Фрагмент книги «Нерадивый ученик»
Copyright © 1984 by Thomas Pynchon
Russian translation rights arranged with Melanie Jackson Agency, LLC
through AJA Anna Jarota Agency
All rights reserved
Перевод с английского Александра Гузмана, Анастасии Захаревич, Сергея Кузнецова, Николая Махлаюка, Сергея Слободянюка
Оформление обложки Вадима Пожидаева
Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».
Пинчон Т.
Нерадивый ученик : рассказы, повести / Томас Пинчон ; пер. с англ. А. Гузмана, А. Захаревич, С. Кузнецова и др. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2022. — (Большой роман).
ISBN 978-5-389-22234-2
16+
Томас Пинчон — наряду с Сэлинджером, «великий американский затворник», один из крупнейших писателей мировой литературы XX, а теперь и XXI века, после первых же публикаций единодушно признанный классиком уровня Набокова, Джойса и Борхеса. Герои Пинчона традиционно одержимы темами вселенского заговора и социальной паранойи, поиском тайных пружин истории. В сборнике ранней прозы «неподражаемого рассказчика историй, происходящих из темного подполья нашего воображения» (Guardian) мы наблюдаем «гениальный талант на старте» (New Republic). Более того, книга содержит, пожалуй, единственное развернутое прямое высказывание знаменитого затворника: «О Пинчоне как о человеке никто не знал ничего — пока он не раскрылся в предисловии к сборнику своих ранних рассказов» (Sunday Times).
Переводы публикуются в новой редакции, авторское предисловие — впервые на русском.
© А. Б. Гузман, перевод, примечания, 2022
© А. Б. Захаревич, перевод, 2000
© С. Ю. Кузнецов, перевод, примечания, 1996, 2000
© Н. В. Махлаюк, перевод, примечания, 2000
© С. Л. Слободянюк, перевод, примечания, 2000
© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа„Азбука-Аттикус“», 2022Издательство Иностранка®
Если память мне не изменяет, эти рассказы появились между 1958 и 1964 годом. Четыре из них я написал еще в колледже, а пятый, «Секретная интеграция» (1964), — работа уже ремесленника, а не подмастерья. Не исключено, что вы успели узнать, какой это может быть удар по самолюбию — перечитывать что бы то ни было, написанное вами двадцать лет назад, хоть бы и росчерки на оплаченных чеках. Первой моей реакцией, когда я перечитал эти рассказы, было «господи боже мой», далее последовали физиологические симптомы, от описания которых я воздержусь. Затем я подумал, не переписать ли всё от и до. На смену этим двум импульсам пришел один из тех эпизодов зрелой безмятежности, когда я делаю вид, будто способен трезво оценивать молодого писателя, каким был тогда. Сами посудите — не могу же я взять и вычеркнуть его из жизни. С другой стороны, если бы при содействии какой-нибудь еще недоступной нам техники я столкнулся с ним на улице, так ли уж захотелось бы мне ссудить его деньгами, а то и, не знаю, пригласить в бар, чтобы вспомнить за кружкой пива дела давно минувших дней?
