Совершенство

 

 

 

Иллюстрация и дизайн обложки Винсента Фельдмана

Иллюстрации в макете skverna_lavka

 

Миненкова Т.

Совершенство : роман / Татьяна Миненкова. — М. : Издательство АЗБУКА, 2025. — (Горячий шоколад. Российская коллекция).

 

ISBN 978-5-389-30538-0

 

18+

 

Есть у меня дурная привычка — получать то, что хочется. Даже если нельзя. Нет, не так. Особенно если нельзя. И теперь моя цель — Никита, жених моей бывшей школьной подружки, и у него нет шансов устоять. Потому что я — совершенство. Безупречное соответствие красивой картинке в соцсетях. И так было до тех пор, пока друг Никиты, Марк Нестеров, не осмелился указать мне на то, что я вовсе не столь идеальна, как считала.

Теперь мне придется получить по заслугам и разобраться с тем, кто же я на самом деле. А еще полюбить не только мужчину, которого я боюсь, но и город, который привыкла ненавидеть.

 

© Миненкова Т., 2025

© Оформление.

ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
Азбука®

 

 

 

 

 

 

Посвящается отважному другу Шаки,
палевому стаффу, сожравшему
десяток моих туфель
и навсегда оставившему след
в моем сердце.

ПЛЕЙЛИСТ:

 

 

2Pac — U Can Call

Billie Eilish — No Time to Die

Birdy — Heart of Gold

Devil Side — Foxes

Digital Daggers — The Devil Within

Florence and the Machine — Never Let Me Go

Florence and the Machine — Seven Devils

Jessie J feat. Ariana Grande & Nicki Minaj — Bang Bang

Kari Kimmel — Cruel Summer

Katy Perry — E.T.

Lana Del Rey — Art Deco

Lana Del Rey — Born to Die

Lana Del Rey — Gods & Monsters

Lana Del Rey — High by the Beach

Lana Del Rey — Music to Watch Boys To

Lana Del Rey — Ultraviolence

Nirvana — You Know You’re Right

OneRepublic — Apologize

Sia — Academia

Sia — Angel by the Wings

Sia — Big Girls Cry

Sia — Breathe Me

Sia — Courage to Change

Sia — Fair Game

Sia — Helium

Sia — I’m Still Here

Sia — Sing for My Life

Solitude — Supergirl

The Calling — Wherever You Will Go

Елка — Море внутри

Елка — Нечего терять

ЯАVЬ — Берегом

Я медленно поворачиваю экран айфона последней модели так, чтобы камера охватила зал ресторана, официантов, разносящих заказы гостям, сверкающую фотозону и оригинальный дизайн в стиле неоклассики.

— Чересчур стараешься, Мила, — усмехается Егор, а когда я поднимаю на него взгляд, добавляет: — Не так уж много они за это заплатили. Достаточно будет того, что ты отметишься в прямом эфире. Я выйду в него минут через пять.

Мой спутник — такой же блогер, как и я. Вместе мы часто появляемся на светских мероприятиях, обеспечивая друг другу увеличение числа подписчиков. Наши отношения — исключительно взаимовыгодный симбиоз. Но слухи о романе подогревают уровень хайпа и не позволяют интересу аудитории ослабевать к нам обоим.

— Я работаю честно, Гор, — фыркаю я и протираю салфеткой одну из линз камеры, показавшуюся мне пыльной. — И предпочитаю для начала «сделать дело», а потом «гулять смело».

Он с безразличием пожимает плечами и кривит тонкие губы:

— Как знаешь. Хотя место такое себе. Люстры — паршивые, шторы — безвкусные, а живые цветы вместо искусственных смотрелись бы в декоре гораздо лучше...

— Не умничай, — обрываю и раздраженно закатываю глаза, зная, что придираться к интерьеру он может до завтрашнего утра. — Выходи уже в свой эфир, пока музыка играет не слишком громко.

Он лениво усмехается и, глядя во фронтальную камеру смартфона, поправляет на шее воплощение безвкусицы — кислотно-зеленый галстук-бабочку.

— Всем привет! Привет-привет, мои котики-антрекотики! — вещает он в камеру, сверкая винирами, напоминающими по цвету фаянсовую сантехнику. — С вами ваш драгоценный обозреватель самых злачных местечек нашего города — Егор Береза, и сегодня я на открытии нового ресторана паназиатской кухни «Зумба».

Он поворачивает камеру, снимая гостей и обстановку со сноровкой, которой позавидовали бы Стивен Спилберг и Квентин Тарантино. Старается. Немудрено, ведь подобные видео — его хлеб. Официант приносит заказанные блюда и расставляет на темной каменной столешнице.

Будто боясь, что сахар из приторных речей Березы попадет в еду, я придвигаю к себе тарелку с салатом из хрустящих баклажанов и творожного сыра, продолжая прислушиваться к фоновому щебетанию собеседника.

— В меню блюда японской, корейской, китайской кухонь, а также местные деликатесы из морепродуктов. Стиль неплохой, однако, скажем так, на четверочку, — он поворачивает камеру в другую сторону, демонстрируя зрителям дизайн и гостей, и в конце концов останавливает ее на мне: — Но со мной услада моих, и ваших, очей, несравненная Милана Аверина, присутствие которой скрашивает любые недочеты.

Я натягиваю на лицо жизнерадостную улыбку. Посылаю зрителям воздушный поцелуй и машу рукой с зажатыми в пальцах деревянными палочками для еды.

