Фрагмент книги «Доктор»
В такие минуты, он знал, помогала молитва. Но когда о. Яков подлил масла в лампаду, — огонек ее вытянулся, озарив скорбный лик Богородицы, — вновь осенился крестом и начал привычною шепчущей скороговоркой: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины…» — как в дверь постучали.
— Кто там? — раздраженно спросил о. Яков, и сам не узнал свой пустой сиплый голос.
— Молитв ради… отцов наших… и всех святых… — забормотал кто-то за дверью. — Отец Яков, откройте!
Это был суетливый Василий, послушник, который всегда самым первым узнавал монастырские новости. Его бабье лицо выражало испуг: глаза бегали, губы дрожали от нетерпения доложить о случившемся.
— …Холодно, спать не могу, — торопливо рассказывал он. — Дай-ка, думаю, добегу до котельной: вдруг там что случилось? И с фонариком, стал-быть, — туда…
— Ну, и что там?
— А там, отец Яков, страх Божий — там мертвое тело лежит!
— Что за тело? — О. Яков вздрогнул, и оба — монах и послушник — перекрестились.
— А это Григорий, наш истопник — ну тот, что с весны при котельной живет. И он-то, сердешный, холодный уже — и котлы уже все поостыли…
Поспешно надев телогрейку, скуфью, монах вышел вслед за Василием. На дворе ему показалось даже теплее, чем было в каменной келье. Поначалу в глазах зарябило от звезд — но потом, опустив взгляд долу, о. Яков различил свет фонаря на глыбистой мерзлой земле под ногами.
— Осторожнее, отец Яков, — бормотал задыхавшийся, тучный Василий. — Ступайте за мною, вот прямо по пятнышку света…
Он причитал на ходу, продолжая заботливо двигать перед о. Яковом пятно фонарного света. В это пятно попадали сухие травины, комки индевелой земли, отпечатки рубчатых подошв и суконный подол его, о. Якова, рясы. Все это было настолько явственным, резким, что сама беспощадно-нагая отчетливость, как бы враждебность, предметов, встречавшихся им на пути, обостряла в душе о. Якова чувство тревоги.