Фрагмент книги «Клудж. Случайное устройство человеческого мозга, и как это сделало нас теми, кто мы есть»
Бертран Рассел
Правда ли, что человек «благороден разумом» и «беспределен в своих способностях», как писал в бессмертных строках Уильям Шекспир? И создан по образу и подобию Божию, как утверждают церковники? Едва ли.
Будь человечество творением интеллигентного сердобольного Создателя, наши мысли были бы рациональными, а логика — безукоризненной. Наша память была бы тверда, а воспоминания надежны. Наши высказывания были бы четки, слова точны, язык систематичен и организован, а не запутан неправильными глаголами (sing/sang, ring/rang, но при этом bring/brought). Как заметил лингвист Ричард Ледерер, в гамбургере должна быть ветчина (ham — hamburger), а в баклажане — яйца (egg — eggplant). И носителям английского языка надлежит парковаться на автострадах (park — parkways), а водить автомобиль исключительно на подъездных путях (drive — driveways).
В то же время мы, люди, — единственные существа, достаточно умные для того, чтобы постоянно планировать наше будущее — впрочем, очень ненавязчиво, так, чтобы при случае забыть самые тщательно разработанные планы в угоду сиюминутной прихоти. («Я говорила, что на диете? Но ведь это мой самый любимый шоколадный мусс… Пожалуй, диета подождет до завтра».) Мы радостно мчимся через весь город, чтобы сэкономить $25 на покупке стодолларовой микроволновки, но отказываемся проехать ровно такое же расстояние, чтобы сэкономить те же самые $25 на телевизоре с плоским экраном, который стоит $1000. Мы едва способны уловить разницу между правомерным силлогизмом, например: Все люди смертны. Сократ человек. Следовательно, Сократ смертен. — и ложным эквивалентом, например: Все живое нуждается в воде. Розы нуждаются в воде. Следовательно, они живые (что звучит вполне нормально, пока на месте роз не окажутся автомобильные аккумуляторы). И не надо привлекать меня к даче свидетельских показаний, исходя из абсурдной предпосылки, что мы, люди, можем точно помнить детали увиденного нами несчастного случая или преступления спустя годы, тогда как средний человек с трудом удерживает в голове список из десятка слов в течение получаса.