— Всем привет! — я кокетливо поправляю локон и добавляю со снисходительной усмешкой: — Егор сегодня слишком придирчив, видимо потому что голоден. Сами знаете, через что лежит путь к сердцу мужчины. Давайте спросим его мнение о «Зумбе» после того, как он попробует то, что принесли официанты.

Блогер снова разворачивает камеру к себе и начинает описывать стоящие на столе деликатесы.

Дежурная улыбка тут же сползает с моего лица, и, положив в рот половинку помидора черри из салата, я принимаюсь меланхолично его жевать. Задумчиво разглядываю вид из панорамного окна, где густые сумерки пожирают вечерний город, окутывая сизым туманом верхушки пилонов вантового моста и последние этажи сверкающих огнями высоток.

Постоянное уныние, серость и сырость. Здесь, на краю света, я живу с самого рождения, но большой любви к этому царству туманов и сопок не испытываю. Когда-нибудь я обязательно перееду в полный света и ярких красок небольшой европейский городок, но, к сожалению, это счастливое будущее на сегодняшний день слишком расплывчато и отдаленно. Я недовольно кривлю губы, пользуясь тем, что объектив камеры повернут не на меня.

— Что, Милка, салат не понравился? — отвлекает Егор, завершив эфир, а я с раздражением морщусь от того, как его обычная речь контрастирует с жеманным чириканьем перед камерой.

— «Милка» — это шоколадка с фиолетовой коровой, Береза. А я — Милана. Еще раз позволишь себе подобную фамильярность, и салат окажется у тебя на голове.

Он знает, что я исполню угрозу, если понадобится. Я умею постоять за себя. Но мое недовольство вызывает у собеседника лишь легкую ухмылочку:

— Салат на голове? Неплохой вариант хайпануть, между прочим. Только подожди, пока я роллы доем, тогда и начнем.

Да уж, ради привлечения внимания он готов на все, не чурается даже размазать баклажаны и сыр по собственной выкрашенной в ярко-зеленый цвет шевелюре. Но, откровенно говоря, салат оказался вкусным и тратить его на Егора совершенно не хочется.

Потягивая из трубочки сладкий коктейль, я снова скольжу незаинтересованным взглядом по гостям, которых здесь собралось достаточно.

Сегодня в «Зумбе» ужин в честь торжественного открытия, и вход только по пригласительным и только для избранных. Пришли несколько политиков с супругами, пара шумных компаний друзей-бизнесменов, много девушек модельной внешности, различающихся лишь цветом волос и платьев.

Внезапно один из гостей привлекает мое внимание. Высокий молодой блондин с лучащейся искренним счастьем улыбкой что-то негромко говорит официанту, склоняясь так, словно сообщает страшный секрет. И через мгновение официант тоже понимающе улыбается так, будто счастье мужчины — заразная болезнь.

Я откидываюсь на спинку обитого бархатом кресла, пытаясь догадаться о предмете их разговора, и продолжаю разглядывать незнакомца. Ему от двадцати пяти до тридцати. Светлые волосы в легком, но стильном беспорядке. Пара верхних пуговиц нежно-голубой рубашки расстегнуты, открывая красивые ключицы, а стройные мускулистые ноги обтягивают бежевые брюки. Он похож на романтичного поп-музыканта или актера. Такой типаж сейчас в тренде, и мне он определенно нравится. Внутри ярким жалящим огоньком разгорается азарт, словно у гончей, почуявшей дичь во время охоты.

На улице темнеет и, глянув на собственное отражение в панорамных окнах, я привычным жестом поправляю идеально уложенные волосы.

В это время заинтересовавший меня блондин возвращается за столик, где его дожидается девушка в ярко-красном платье с открытой спиной. Автоматически подмечаю недостатки неожиданной конкурентки, нелепой и непримечательной. Фасон платья безобразный. Поза несуразная. Мышиного цвета волосы собраны в высокий строгий пучок: такие были в моде лет двадцать назад, а сейчас безнадежно устарели. Однако ее спутника, кажется, не волнуют подобные мелочи. Он продолжает самозабвенно улыбаться своей собеседнице и рассказывать какую-то явно увлекательную историю.

— Неужто тот красавчик интереснее меня? — ревниво интересуется Егор, отвлекая от совсем уже неприличного разглядывания диссонансной парочки.

Этим вопросом Береза вынуждает меня сравнить себя и «красавчика». И выбор явно не в пользу моего зеленоволосого кавалера. Мысли против воли тут же рисуют рядом со мной симпатичного блондина в небесно-голубой рубашке. Уже представляю, как эффектно он будет смотреться на фото в моих соцсетях. Ради такого я даже стиль оформления поменяю и стану накладывать на фото более холодные фильтры.

— По крайней мере, он вряд ли обзывает свою спутницу «Милкой» и проедает ей мозг планами продаж собственного мерча с «котиками-антрекотиками» и «лапочками-шапочками», — хмыкаю я, не отводя от блондина заинтересованного взгляда.

Но не успеваю я порадоваться удачной шпильке, как официант приносит парочке шампанское. И пока он разливает искрящуюся пузырьками жидкость по бокалам, зрелище становится еще более захватывающим: блондин выходит из-за стола и торжественно встает перед своей спутницей на одно колено.

