В предвкушении себя: От имиджа к стилю

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Благодарность за добрые советы:

Владимиру Сиротинскому,

Ираде Зейналовой,

Марианне Сардаровой,

Юлии Скворцовой,

Антону Ланге,

Дине Головиной,

Константину Лазареву,

Игорю Золотареву.

БЕСПОЛЕЗНАЯ ГЛАВА (вместо введения)

После выхода моей книги «Дао жизни»1 я подумала, что высказалась на все темы, на какие хотела. Поэтому решительно отказывалась от просьб издателей написать что-нибудь о чем-нибудь типа «как выйти замуж». Но год назад «АЛЬПИНА ПАБЛИШЕР» предложила мне написать книгу о стиле и имидже. Аргументация была выдвинута очень рыночная: «Вы обладаете и тем и другим — это раз. Никто из серьезных ньюсмейкеров этот вопрос не затрагивал — это два». Я повелась и легкомысленно согласилась. Действительно, литературы о том, как приладить галстук к пиджаку или соизмерить свои амбиции с высотой каблука, полно. А вот как справляются с задачей самопрезентации люди известные, но не принадлежащие к миру моды и сцены — нет. Прекрасно. Я буду первой.

Моя главная ошибка заключалась в том, что, дав положительный ответ, я не задумалась, почему подобных книг нет. А если задуматься, то ответ получается очень неприятный. Нет, потому что для книги тема слишком напыщенно-легкомысленная, а для тренинга — слишком субъективная. Не поддается систематизации и обобщению. Я думаю, и Михаил Прохоров, и Владимир Путин, и Никита Михалков, и его брат, не менее именитый, и Владимир Познер, и Сергей Ястржембский свои имиджи создавали абсолютно стихийно и их опыт не передаваем. Чтобы из имиджа и стиля сотворить кредо, надо быть или философом, или знатоком моды. А если не делать из формирования внешнего образа профессии, тогда нечему учить. Все получится как получится. Я, наконец, поняла, что согласилась на написание абсолютно бесполезной книги. Для проверки я спросила своего мужа: «Как ты думаешь, почему знаменитости, но не профессионалы в области стиля, не пишут на эту тему?» «Они все делают бессознательно», — ответил он в ту же секунду.

Мы начали обсуждать тему, и посыпались вопросы:

  • С помощью имиджа и стиля свободный человек манипулирует внешним миром или просто самовыражается?
  • Способен ли человек контролировать внешний облик или натуру не спрячешь? Грубо говоря, белая футболка под серым мягким пиджаком у Андрона Кончаловского и белый шарф у Никиты Михалкова — проявления их сознательной самоидентификации в обществе или знаки чего-то бессознательного?

И:

  • Может ли неуверенный человек выглядеть уверенным только благодаря красному галстуку или красным шпилькам?

Или:

  • Что происходит с человеком, когда он на пляже за три копейки покупает «паленую» сумку под крокодила?

Как-то одна продавщица в Таиланде с обидой ответила на вопрос, почему у нее такие дорогие клатчи: «У меня крокодил, а на пляже — корова». Или другой пример: знакомый долго описывал преимущества чемоданов от бренда Louis Vuitton. Я пыталась спорить, объясняя, что у меня удобнее, так как с колесиками. На что мне гордо ответили, что такие чемоданы подносят другие. Как назло, в каком-то европейском аэропорту нас не встретили. Я легко катила свой чемоданчик, а он пыхтел под тяжестью великолепной ноши.

И:

  • К чему тяготеет модель потребления: к кедам, лоферам или «лабутанам»? То есть к демократии, аристократизму или шику? Свободен ли человек в мире навязанного потребления?

Или:

  • Как добиться успеха? Выделяясь или же растворяясь в толпе, не важно какой: тусовочной, политической, корпоративной?

Или:

  • Способен ли профессионал, начинающий сознательно формировать свой стиль, сохранить внутреннюю свободу, идя навстречу общественным стандартам?

А вот еще:

  • Стиль — это врожденное чувство гармонии или ему можно научиться?

