Фрагмент книги «Хроники Черного Отряда. Портал Теней»
3
Наши дни: Тидэс Эльба
Мы играли в тонк. Одноглазый был в дурном настроении. Проигрывал. Опять. В общем, все как обычно, разве что никто не хотел нас убить.
Эльмо раздал. Одноглазый простонал. Я взглянул на карты:
— Это что, сдача? Опять кучка дерьма!
— Брешешь, Костоправ, — сказал Масло. — Ты шесть партий из последних десяти выиграл.
— И каждый раз врал о плохой сдаче, — добавил Эльмо.
— Я не врал, когда сам сдавал.
Не соврал я и на этот раз. У меня даже пары не было. Никакой швали, единственная «картинка». Одной масти только бубновые семерка и валет. Нормальную группу до самой смерти не соберешь.
Как бы то ни было, одно мы знали наверняка: колдуну в кои-то веки хорошо зашло.
— Тогда будешь всегда сдавать.
Я сделал первую ставку. Потянул карту, сбросил и спасовал, когда снова пришла моя очередь.
Одноглазый открылся с десятью картами. Ничего выше тройки. Его старая заскорузлая рожица расплылась в беззубой ухмылке. Он сгреб выигрыш.
— Это вообще честно?! — запротестовал Эльмо.
За нами наблюдали полдесятка зрителей. Кроме членов Отряда, в «Темной лошадке» никого не было. Это заведение стало нашим логовом. Хозяин Маркег Зораб не знал, радоваться ему или огорчаться. Мы были не самыми желанными гостями, но платили исправно и щедро.
Обвинять Одноглазого в мухлеже никто не стал. Гоблин, устроившийся прямо на соседнем столе, напомнил Эльмо:
— Ты ведь сам сдавал.
— Ну да, тут не поспоришь.
Одноглазый частенько мухлевал. В простой игре, вроде тонка, это сложно, но ему не мешало. Такой уж он человек.
— Везет в картах, не везет в любви, — сказал он непонятно к чему.
— Я бы на твоем месте нанял телохранителей. Женщины двери будут вышибать, лишь бы до тебя добраться.
Гоблиновы шпильки обычно выводили Одноглазого из себя. Мы насторожились, но Одноглазый только ухмыльнулся и сказал Маслу:
— Сдавай, неудачник. И пусть твоя рука будет так же добра ко мне, как и рука Эльмо!
Гоблин отпустил шуточку о том, что госпожа Рука — единственная дама, с которой Одноглазый имел успех. Одноглазый по-прежнему не обращал на него внимания.