Музыка становится тише. Слов, произносимых мужчиной, не слышно, но смысл происходящего понятен и без них. Естественно, парочка тут же становится центром внимания всех присутствующих. Раздаются хилые аплодисменты.

— Смотри-ка, некоторые еще умеют хайповать без салатов на голове, — с завистью комментирует Береза, а я жду, когда картинка того, как удачно блондин будет смотреться рядом со мной, исчезнет из головы. Сотрется, будто карандашный рисунок в школьной тетрадке.

Но она не собирается исчезать. Вместо этого линии проступают четче и ярче. Появляются тени, добавляя объем.

«Подумаешь, предложение, — заговорщическим шепотом бормочет маленький вымышленный чертенок на моем левом плече. — В конце концов, это же не свадьба, Милашечка».

Картинка обретает цвет, мелкие детали и блики и по реалистичности приближается к фото.

— Ага, — прищурившись, я рассматриваю собственное отражение на заблокированном экране смартфона, чтобы удостовериться в совершенстве макияжа. Деловито цокаю языком и отвечаю своему спутнику: — И эти некоторые, к сожалению, не ты, Егор.

Я медленно встаю с кресла. Одергиваю неприлично короткое золотое платье, которое брат недавно привез мне с итальянского модного показа. Оно сверкает, подчеркивая нужные изгибы фигуры, и делает меня еще привлекательнее. Сейчас я уверена в себе на все сто процентов. Хотя нет, сто маловато. Я уверена в себе на двести процентов.

Егор хмурится:

— Куда ты?

Он провожает меня недоуменным взглядом, но я не планирую ему отвечать.

Отточенной походкой, не хуже моделей на подиумах, я решительно двигаюсь в направлении столика, за которым сидит, ни о чем не подозревая, моя новая цель. А я из тех людей, кто привык получать желаемое, не откладывая в долгий ящик.

Я прекрасно осведомлена о том, какое впечатление произвожу на окружающих. Поэтому не удивляюсь, когда компания бизнесменов обрывает разговор на полуслове в момент моего дефиле, и лениво бросаю в их сторону хитрый взгляд, не направленный ни на кого конкретного.

И когда оказываюсь ближе к месту назначения, блондин наконец смотрит на меня и застывает. Тоже замираю на мгновение, делая вид, что и сама заметила его только что и любезно позволяю себя рассмотреть. Из-под ресниц я слежу за его взглядом, прекрасно зная, что мужчина видит перед собой: точеную фигуру, манящие полные губы, блестящие светлые волосы, достающие до тонкой талии, идеально уложенные в голливудские локоны.

«Искра, буря, безумие», — лениво комментирует про ис хо дя щее чертенок. Он все еще сидит на моем плече и по-ребячески болтает копытцами, обутыми в черно-белые «конверсы».

Действительно, простодушное лицо блондина слишком красноречиво отображает чувства: желаемый мной эффект достигнут. Оппонент повержен, сдаваясь без боя.

Но в этот момент в игру вступает его спутница, пожелавшая, видимо, узнать, на кого так откровенно пялится ее новоиспеченный жених.

— Лана? — удивленно произносит она, а я пытаюсь сопоставить ее крупные черты лица, несуразные веснушки, нос картошкой и знакомый голос с частичками воспоминаний в собственной голове.

Получается откровенно плохо. «Ланой» меня звали в школьные годы, значит, «картошка», скорее всего, моя одноклассница. Осталось лишь разобраться, из какого она периода: из «нормального» или из «дерьмового». Но пока я вспоминаю, она представляет меня блондину, чем дарит непрошеную подсказку:

— Дорогой, это Лана Аверина, мы вместе учились в школе, пока она...

Понятно. Значит, «картошка» из «нормального» периода, когда я училась в элитной частной гимназии. И я наконец сопоставляю ее лицо с образом полноватой девочки-подростка в серой клетчатой форме и огромных очках. Я меняю план на ходу и импровизирую, подхватывая неоконченную фразу:

— Пока моя семья не переехала в другой район, — теперь на моем лице лицемерно искрящаяся радушием улыбка, свидетельствующая о том, как я рада встретить подругу детства. — Привет, Лера, я сразу тебя заметила и поспешила первой поздравить!

Валерия Дубинина поднимается со своего стула. Теперь она не страдает лишним весом, как раньше, но осталась нескладной и неловкой, с покатыми плечами и узкими бедрами. Наряду с несуразным платьем и старомодной прической, впечатление производит удручающее. Но ее растянувшиеся в улыбке губы говорят о том, что она, кажется, искренне радуется нашей неожиданной встрече.

— Сто лет тебя не видела! — радостно восклицает Дубинина и неожиданно стискивает меня в крепких объятиях, обдав парами шампанского, а отпустив, снисходит наконец до того, чтобы представить своего жениха:

— Это Никита Сахаров, мой жених. Мы вместе работаем в «Азиатско-Тихоокеанском альянсе».

Она взволнованно вздыхает и не знает, куда деть руки, а я благосклонно киваю:

— Рада знакомству, — стараюсь, чтобы моя улыбка не выглядела хищной. — И поздравляю с помолвкой.

Никита все еще не может скрыть собственной заинтересованности, а Лера бросает взгляд за мою спину, где маячит фигура моего спутника, тоже решившего не оставаться в стороне.

