Фрагмент книги «Скажи мне нет, скажи мне да...»
Тексты печатаются по изданию: Дашевский Г. Стихотворения и переводы. М.: Новое издательство, 2020.
В книге сохранена авторская орфография и пунктуация.
Дашевский Г.
«Скажи мне нет, скажи мне да...» : стихотворения и переводы / Григорий Дашевский. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2024. — (Азбука-поэзия).
ISBN 978-5-389-26407-6
Григорий Дашевский (1964–2013) был филологом-классиком, литературным критиком, переводчиком, но прежде всего — поэтом. За три десятилетия он написал немного, однако для читателей современной поэзии каждое его стихотворение становилось событием. Несмотря на принципиальное неприятие Дашевским утешительной, терапевтической функции литературы, его стихи обладают спасительным качеством, они рассказывают об одиночестве человека и его общности с другими, находят новый язык для описания жизни в присутствии смерти.
В книгу включены стихотворные произведения Дашевского из четырех составленных самим автором сборников и посмертно изданного собрания cтихотворений и переводов.
© Г. М. Дашевский (наследник), 2024
© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024Издательство Азбука®
ДУМА ИВАН-ЧАЯ
ОТ АВТОРА
Стихи первого раздела — лирические, то есть написаны от имени некоего идола — от имени невинного и особенного «я». Невинность и особенность поэта остались от времени, когда он был служитель высшего или иного, то есть когда эти свойства были свойствами сана, роли, — но служение, утратив свой прежний предмет, обращается в идолопоклонство — и идол обычно похож на ризы прежних служителей.
Служение этому идолу почти всегда невольно и бессознательно; в него включаешься, начиная писать «просто стихи».
«Я» стоит за спиной пишущего и присваивает себе то, что он пишет; сам же он может думать, что пишет «просто стихи», что пишет их от собственного имени (что на самом деле — очень трудно и потому редко) или по-прежнему от имени какой-то высшей силы («язык» и пр.). Примерно так: выходит дама и объявляет: «Петр! Ильич! Чайковской! Ария Гремина! