— Ну посмотреть-то ты можешь? — уговаривал он Бихари. — Не понравится — никто неволить не станет.

— Что ты! Разве смогу я отказаться! — воскликнул Бихари. — Да у меня язык не повернется сказать­ «не нравится» про племянницу тети Аннапурны.

— Ну вот и хорошо!

— Ты нечестно поступаешь, Мохин. Сам остаешься свободным, а на меня взваливаешь такую тяжесть. Конечно, мне очень не хочется огорчать тетю Аннапурну. — Бихари относился к Аннапурне с большим уважением.

Слегка смутившись, Мохендро раздраженно спросил:

— Что же ты собираешься делать?

— Придется жениться, раз уж ты от моего имени обнадежил тетю. Только торжественные смотрины устраивать ни к чему.

Аннапурна сама пригласила к себе Бихари.

— Что ж это такое, сынок! — воскликнула она. — Разве можно жениться, не взглянув на невес­ту. Я все­гда считала, что нельзя соглашаться на женитьбу, ес­ли невеста не нравится.

В назначенный день Мохендро, придя с занятий, попросил мать достать ему шелковую рубашку и дхоти из даккского муслина.

— Зачем? — спросила Раджлокхи. — Идешь куда-нибудь?

— Так нужно, мама, я потом тебе все объясню. Доставай скорее, — торопил Мохендро.

Хотя юноша и шел на чужие смотрины, он все же пригладил волосы и надушил одежду. Таков уж закон молодости!

Наконец друзья отправились.

Дядя невесты, Онукул-бабу, нажил большое состояние, и его трехэтажный дом, окруженный садом, возвышался над всем кварталом. После смерти своего обедневшего брата он взял сироту-племянницу к себе в дом. Аннапурна очень просила отдать девочку ей на воспитание. Но хотя это предложение казалось Онукулу-бабу вполне приемлемым в материальном отношении, оно могло повредить его доб­рому имени. Поэтому он не только наотрез отказался отдать племянницу, но никогда не отпускал ее к тетке даже погостить. Вот насколько бережно относился Онукул-бабу к своей чести!

Настало время позаботиться о замужестве девуш­ки. Но в нынешнее время слова «по заботам и воздастся» не подходят к такому делу, как свадьба, ведь заботы о свадьбе неизбежно влекут за собой расходы. Как только заходил разговор о приданом, Онукул говорил: «У меня самого дочери растут, откуда же я возьму столько денег?» Так шло время, пока наконец на горизонте не появился благоухающий духами, разодетый Мохендро и с ним Бихари.

Был месяц чойтро. День клонился к вечеру. На южной веранде гостей ждало серебряное блюдо с фрук­тами и сладостями и покрытые сетью капелек серебряные стаканы с ледяной водой. Мохендро и Бихари нерешительно принялись за угощение. Вни­зу садовник поливал кусты и деревья; теплый весенний ветер, напоенный ароматом влажной земли, слегка шевелил надушенный конец белоснеж­ного чадора Мохендро. Через неплотно прикрытые двери и окна из соседней комнаты доносился приглушенный смех, шепот, перезвон украшений. Угос­тив молодых людей, Онукул-бабу обернулся к двери и крикнул:

— Чуни, принеси-ка пан!

Через некоторое время одна из дверей поти­хоньку приоткрылась, и на веранду с пленительной застенчивостью вошла девушка. Она остановилась перед Онукулом-бабу, держа в руках коробочку с бетелем.

— Не смущайся, доченька, — сказал Онукул-бабу, — передай бетель гостям.

Девушка наклонилась и дрожащей рукой поставила коробочку перед Мохендро и Бихари. Луч заходящего солнца упал на ее смущенное личико и поз­волил Мохендро как следует разглядеть девушку.

Она хотела уйти, но Онукул-бабу остановил ее:

— Подожди, Чуни! Господин Бихари, это дочь мо­­его младшего брата, Опурбы. Он умер. Теперь, кроме меня, у бедной девочки никого не осталось! — Онукул-бабу глубоко вздохнул.