— Ого! Это же Егор Береза! — вскрикивает Дубинина так радостно, словно перед ней не зеленоволосое чудо-юдо, а по меньшей мере Брэд Питт. — У меня есть ваша футболка с «кошечками-брошечками».

И я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Давно гадала, у кого хватает глупости покупать идиотский мерч Березы за баснословные суммы. Что же, теперь я получила ответ на этот вопрос.

Естественно, после появления Егора нам не удается избежать приглашения присоединиться к Лере и Никите и продолжить отдых совместно.

Довольная Дубинина трещит без умолку, вспоминая наши школьные шалости, рассказывает о работе и недавнем отдыхе на Тенерифе. Егор наконец-то нашел свободные уши, чтобы поведать о своих блогерских планах. Я же бросаю на Сахарова ложно-невинные взгляды. Его голубые глаза смотрят на меня столь же увлеченно, что очень обнадеживает.

— Милана тоже блогер, — заявляет Береза, против моего желания делая это предметом обсуждения. — Мы часто ходим по подобным мероприятиям вместе.

Лера тут же бесхитростно любопытствует:

— Вы встречаетесь?

— Мы партнеры, — отзываюсь я, не раздумывая ни минуты, а Егор одновременно со мной отвечает:

— Все сложно.

И мы многозначительно переглядываемся. Ничего между нами сложного. Его удел — исключительно френдзона, и Береза отлично об этом осведомлен.

Когда обсуждение моей тонко граничащей с бездельем работы заканчивается, Лера рассказывает о себе. Теперь она замдиректора отцовского «Азиатско-Тихоокеанского альянса», а Сахаров — ее помощник, так они и познакомились. С датой свадьбы еще не определились. Может, летом, а может, осенью.

Музыка становится громче и несколько пар занимают места на импровизированном танцполе в конце зала. Лера и Никита отправляются туда же. Егор тоже протягивает мне изящную ладонь с трендовым черным маникюром.

Я сомневаюсь пару мгновений, прежде чем принять приглашение. Взвешиваю необходимость подобного шага и то, выгодны ли мне его последствия. В конце концов все же подаю руку, и вскоре мы кружимся в такт медленной музыке.

Пока рука Егора собственнически лежит на моей талии, я стараюсь абстрагироваться от неприятных ощущений, которые вызывает во мне это прикосновение. С некоторых пор очень настороженно отношусь к нарушению личных границ, но не хочу, чтобы это было слишком заметно. Образ недотроги не вяжется с моей внешностью и блогерским амплуа. И я старательно создаю вокруг себя нужный антураж, чтобы подобного никто и в мыслях не допустил.

— Что задумала, Мила? — интересуется Береза во время танца, а я неопределенно пожимаю плечами, ведь что бы я ни задумала — его это совершенно не касается.

— Ничего особенного, — отвечаю я и ловлю на себе жадный взгляд Никиты, брошенный из-за Леркиной спины.

«Что, даже школьную подружку не пожалеешь, Милашечка? — хмыкает чертенок и тотчас же сам себе отвечает: — Что за вопрос? Конечно, не пожалеешь, совесть — это для слабаков».

Пожалуй, что так. Да и не такие уж мы и подружки. Я умышлено поворачиваюсь так, чтобы Сахаров получил еще одну возможность оценить меня со стороны, отдав долг плавности и изяществу каждого моего соблазнительного движения. Я делаю все, чтобы ночью наверняка ему присниться.

Когда мы возвращаемся за столик с загадочными улыбками, понимаю, что на сегодня хватит и сейчас самое время уходить.

— Так рано? — удивляется Лера. — Танцы ведь только начались.

Отвечаю с демонстративным сожалением:

— У меня еще кое-что запланировано на сегодня. Скажи мне свой телефон, чтобы мы больше не теряли связь.

Дубинина с готовностью диктует номер сотового и записывает мой, после чего мы прощаемся, заверяя друг друга, что вскоре обязательно созвонимся. Я отмахиваюсь от приглашения Егора отвезти меня и вызываю такси. А прежде, чем уйти, задерживаю взгляд на Никите на мгновение дольше, чем следовало бы. И, будучи уверенной в том, что мысли обо мне исчезнут из головы Сахарова еще не скоро, гордо удаляюсь.

Естественно, никаких дел у меня нет, и в такси я сначала выкладываю в соцсети фото и видео сегодняшнего ужина, отрабатывая деньги, которые мне заплатили за рекламу, а потом смотрю на мелькающие по обеим сторонам городские огни.

Ночью здесь кипит совсем другая жизнь. Сияют яркие вывески ночных клубов и кафе, мчатся куда-то спорткары, бессовестно нарушая правила дорожного движения, запоздалые, увешанные рюкзаками и сумками туристы пешком бредут в клетки-хостелы в сторону центра.

«Как крысы в колесе, — любезно предлагает ассоциацию чертенок с плеча. — Бегут, бегут куда-то без толку».

И я не могу с ним не согласиться.

Добравшись до своего дома в районе Первой речки, я поднимаюсь в пустую квартиру на одном из верхних этажей. Скидываю туфли на пороге и отправляюсь в ванну, чтобы смыть с себя все события сегодняшнего дня.

Горячая вода расслабляет напряженные мышцы. Лавандовая соль делает воду приятно-сиреневой, дарит спокойствие и умиротворение. Дрожат огни ароматических свечей, пока я бессмысленно скролю разноцветные ленты соцсетей, пестрящие комментариями и лайками.

