Фрагмент книги «Выкрикивается лот 49»
18+
Томас Пинчон — наряду с Сэлинджером, «великий американский затворник», один из крупнейших писателей мировой литературы XX, а теперь и XXI века, после первых же публикаций единодушно признанный классиком уровня Набокова, Джойса и Борхеса. «Выкрикивается лот 49» — интеллектуальный роман тайн, метафизический детектив и постмодернистская мистерия. Пинчон с виртуозной компактностью разрабатывает свои излюбленные темы вселенского заговора и социальной паранойи. Главная героиня в один прекрасный день обнаруживает, что назначена распорядительницей имущества своего бывшего любовника — калифорнийского магната. И вскоре пугающие откровения начинают множиться в геометрической прогрессии, а случайные слова и символы указывают на всемогущую тайную организацию, берущую начало в средневековой Европе...
«Виртуозная проза, по-джойсовски замысловатый символизм, поиски Святого Грааля на новый лад — вот что такое „Выкрикивается лот 49“» (Chicago Tribune).
Перевод публикуется в новой редакции.
© Н. В. Махлаюк, С. Л. Слободянюк, перевод, примечания, 2000
© С. Ю. Кузнецов, примечания, 2000
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа
„Азбука-Аттикус“», 2021
Издательство Иностранка®
Глава первая
Однажды летним вечером миссис Эдипа Маас, вернувшись домой с таппервэрской вечеринки1, где хозяйка, видимо, от души сдобрила фондю киршем2, обнаружила, что она, Эдипа, назначена распорядителем, точнее, распорядительницей имущества Пирса Инверарити, калифорнийского магната3 в сфере торговли недвижимостью, как-то в свободное время просадившего два миллиона долларов, но тем не менее оставившего активы настолько солидные и путаные, что приведение их в порядок явно требовало распорядительства не только лишь почетного. Эдипа стояла в гостиной под бесстрастным мертвым оком зеленоватого экрана телевизора и поминала всуе имя Господа, пытаясь почувствовать себя вдребезги пьяной. Не получалось. Она вспоминала, как хлопнула дверь номера в масатланском отеле4, пробудив две сотни птиц в холле; думала о том, как над склоном у библиотеки Корнеллского университета занимается заря, которой никто, впрочем, там не видел, поскольку склон выходил на запад; размышляла о сдержанной и печальной мелодии Бартока из четвертой части Концерта для оркестра5 и о гипсовом бюсте Джея Гулда6, который стоял над кроватью на слишком узенькой полочке, и Эдипа всегда с ужасом ждала, что вот сейчас он грохнется. Может, так и умер Пирс, гадала Эдипа, погиб, раздавленный среди грез единственным в доме предметом поклонения? У нее вырвался громкий беспомощный смех. Ты больна, Эдипа, говорила она то ли себе, то ли комнате, которая и так знала.
