Фрагмент книги «Я стираю свою тень. Книга 3»
– От счастья, видимо, – сказал мужик с пробором. – Так бывает.
– Иве. – Я попытался произнести «привет», но мой речевой аппарат оказался не готов к работе, и слово ушло в нос.
– Лежи, Гордей, набирайся сил. – Айрис погладила меня по щеке. – Сколько времени это займёт? – спросила она у доктора.
– Два часа, не больше, а потом сразу в капсулу, – ответил тот.
– Ну вот, дорогой, осталось немного потерпеть, и мы снова будем вместе.
– Оохо. – Это было моё «хорошо». – Оаые де?
– Остальные? Лежат рядом, размораживаются. Все здесь, никого не забыли.
– Оохо. – Я закрыл глаза, сконцентрировавшись на приятных ощущениях тепла и силы, разливающихся по телу.
И тут я вспомнил, что Айрис напоила нас каким-то зельем, от которого мы все вырубились. Этот момент воспоминаний напряг меня, заставив поразмышлять над её поступком. Она не убила нас, следовательно, поступила с нами так ради нашей пользы. Сомнительный приём, плюс эта криокамера, в которой мы провалялись неизвестно сколько времени. Я вспомнил сны. Кое-как откинул ворот накидки, в которую действительно был одет, и увидел свежий шрам на груди.
Значит, пока я лежал в замороженном состоянии, из меня извлекли мину, заложенную Джанбобом. Так вот к чему нужны были эти манипуляции с зельем и заморозкой. Надо было, чтобы мина встала на предохранитель, а если бы и сработала в замороженном теле, то не нанесла серьёзного урона. Что ж, Айрис умела строить многоходовые операции. Хотелось верить, что она обманула нашего работодателя, обладающего запрограммированным сверхинтеллектом.
Справа от меня раздался гнусавый, но громкий голос, видимо принадлежащий Апанасию. Из его неразборчивого возмущения сложно было разобрать хоть слово.
– Вам нельзя сейчас напрягаться, иначе лопнут сосуды головного мозга, – услышал я успокаивающий голос доктора с проборчиком. Потом он тихо добавил, чтобы мой друг не слышал: – Хотя мозга там может и не быть.
Апанасий обычно производил на тех, кто видел его впервые, впечатление мускулистого идиота. На самом деле оно происходило от его природной доброты и желания никого случайно не обидеть. Он как будто родился крупным и много раз становился причиной нечаянного насилия, отчего в нём выработался комплекс вины. Этот комплекс делал его превентивно добрым, даже с теми, кто позволял себе лишнее, и этот же комплекс стал причиной того, что Апанасий понял, что им пытаются через него манипулировать. В итоге у моего товарища было все два состояния психики – добродушное и агрессивно-активное.