Не удержавшись, просматриваю профиль Сахарова, разглядывая его фото, и лишний раз убеждаюсь в том, что такой, как он, отлично бы мне подошел. Характер у него явно мягкий, покладистый и уступчивый. В дополнение к смазливой физиономии — просто находка, а не мужчина. От такого всегда знаешь, чего ожидать. Им легко манипулировать. Таких, как он, я не боюсь.

«Ага, — кивает чертик с плеча, чья украшенная рожками голова в пример моей завернута в банное полотенце. — Только ты не учла, что такие, как он, боятся таких, как ты. И предложения делают девицам попроще».

Равнодушно пожимаю плечами:

— Я помогу ему осознать свою ошибку.

Выхожу из ванны, наношу на кожу душистый баттер, делающий ее бархатистой и сияющей, и заворачиваюсь в мягкое полотенце.

Но когда я вхожу в полумрак спальни, освещенной лишь тускло-желтым светом ночника, сердцебиение учащается. Темнеет в глазах, начинает кружиться голова и кажется, что кислорода не хватает. Сбивается дыхание, а я на миг зажмуриваюсь в тщетной попытке взять себя в руки.

Торопливо открываю прикроватную тумбочку. Достав бутылек с таблетками, высыпаю горсть на ладонь. Дрожащими пальцами я кладу одну из них в рот, остальные с глухим треском сыплются обратно в пластиковую банку. Запиваю таблетку водой из стакана, который всегда стоит на тумбочке как раз для подобных случаев.

Скидываю влажное полотенце и ложусь в постель. Забираюсь под прохладное одеяло. Закрыв глаза, жду, когда дыхание успокоится и сердце перестанет выпрыгивать из груди так, словно я только что пробежала пару километров по пересеченной местности.

«Это обратная сторона твоего “совершенства” и красивой картинки в соцсетях», — шепчет чертенок в моей голове, заглушая грохочущий пульс.

Он зевает и сворачивается на плече в клубочек, устраиваясь поудобнее. Укрывается несуществующим полотенцем, которым только что заматывал голову.

Отвечаю устало, не открывая глаз:

— Я слишком хорошо научилась скрывать ее ото всех.

«Но я-то знаю, — усмехается мой невидимый собеседник. — И Антон тоже знает».

Антон — брат, ему можно. Он осведомлен о моих изъянах и неудачах куда больше остальных.

— Вот пусть все так и остается, — шепчу я, тоже зевая и чувствуя, как сознание постепенно уплывает в спасительный сон.

Еще один положительный эффект таблеток в том, что я сплю без сновидений, не просыпаясь до самого рассвета. Открыв глаза, я потягиваюсь и сладко зеваю.

Сквозь оконные стекла бьют яркие лучи по-настоящему летнего солнца, хотя на календаре последние дни мая. Ветерок, просочившийся в щель откидной рамы, треплет легкие светлые занавески и заставляет меня поежиться. Где-то далеко внизу сигналят машины, стоящие в пробке, кипят обычные городские будни, люди спешат по своим глупым делам. Но мне, к счастью, с утра никуда не надо.

Я командую умной колонке включить альбом Билли Айлиш и принимаюсь за обычную череду утренних забот и церемоний: вакуум, стакан воды с лимоном, планка, йога, фэйсфитнес, патчи и маски, овощной смузи, контрастный душ, завтрак, состоящий из гранолы, пары кусочков сыра и матчи на кокосовом молоке. Это только кажется, что быть совершенством легко, а на самом деле — ежедневный тяжелый труд сродни превращению угля в алмаз.

Поэтому, когда я снова беру в руки телефон и обнаруживаю на экране уведомления о нескольких пропущенных вызовах, время давно перевалило за обеденное. Звонил брат. Он как раз должен был вернуться из Италии, куда пару недель назад улетел в рабочую командировку. Набираю номер Тоши и жду, слушая длинные гудки.

— Привет, цыпленок, — по голосу слышу, что он улыбается, а судя по характерному шуму — мчится куда-то за рулем. — Мне пришлось проверять твои публикации в соцсетях, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке.

— А как иначе заставить тебя их смотреть? — смеюсь я в ответ. Брат не частый гость соцсетей, а на его странице не больше десятка старых постов. — Ты в городе? Давно прилетел?

— Утром. Хочешь, заберу тебя, пообедаем где-нибудь вместе?

Я успела соскучиться по брату за время его отсутствия. Заняв пост директора строительной компании «Архитек» после смерти отца, он все время тратит на рабочие переговоры и командировки.

Успеваю нанести легкий макияж и выбегаю на улицу, где на парковке у дома уже ждет синий кабриолет — «мерседес» е-класса, а на водительском кресле издалека виднеется золотистая шевелюра Тоши.

Он с кем-то говорит по телефону и хмурится, но, заметив меня, расплывается в улыбке.

— Да понял я, понял, — ворчит брат в телефонную трубку, пока я усаживаюсь на переднее пассажирское сиденье и пристегиваюсь. — К вечеру все сделаю, точно.

Машина трогается с места. Антон продолжает телефонный разговор, который ему явно не по нраву, а я, не прислушиваясь, смотрю в Пинтересте интересные летние луки, чтобы сделать красивую подборку. Скриню понравившиеся варианты.