Сердце у Мохендро сжалось. Он еще раз взглянул на сироту. Трудно было сказать, сколько ей лет. Родные говорили, что тринадцать, но девушке можно было дать и все пятнадцать. Воспитанная в строгих правилах, она робко таила в своем сердце пробуждавшуюся юность.

Растроганный Мохендро спросил:

— Как тебя зовут?

— Скажи свое имя, не стесняйся! — подбодрил ее Онукул-бабу.

Девушка потупилась и покорно ответила:

— Ашалота.

«Аша. Какое нежное имя! И голос какой приятный, — подумал Мохендро. — Сиротка Аша!»

Отпустив извозчика, друзья пошли домой пешком.

— Бихари, — начал Мохендро, — не отказывайся от этой девушки.

Бихари уклонился от прямого ответа:

— Она похожа чем-то на тетю Аннапурну: наверное, станет такой же Лакшми.

— Видно, бремя, которое я взвалил на твои плечи, теперь уже не кажется тебе таким тяжелым, — заметил­ Мохендро.

— Да, — согласился Бихари, — я думаю, что смогу его вынести.

— Нет, зачем же! Если тебе тяжело, я могу принять эту ношу на себя. Что ты на это скажешь?

Бихари пристально посмотрел на Мохендро и спросил:

— Ты это серьезно, Мохин? Отвечай честно. Если женишься ты, а не я, тетя еще больше обрадуется, ведь тогда она все время будет жить рядом со своей племянницей.

— Ты с ума сошел! Если бы она действительно хотела, это могло бы произойти давно...

Бихари не стал больше спорить и простился. Мо­хендро пошел окольной дорогой и домой вернулся поздно. Мать была занята приготовлением лучи. Тетка еще не вернулась от Онукула-бабу. Мохендро поднялся на крышу и лег на циновку. Над крышами и куполами Калькутты кудесничал тонкий месяц. Мать позвала Мохендро ужинать.

— Мне не хочется уходить отсюда, — лениво отозвался Мохендро.

— Может, принести наверх? — спросила Радж­локхи.

— Не надо. Я уже ел.

— Где же ты был?

— Это долгая история, потом расскажу.

Обиженная странным поведением сына, Радж­локхи хотела уйти, но Мохендро опомнился и тороп­ливо сказал:

— Принеси мне поесть сюда, мама.

— Зачем же? Если тебе не хочется...

После недолгого препирательства Мохендро пришлось еще раз поужинать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мохендро провел беспокойную ночь и, едва рассвело, помчался к Бихари.

— Знаешь, друг, — сказал он, — я думаю, что раз этого так хочет тетя Аннапурна, я женюсь на ее племяннице.

— Тут и раздумывать не стоило. Она ведь много раз давала понять, что хочет этого.

— Вот-вот! Мне кажется, если я не женюсь на Аше, тетя огорчится!

— Возможно.

— Нехорошо, если я расстрою ее, — продолжал Мохендро.

— Правильно! — с несколько преувеличенной горячностью подхватил Бихари. — Ты это верно сказал! Дело только за тобой. Правда, было бы лучше, если бы тебе пришло это в голову вчера.

— Днем раньше, днем позже — какое это имеет значение! — воскликнул Мохендро.

Мысль о женитьбе, казалось, совершенно лишила его рассудка. Терпеливо ждать Мохендро был уже не в состоянии. Он думал только о том, как бы без лишних проволочек поскорее все устроить.

— Ма, — заявил он Раджлокхи, — я решил исполнить твое желание и согласен жениться.

«Теперь понятно, зачем Аннапурна ездила к своей племяннице и Мохендро так вырядился! — возмутилась про себя Раджлокхи. — И что за порядки на свете! Происки тетки оказались успешнее, чем непрестанные просьбы матери!» Вслух же она сказала:

— Хорошо, я подыщу тебе подходящую невесту.

— Невеста уже есть, — ответил Мохендро, — ее зовут Аша.

— А я говорю, она не пара тебе! — воскликнула Раджлокхи.

