Фрагмент книги «Да здравствует фикус!»
George Orwell«Keep the Aspidistra Flying», 1936(перевод с английского Веры Домитеевой)
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а денег не имею, то я — медь звенящая, или кимвал бренчащий.
Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею денег — то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а денег не имею, нет мне в том никакой пользы.
Деньги терпеливы и милосердны, деньги не завидуют, деньги не превозносятся, не гордятся; не бесчинствуют, не ищут своего, не мыслят зла; не радуются неправде, а сорадуются истине; все покрывают, всему верят, на все надеются, все переносят /…/
А теперь пребывают сии три: вера, надежда, деньги. Но деньги из них больше.
(адаптировано)*
* Оруэлл саркастически переиначивает знаменитый фрагмент из 13-й главы Первого послания к коринфянам св. апостола Павла, заменяя слово «любовь» на слово «деньги». (Здесь и далее примечания переводчика).
1
Часы пробили половину третьего. В задней служебной комнатушке “Книжного магазина Маккечни” Гордон — Гордон Комсток, последний отпрыск рода Комстоков, двадцати девяти лет и уже изрядно потрепанный, — навалясь на стол, щелчками большого пальца открывал и захлопывал пачку махорочных сигарет “Цирк”.
Слегка нарушив уличную тишь, еще раз прозвонили часы — с фасада “Принца Уэльского” напротив. Гордон заставил себя, наконец, сесть прямо и сунул пачку поглубже во внутренний карман. Смертельно хотелось закурить. Увы, только четыре сигареты, среда и денег ждать до пятницы. Слишком хреново изнывать без табака и вечером и весь день завтра. Уже страдая завтрашней тоской по куреву, он встал и пошел к двери — щупленький, миниатюрный, очень нервный. Средней пуговицы на пиджаке недоставало, правый локоть протерся, мятые брюки обвисли и замызгались, да и ботинки явно нуждались в новых подметках.
В кармане, когда он вставал, звякнула мелочь. Точно было известно, сколько там — пять с половиной: два пенса, полпенни и “везунчик”. Замедлив шаг, Гордон достал проклятый рождественский трехпенсовик. Вот идиот! И как это позволил всучить себе монету? Вчера, когда покупал сигареты. “Не возражаете против везунчика, сэр?”, — пропищала стервоза продавщица. И уж конечно он не возразил: “Да-да, пожалуйста”. Кретин, придурок!