Куда бы Антон меня ни вез, ему я доверяю безоговорочно. Мы минуем Золотой мост, но дальше на дороге пробка. Кажется, впереди авария. В этом городе постоянный переизбыток машин и неуравновешенных водителей, не читавших печальную сказку про двух баранов, встретившихся на одном мосту.

— Хорошо выглядишь, цыпленок, — подмечает брат, когда напряженный телефонный разговор заканчивается. — Как всегда, цветешь и пахнешь.

Оглядываю собеседника, чтобы сказать ответный комплимент, но вижу на его лице следы стресса, усталости и недосыпа. И пахнет от него коньяком, хоть и баснословно дорогим.

— А ты что-то не очень, Тош, у тебя все хорошо?

— Все в порядке, не переживай. Просто долгий перелет и акклиматизация. Пройдет, — беспечно отмахивается он, барабаня пальцами по кожаной оплетке руля.

Интересуюсь участливо:

— Как прошла командировка?

— Нормально.

— А сделка, которую ты должен был заключить?

— Сорвалась.

Это объясняет его потрепанный вид. Отчасти.

— Пил?

— А что там еще было две недели делать? — нервно усмехается Антон. — Не забивай себе голову всякой ерундой, ладно?

Я бы и рада не забивать, но не получается. Учредители «Архитека» вряд ли довольны его работой и держат брата на должности лишь из уважения к памяти отца. Но такими темпами их терпения не хватит надолго. А поскольку мое финансовое благополучие напрямую зависит от Тоши, я не могу не переживать.

После того, как мы проезжаем место, где старенький седан случайно притер бок блестящего «лексуса», пробка рассасывается и движение уже не такое плотное.

«Мерседес» Антона легко и уверенно лавирует в потоке машин, и вскоре мы уже мчимся по мосту на остров Русский. Крыша кабриолета опущена, а я понимаю, что с укладкой придется распрощаться, зато появляется надежда, что ветер сдует тревожные мысли из моей головы.

Далековато брат собрался, чтобы перекусить, будто ближе не нашлось хороших ресторанов.

— Я смотрю, у тебя сегодня много свободного времени на обед? — интересуюсь я.

— Просто захотел прокатиться. К тому же после обеда еще одна встреча в «Новике» [1], — объясняет он, когда машина съезжает с главной дороги на ту, что ведет к парку отдыха с рестораном у берега моря.

— С кем?

— Все-то тебе нужно знать, цыпленок, — усмехается Тоша и, остановив кабриолет на парковке, легонько щелкает меня по носу.

Я выхожу из машины и направляюсь к ресторану следом за ним по аккуратной, мощеной серой брусчаткой тропинке. Пожалуй, ради свежего воздуха, колоритного пейзажа и морского шума на фоне стоило проделать путь до бухты.

— Когда-то у нас почти не было друг от друга секретов, — обиженно надув губы, говорю я и привычно снимаю на видео неплохой пейзаж. Сделаю его фоном для сторис.

— Их и сейчас нет. Просто предпочитаю не грузить тебя лишними проблемами. Тебе волноваться вредно. Ты к психологу ходишь?

Фыркаю и умело вру:

— Хожу.

Психотерапия — бессмысленная трата времени. Модная разновидность инфоцыганства. Но из-за меня Тоша и так успел пережить достаточно стресса, и я не хочу тревожить его попусту.

— Вот и хорошо. — На входе он приобнимает меня за плечи и говорит девушке-администратору: — Я бронировал стол на нижней террасе.

Прикосновение теплой ладони к плечу успокаивает, и, когда мы садимся за уютный столик, я больше не хочу выспрашивать брата о его тайнах.

До террасы долетает приглушенный шум прибоя и шелест молодой зелени на деревьях. Вдалеке кричат чайки, издавая неприятное почти непрерывное «мяуканье». Любопытствую без большого интереса:

— Как мама?

— Пьет, — коротко отзывается Антон, не поднимая глаз от красиво оформленного меню. — А еще ворчит и просит денег. Ее бросил очередной ухажер. В общем, ничего нового.

Я вздыхаю, но не собираюсь ее жалеть. Наши отношения давно не клеятся. Когда они развелись с отцом, все рухнуло. А потом рухнуло еще раз, когда они поделили детей между собой. Следом все рухнуло в третий раз, но уже лично для меня, когда одной жуткой ночью резко закончилось мое детство. Но я стараюсь не вспоминать об этом, закрыв тот случай в памяти на тяжелый навесной замок и выкинув ключ в море с высокой-высокой скалы.

С некоторых пор моя семья — это Антон. И его мне вполне достаточно. Тем временем брат любопытствует:

— А ты как? Я слышал, ты рассталась с Серегой Жаровым, это правда?

Подходит официантка, поэтому я сначала делаю заказ, а затем подтверждаю:

— Рассталась. Он предложил мне такое, на что я не смогла согласиться. Но обсуждать это не хочу.

— А говоришь, что у нас нет секретов, — смеется Тоша, но я знаю, что выпытывать он не станет.

И правда, вместо этого брат отвлекает меня рассказом о том, как весело провел время в Италии, потом мы обедаем, и я замечаю, что он многозначительно поглядывает на часы.

— Тебе пора на твою встречу?

— Да, — кивает Антон. — Вызову тебе такси. Но сначала пойдем к машине, отдам тебе подарок.