Многие молодые люди платят страшные деньги консультантам-стилистам. Интересно, сколько, согласно ценникам последних (Иссей Мияке), стоит черная водолазка Стива Джобса, его джинсы Levi’s (только определенного номера — 501) и кроссовки?

Или, например:

  • Eсли ты появился на церемонии «Человек года» по версии журнала GQ в джинсах и фланелевой рубашке в клеточку — при обязательном дресс-коде black tie2 ты:
  • свободный человек, разрушающий устои буржуазного глэма,
  • маргинал или просто невоспитанный?

Или:

  • Навязанный корпоративный стиль подавляет и губит креативность? Или сосредотачивает?

И вообще:

  • Можно ли быть строгим и одновременно интересным в подаче себя?

Интересно:

  • Мы, особенно девочки, одеваемся для себя? Или для других? Где заканчивается «я» и начинается «не я»?

Тот же американский GQ в рейтинге безвкусно одетых лидеров Кремниевой долины на первое место поставил Марка Цукерберга, на второе — Стива Джобса, на третье — Билла Гейтса. Сплошь миллиардеры от ума, а не нефти. С женщинами вообще катастрофа. Ни одной стилеобразующей персоны при самостоятельной карьере (жен президентов, актрис и моделей исключаем). Ну, может, Маргарет Тэтчер. Но опять же копирование классики. Может, истинным профессионалам индивидуальный стиль вообще не нужен? Недаром, по мнению одной супружеской пары иностранцев-интеллектуалов (жена — галеристка, муж — писатель), я не стала президентом России, так как «неправильно» одевалась. Шутка. Но что-то в ней есть. Или нет. Не знаю.

Или:

  • Одежда может помочь провести успешные переговоры или она должна быть нейтральной?

И вообще:

  • Весь твой облик «говорит» или «не говорит» и в состоянии ли мы процесс «говорения» не доводить до крика?

Так можно «растаскивать» тему до бесконечности и вконец запутаться. Попробуем присесть за предложенный стол на другом стуле. Сконцентрируемся на вопросе «Зачем современному бизнесмену, политику и т.д. индивидуальный имидж и стиль?». Людей творческих профессий и шоу-бизнеса не берем. Имидж и стиль для них — часть профессионального позиционирования. Понятно, что лучше, чтобы было чисто, опрятно и достойно. И все на этом. Закрыли вопрос. Нужно ли заморачиваться на тему самопозиционирования с помощью превращения своего облика в совершенный инструмент достижения цели как в деловых, так и личных и социальных отношениях? Может быть, мы в последнем случае прикрываем выдуманной целесообразностью примитивное стремление потратить деньги на себя, на очередную пару очков, платье или пиджак, сумочку или портфель? И вот еще: те, кто обладает четкой внешней индивидуальностью, просто ловят «фан» и скромно «нарциссируют» или посылают определенный «месседж» людям?

От всего перечисленного проще не становится. Вот что значит слегка копнуть и покрутить тему. Но найти ответы хочется. Достаточно представить толпы чиновников в одинаковых костюмах и хипстеров в кедах. Или одних девушек — в блестящем мини, а других — в сером бесформенном «трэше». Кстати, в период развитого консьюмеризма и то, и другое одинаково дорого. Индивидуализм становится так быстро массовым, что теряет индивидуальность. Стоит ли стараться? Может, плюнуть на все и просто быть в «тренде», т.е. на волне. Я не специалист и правильных ответов дать не могу. Глава получилась действительно бесполезная. Но ведь книгу пообещала. Так что просто на своем примере попытаюсь ответить на все вопросы. Часто субъективно, впрочем, как и во всех моих мастер-классах.

Итак, процесс создания своего имиджа — это удовольствие или работа, за которую никто не платит? По аналогии с сексом: как-то в Санкт-Петербурге я попросила слушателей перечислить все виды удовольствий. Список оказался богатым, но без секса. «А как же секс?» — спросила я. «Секс?! Это работа». А один знакомый американец добавил: «Бесплатная работа». Чувствуете разницу? Ну все, хватит троллить тему. Переходим к делу, не претендуя на объективность. Расскажу, как я это делала, перешагивая от бессознательного копирования к осознанному моделированию. Вдруг пригодится? И бесполезная книга окажется полезной, как, впрочем, любой относительно успешный чужой опыт.

