Фрагмент книги «Империя Волков»
Квадратики сместились к верхней границе рамки.
— Вверх.
Так продолжалось несколько минут. Анна произносила слова медленно и монотонно, пребывая во власти оцепенения.
Жар, исходивший от зеркала, еще больше притуплял чувства.
Скоро она соскользнет в сон.
— Так, замечательно. — Голос Акерманна в наушнике вернул Анну к реальности. — Теперь я прокручу тебе историю, рассказанную на разные лады. Слушай каждую интерпретацию очень внимательно.
— Что я должна говорить?
— Ничего! Ни слова. Просто слушай.
Через несколько секунд зазвучал женский голос. Текст произносился на иностранном языке, судя по звучанию — восточном.
Короткая пауза. И снова та же история, теперь — по-французски, но без соблюдения каких бы то ни было правил: глаголы употреблены в неопределенной форме, артикли не согласованы...
Анна попыталась разобраться в этом нелепо-нескладном языке, но зазвучала следующая версия. Какие-то дикие, бессмысленные слова вплетались во фразы... Что все это значит?
Внезапная тишина почти оглушила Анну, еще глубже вдавив ее во тьму тесной трубы томографа.
И снова Акерманн:
— Следующий тест... Ты слышишь название страны и сразу же называешь столицу.
Анна хотела ответить, что поняла, но в наушнике уже звучало первое название:
— Швеция.
Она мгновенно ответила:
— Стокгольм.
— Венесуэла.
— Каракас.
— Новая Зеландия.
— Окленд. Нет: Веллингтон.
— Сенегал.
— Дакар.
Названия городов всплывали в памяти автоматически, но Анна была довольна своими результатами: значит, ее память не совсем утрачена. Но что видят на экранах Акерманн и Лоран? Какие зоны ее мозга активируются?
— Последний тест, — объявил невропатолог. — Перед тобой появляются лица людей, и ты их называешь по именам — громко и максимально быстро.
Она где-то читала, что самый простой знак — слово, жест, визуальная деталь — может стать спусковым механизмом фобии, тем, что психиатры называют тревожным сигналом. В ее случае таким «звоночком» стало слово «лицо». Анна задыхалась, в желудке начались спазмы, руки-ноги одеревенели, в горле саднило...