Он расплачивается с официанткой, оставив щедрые чаевые, и мы вместе идем в сторону парковки. Из подъехавшей только что машины выходит длинноногая брюнетка и идет нам навстречу. Наметанным взглядом я подсчитываю стоимость ее платья, браслетов «Тиффани» и сумочки «Биркин», от которой я и сама не отказалась бы.

— Антон Валентинович, — приветствует незнакомка моего брата, а по томному взгляду я понимаю, что встреча у Антона намечена отнюдь не по рабочим вопросам.

Он тоже с улыбкой здоровается с девицей и, не пожелав представить ее мне, отправляет дожидаться в ресторане.

Сопоставляю длину ног расфуфыренной девицы с наличием в «Новике» неплохого отеля, и дебет с кредитом сходятся в очевидный вывод.

— А ты дома-то был после командировки? — поджимаю я губы, когда брюнетка уходит в сторону ресторана, призывно покачивая бедрами.

Антон отводит глаза:

— Цыпленок, давай без нотаций. Хватит мне того, что дома Женька мозг выедает чайной ложкой, а теперь еще и ты.

— Так получается, что не зря выедает, Тош?

Братец демонстративно закатывает глаза, а чертенок легонько колет в мое левое плечо острием серебристого трезубца и многозначительно цокает языком:

«Ты-то чем лучше, Милашечка?»

И я капитулирую, признавая, что личная жизнь — личное дело, да и вообще, не мне его судить.

К тому же три ярких бумажных пакета с обновками быстро усмиряют зачатки проснувшейся совести, и прежде чем уйти к ожидающему такси, я тепло обнимаю брата.

— Тош, скинешь денег? Хочу пройтись по магазинам, — прошу я, чуть не забыв, и мое выражение лица копирует мордашку кота из мультфильма про Шрека. Мои сине-голубые глаза помогли за столько лет отточить этот нехитрый прием до беспроигрышного совершенства.

Он с улыбкой хлопает меня по плечу:

— Скину, конечно. Беги, цыпленок.

В такси я просматриваю соцсети. Береза вчера тусил всю ночь: после ресторана поехал в ночной клуб, где на спор пил абсент с кем-то из друзей, снимая все это на видео, пока не свалился с высокого кресла у барной стойки.

Тем не менее количество его подписчиков за вчерашний вечер значительно возросло, в то время как мое осталось прежним. Но я не уверена, что готова привлекать внимание теми же методами, что и Егор. Каждому свое. К тому же звякнувшее уведомление от онлайн-банка о переводе денег на мой счет быстро поднимает настроение до прежнего невозмутимого уровня.

Вернувшись домой, оставляю пакеты с подарками, в которых обнаружились шикарные кремовые туфли-лодочки, новый купальник и флакон моих любимых духов Good Girl. Я беру ключи от машины и спускаюсь на подземную парковку, где уже поджидает мерзкая рыжеволосая соседка, с которой мы давно на дух друг друга не переносим.

— Блогерша, я тебя сто раз просила не ставить свою дурацкую тачку на это место! — обходясь без предусмотренных этикетом условностей, сходу противно вопит она. — Ты русский язык понимаешь вообще!?

Если что, «дурацкая тачка», по ее псевдоавторитетному мнению, это мой блестящий и новенький ярко-красный BMW M4, любое оскорбление в сторону которого я всегда принимаю на собственный счет.

— Можешь сказать еще двести раз, и я исключительно ради этого буду ставить свою прекрасную машину именно сюда, — с елейной улыбочкой цежу я сквозь зубы, касаясь двери, чтобы снять авто с сигнализации.

— Проститутка! — шипит она.

— Идиотка! — выплевываю я в ответ.

На том и расходимся. Кажется, наши перепалки пора включать в список ежедневных дел, настолько стабильно они успели вписаться в мою жизнь.

Из колонок поет Лана Дель Рэй, и я забываю о неприятном разговоре, во весь голос подпевая любимым песням.

Пробки на дорогах — неотъемлемая часть центра, особенно в послеобеденное время. Со всех сторон сигналят машины, пешеходы выскакивают везде, где можно и нельзя, каждый светофор считает своим святым долгом зажечься красным прямо передо мной, и я старательно предаюсь грезам о том, что, когда я буду жить в маленьком европейском городке, все будет иначе. Под низкий, бархатистый голос Ланы Дель Рей мечтается легко. Воображение само рисует нужные картинки яркими красками и мастихином.

Там, на ровных и прямых дорогах, я навсегда забуду о пробках, вокруг все будет чистым и ярким, соседи будут приветливо улыбаться, а чайки не станут гадить на блестящий капот моей машины.

Полчаса я трачу на поиск места для парковки. Почти все занято, и мне с трудом удается приткнуть машину в одном из узких внутренних двориков исторического центра.

После чего я погружаюсь в благословенный шопинг. В королевство вешалок и примерочных, обходительных консультантов и мягких тканей, сверкающих зеркал и софитов.

За этим занятием несколько часов пролетают как один миг, а я обзавожусь весьма внушительным ворохом шуршащих пакетов с туфлями, платьями, бельем и косметикой, молясь, чтобы в моей гардеробной нашлось для всего этого великолепия хоть немного свободного места.

Но когда, удерживая покупки в одной руке, а стаканчик с айс-кофе в другой, я возвращаюсь во внутренний дворик, меня ожидает крайне неприятный сюрприз. У машины спущены все четыре шины, и то, что бедный BMW буквально стоит на дисках, не оставляет сомнений в том, что это не досадная случайность, а вполне себе умышленная подлость. Или карма?