Часть I

Бессознательное копирование

ГЛАВА 1

Жизнь в СССР (союз суровых серых работников) — детство

Можно было бы очень быстро проскочить этот период моей жизни. Действительно, зачем тратить время на прошлое, строгая чистота жанра которого не имеет шанса повториться. Россия, упав в потребительский бум с присущим нам энтузиазмом вечно догоняющих, выскочит из него разве что со всей цивилизацией в результате катастрофы иного типа. Никакие искусственные идеологические «скрепы» не остановят двигатель экономики — любовь к миру вещей, или фетишизм. Но тот период интересен. Индивидуальный стиль в условиях, идеальных для его отсутствия, все равно пробивался. Это при том, что СССР с его железным занавесом и имперско-коммунистическим укладом в зародыше убивал идею личной самопрезентации. Стилисты, имиджмейкеры, глянец, гламур не затронули девственную в своей антибуржуазности территорию СССР. Страна в муках родила особый обезличенный стиль: номенклатурно-партийный, с халами, темными нескладными костюмами, болгарскими ботинками, пенсионерами в черных и синих кофтах, шапками-пирожками на трибуне мавзолея. Я не занимаюсь сейчас оценкой прошлого. Просто было так.

В этом мире для девочек главным развлечением стали картонные куклы. Одежда вырезалась по картинке — или купленной в магазине, или нарисованной самостоятельно. Оставлялись защипы, потом они зажимались на кукле, и вот она — Барби именем СССР! Я рисовала платьица в цветочек и горошек, дальше фантазия не шла. Тетя Сима, дальняя мамина родственница, зарабатывала шитьем и из обрезков заказчиц нашивала мне и моей двоюродной сестре Гале платья, когда приезжала. Так и помню, как с восторгом жду наряд около монотонно жужжащей машинки «Зингер». Прямо надену и стану… Мальвиной. Галя надевала, и действительно: крепенькая, ладненькая, голубоглазая, становилась на нее похожа. А я нет. Рюши и фонарики жили совершенно отдельно от моей долговязой тощей фигурки, жиденьких черных волос и узких глаз того же цвета. Я впадала в отчаяние и, не заметив, понесла по жизни комплекс Мальвины. Тетя Сима уезжала, а я из ее платьиц вырастала и оставалась с тем, что носили все: школьная форма, сменные воротнички, треник «олимпийка» синий с молнией спереди и еще что-то, не помню. Папа самурай моим видом не интересовался, мама — школьная учительница — была замучена текучкой, жили бедно, так что до Мальвины как до Луны. Но я стремилась и искала образы везде: на улице, в школе, в советском кино. Одежда меня не волновала, все были похожи. Главное, считала я, это голова и рост. На голове — кудри, рост — уменьшить. Все вылилось в бигуди на всю ночь ради локонов, перевязанных шелковым бантиком, а позже в безумную химию с пережженными волосами. С ростом — сложнее. На день рождения в 14 лет папа подарил мечту — кожаные взрослые сапоги. Но — на каблуке. И я отказалась. Всю ночь переживала. Но прибавить еще пять сантиметров к своему росту не хватило духу. Убивало, что на физкультуре — первая. С подругой ругалась, пытаясь поменять ее вьетнамки, стертые, на мои новые. Цена вопроса — полсантиметра. Подсознательно копируя белых девочек, ненавидя свои азиатские черты лица, цвет кожи и чрезмерную для тех времен длину тела, я колдовала прежде всего над обувью и прической, пытаясь себя хотя бы чуть-чуть европеизировать. К моменту поступления в институт, окончательно разочаровавшись, я бросила все попытки. Завязала два хвостика, еще более расширив лицо, и так, с двумя хвостиками и венком вместо фаты, быстро вышла замуж. По любви и для уверенности в себе такой, какую мама родила. Замученная комплексами, полуазиатская девочка не смогла приблизиться к своей мечте: знающей себе цену, капризной кукольной красавице.

