Фрагмент книги «Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой»
Имя: Майя
Фамилия: Дуран
Пол: женский
Дата рождения: 21 января 1965
Должно быть, он подсчитал, что мне 36 лет.
Поскольку в паспорте нет информации о религиозной принадлежности, пограничник не стал писать «вероисповедание: ислам», однако, держа в руках турецкий паспорт, он был полностью в этом уверен. Какое еще может быть вероисповедание! Между тем, внутри меня жили еще три женщины. Я была не просто Майей: в то же время меня звали Айше, Надя и Мари.
С этими четырьмя личностями мне предстояло прибыть в Америку. В бостонском аэропорту Логан я сяду в такси и поеду в Массачусетскую больницу общего профиля.
Никто не спросит мое вероисповедание. Если же найдется такой любопытный, ответ у меня готов: мусульманка, иудейка и католичка, короче говоря — человек.
Все стюардессы в самолете высокие и красивые блондинки. Униформа на них сидит как влитая. Никогда не видела других людей, на которых одежда всегда сидела бы как на немцах — без единой складочки, будто ее только что выстирали, отутюжили и накрахмалили. То ли телосложение у них такое, то ли держатся они прямо — не знаю. Вот только такая проблема, как у меня, — когда тщательно подбираешь образ и каждое утро выходишь из дома разодетый, а в конце рабочего дня выглядишь растрепанной неряхой — немцам не знакома.
Я, конечно, не Лабрюйер [1], но поскольку много лет встречала иностранных гостей Стамбульского университета, у меня накопились наблюдения за людьми всех национальностей. В таких вещах я обычно не ошибаюсь.
Одна из этих аккуратных стюардесс забирает у меня пустой стакан от портвейна и спрашивает по-английски, хочу ли я еще.
— Thank you! [2] — отвечаю я, и да, я хочу еще. С тех пор как Филиз, ездившая в Португалию на медицинский конгресс, привезла мне оттуда бутылку белого портвейна, я полюбила этот напиток. Хотя попадается он мне нечасто…
На самом деле я пью не так много. Первый раз мне дал попробовать вино Ахмет. Мне совсем не понравилось, но мне нравился Ахмет, поэтому я ничего ему не сказала. А потом, должно быть, привыкла. Ах, те первые годы! Когда я познакомилась с Ахметом, он был совсем другим человеком, чудовище внутри него еще спало. В те годы я грезила, что он тот, о ком я мечтала, — по-женски тонкий, но в то же время настоящий мужчина.