Издаю стон, полный недовольства, сожаления и желания голыми руками свернуть шею тому, кто это сделал, признавая полное бессилие.

Наверное, нужен эвакуатор. Но я понятия не имею, где его взять, и в конце концов прихожу к выводу, что разбираться в таких вопросах — чисто мужская прерогатива.

Но номер Антона, как назло, оказывается недоступен, как и Березы, который, вероятно, до сих пор отсыпается после вчерашнего кутежа. Общаться с Жаровым, после того как он возомнил себя Хью Хэфнером и предложил мне продать за деньги собственные эротические фото, вообще не хочется.

И в тот момент, когда я вне себя от досады пинаю носком босоножек одну из злосчастных спущенных шин, звонит Дубинина. Только ее мне сейчас не хватало для полного счастья.

— Привет, Ланочка! — жизнерадостно щебечет она в трубку, в то время как я театрально закатываю глаза. — Как твои дела?

Это закон подлости: когда в жизни все летит в тартарары, рядом обязательно появляется какой-нибудь бодрый и неунывающий оптимист, чтобы бесить своим развеселым жизнелюбием.

Однако, помня о приличиях, здороваюсь, а потом, не удержавшись, жалуюсь Дубининой на откровенно паршивое положение собственных дел.

— Какой ужас! — искренне сокрушается она. — Подожди минутку, сейчас спрошу у Ника, может быть он сможет подъехать тебе помочь, и перезвоню.

Лера торопливо прерывает разговор, а мои губы расплываются в плотоядной улыбке. Надо же, как удачно складываются обстоятельства.

То, что я считала невезением, на самом деле может оказаться удачей. И если Никита сейчас примчится на помощь, я, так уж и быть, готова примерить на себя непривычную роль «девушки в беде».

«В биде, — хихикает чертенок на плече. — Знаешь, это такая ванночка, чтобы подмывать срамные места».

Он покатывается со смеху, но я не успеваю ответить что-нибудь колкое, заметив на экране смартфона входящий звонок от Дубининой.

— Ланочка, прости, у Ника сейчас деловая встреча, и он никак не может ее пропустить, — извиняющимся тоном докладывает Лера, а я мысленно чертыхаюсь. — Но один из его друзей сейчас как раз в центре, и он обещал подъехать, чтобы тебе помочь.

Пытаюсь определить для себя, хорошо это все-таки или плохо, и прихожу к выводу, что лучше такая помощь, чем никакой.

— Спасибо тебе огромное за помощь, Лер, — выдыхаю я в телефонную трубку.

Дубинина удивляется.

— Мне-то за что? Вот Марк приедет, его и поблагодаришь. Не расстраивайся, все будет хорошо.

Попрощавшись и договорившись созвониться позже, я скидываю вызов, жалея, что мои надежды на помощь Никиты не оправдались.

«Не переживай, Милашечка, мы еще затащим его в наше биде», — хохочет чертенок во весь голос, и я, не удержавшись, тоже хихикаю от этой дурацкой шутки. Вымышленный друг поднимает настроение умеючи, но своеобразно.

Опершись спиной о край нагревшегося на солнце багажника, выкладываю сторис, рассказывая подписчикам о постигшем меня несчастье, и получаю отклик в виде посыпавшихся сообщений из разряда «денег нет, но вы держитесь». И все же какая-никакая активность в профиле.

Будучи увлеченной печатанием однотипных «спасибо» сочувствующим подписчикам, я не сразу замечаю, как в узком проеме между двумя обшарпанными трехэтажками останавливается новенький черный «лэндкрузер». Поэтому я поворачиваю голову лишь тогда, когда открывается задняя пассажирская дверь.

Ей-богу, знала бы заранее — точно сняла бы эффектное появление моего таинственного спасителя на замедленное видео и выложила в сторис.

Сначала на землю уверенно ступает одна мужская нога, обутая в блестящую брендовую туфлю, затем — вторая, а следом из машины появляется и их владелец в черном деловом костюме, белой рубашке и узком галстуке.

Аккуратно уложенные темные волосы поблескивают под майским солнцем, а широкие брови сначала удивленно приподнимаются, а потом сходятся на переносице, когда их обладатель скользит по мне внимательным, подмечающим каждую деталь взглядом. Точно таким же, каким только что прошлась по нему я сама.

Чертенок на плече восхищенно присвистывает, но я нервным жестом смахиваю его, словно невидимую пылинку, поскольку абсолютно не согласна с его мнением и при виде темноволосого мужчины, от которого за версту веет уверенностью, опасностью и маскулинностью, желаю не присвистнуть, а сбежать куда глаза глядят или, на худой конец, провалиться сквозь землю.

— Марк, — по-деловому протягивает руку «спаситель», подходя ближе. Он продолжает смотреть прямо в глаза, чем выводит меня из равновесия.

Именно таких мужчин я боюсь и стараюсь избегать, как летнего ливня в замшевых туфлях.

И все же, не желая ударить в грязь лицом, выдыхаю:

— Милана.

Глядя на Марка снизу вверх из-за существенной разницы в росте, касаюсь его обжигающе горячих пальцев своими, ледяными то ли от страха, то ли от стакана с айс-кофе. Новый знакомый жмет руку совсем легонько, для виду, и усмехается, бросая короткий взгляд на мой…