Выводы

  • В поисках совершенства мы начинаем с самого простого: находим героя и тупо копируем его, например, с помощью прически и других внешних ухищрений.
  • Неуверенный в себе человек не может, как бы сильно он того ни хотел, приблизиться к уверенному образу своей мечты.
  • Даже у замученного комплексами подростка есть стремление выглядеть лучше, чем он о себе думает.
  • Во все времена, в том числе и в СССР, люди находят способы выделиться из массы.
  • Бессознательное копирование не преследует определенной цели. Это, скорее, попытка избавиться от самого себя.
ГЛАВА 2

Жизнь в СССР — «в людях» — карьера

Студенческая жизнь никак не подстегнула во мне стремление изменить стиль. Причем несмотря на то, что уже на первом курсе до меня доходили слухи, что «надо же, японки вроде красивые, а Ира хотя и приятная, но внешне совсем никакая». Выйдя вскоре замуж, я, наверное, обрела некую уверенность в себе и забыла свое подростковое самобичевание. Зато переключилась на горячо любимого супруга. Уже сейчас, с позиции взрослой женщины, со временем, я поняла, что и в первом, и во втором браках имиджевую уверенность я обретала, создавая успешный образ мужчине, который спустился ко мне с Олимпа. В какой-то степени это было сродни поведению мужчины. Словно работяга-муж (а училась я много и старательно) с удовольствием пакует жену во все красивое, опосредованно демонстрируя обществу свое самолюбие. Недаром, впервые попав с папой в Японию, я, имея совсем ограниченные средства, привезла чемодан обуви и одежды мужу, себе — только джинсы, джинсовую куртку и панамку, тоже джинсовую. Вот такой изысканный набор. Надо иметь в виду, что училась я старательно в силу своего характера, но без особого интереса. Экономика замаячила в моей жизни от безвыходности ситуации: способна ко всему, но без души. Эмоции появились только благодаря преподавателю политэкономии. Влюбленная в «Капитал» Карла Маркса, она пыталась передать это чувство всей группе. Мое сердце вдруг отозвалось и привело меня в аспирантуру. Кстати, джинсовый костюм сыграл роковую роль в моей жизни. Уже будучи аспиранткой, я стремительно ворвалась в академическую среду в образе стиляги 1970-х: «клеша», куртка, майка и крестик металлический на цепи. Я потрясала своим видом научных работников и обрела второго мужа. Выйдя второй раз замуж, я повторила историю: забыла о себе и, заняв деньги у Константина Борового, решила одеть гениального молодого ученого. Он был действительно удивительно талантлив и, будучи по природе своей прекрасным макроэкономистом, очень рано защитил диссертацию. Мы называли его «Марксом». Я упаковывала его, восхищаясь и гордясь своим мужем. К окончанию аспирантуры я нагрузилась по полной: прекрасный, но бедный муж, двое детей. Две мамы-пенсионерки, покинутые мужьями. Начались поиски работы и заработков. Прекрасная студенческая пора закончилась.

В СССР главным критерием успеха считалась работа по специальности. Это позже, в 1990-е, победила идея денег. Мечта среднего работника в 1980-е — дипломированный специалист. Пройдя тернии НИИ АСУ Госплана3, я поняла, что еще не знаю, чего хочу, но точно осознаю, чего не хочу. Не хочу заниматься наукой и обсчитывать показатели народного хозяйства. Остается или внешнеэкономическая деятельность, или преподавание политэка. Первое — для блатных. Ищем второе. Найти работу ассистента на кафедре политэкономии, защитить диссертацию, затем стать доцентом и, как результат, получать заветные 280–320 руб., чтобы прокормиться. Вот она — главная цель: формула компромисса между «я» и СССР. Став честным солдатом армии советских работников, я честно добилась поставленной задачи. Имидж и стиль формировались соответствующие: юбки в клеточку, водолазки-лапши, пучок и огромные очки. Все темного цвета, что-то сине-фиолетовое. Образ училки, синего чулка был воплощен хотя и стихийно, но удивительно точно. Но хотелось как-то понаряднее.…