— Почему же? Девушка она неплохая, — сдержанно возразил Мохендро.

— Она круглая сирота. Такая женитьба оскорбит моих родственников.

— Меня не особенно беспокоят огорчения родственников, а девушка мне очень нравится!

Упрямство сына еще больше ожесточило Радж­локхи. Она пошла к Аннапурне.

— Так это ты хочешь женить моего единственного сына на какой-то безродной девчонке?! — закричала она. — Хочешь отнять его у меня? Какая подлость!

Аннапурна расплакалась.

— Не было и речи о том, чтобы женить Мохина, — сказала она, — он сам что-то выдумал! Я тут ни при чем!

Раджлокхи не поверила ей. Тогда Аннапурна позвала Бихари.

— Ведь мы как будто решили этот вопрос, зачем же ты опять все запутал?! — воскликнула она со слезами на глазах. — Скажи же, что ты согласен жениться. Иначе я буду опозорена. Девушка она хорошая и тебе ровня!

— Ты могла бы и не говорить мне этого, тетя, — ответил Бихари, — речь ведь идет о твоей племяннице, и ни о каком отказе разговора быть не может. Но Мохендро...

— Нет-нет, сынок, — прервала его Аннапурна, — ей никак нельзя выходить за Мохендро! Правду тебе говорю, больше всего я бы хотела видеть Ашу твоей женой. За Мохендро я ее не отдам!

— Если так, тетя, то все улажено. Ма, — обратился он к Раджлокхи, — моя свадьба с Ашей дело решенное! Женщин-родственниц у меня нет, поэтому мне приходится забыть о приличии и самому сообщить вам об этом.

— Ну что же, Бихари, — сказала Раджлокхи, — я очень рада. Девушка — настоящая Лакшми, она достойна тебя. Только смотри, больше не отказывайся от нее!

— Зачем же? Мохин сам нашел мне невесту.

Препятствия на пути к задуманной женитьбе лишь подзадорили Мохендро. Рассердившись и на мать, и на тетку, он ушел в студенческое общежитие.

Раджлокхи с плачем прибежала к Аннапурне.

— Сестра, сестра, — говорила она, — Мохендро обиделся и ушел из дома, — верни мне его!

— Потерпи, диди, — успокаивала ее Аннапурна. — Пройдет несколько дней, и от его обиды следа не останется, сам вернется.

— Ты не знаешь Мохина, — причитала Радж­локхи. — Он не успокоится, пока не получит то, чего хочет. Ничего, видно, не поделаешь. Придется твою племянницу...

— Это невозможно, диди, — прервала ее Аннапурна, — уже все решено. Она будет женой Бихари.

— Еще можно все изменить, позови Бихари.

— Сынок, — сказала она, когда Бихари пришел, — я сама найду тебе хорошую невесту, а эту де­вушку ты оставь: она не для тебя.

— Нет, ма, все решено окончательно, — проговорил юноша.

Тогда Раджлокхи снова обратилась к Аннапурне:

— Припадаю к твоим стопам, уговори Бихари. Ты одна можешь это сделать.

— У меня язык не поворачивается просить тебя, Бихари, — проговорила Аннапурна. — Но что поделаешь! Я была бы очень счастлива, если бы именно ты женился на Аше, но видишь сам...

— Я все понял, тетя. Будет так, как ты скажешь. Но впредь никогда больше не уговаривай меня жениться. — С этими словами Бихари вышел.

Глаза Аннапурны наполнились слезами, она поспешно смахнула их, боясь, что это навлечет беду на Мохендро; снова и снова бедная женщина твердила себе: «Что ни делается, все к лучшему».

Так, в мелких тайных схватках между Раджлокхи, Аннапурной и Мохендро, незаметно подошел день свадьбы. В доме зажгли яркие лампы, нежно запели флейты. Угощения было вдоволь.

Аша, стройная и нарядная, с личиком стыдливым и восхищенным, вступила в свою новую семью.­ Не предчувствовало ее замиравшее от счастья юное сердце, что в этом гнездышке могут быть шипы.…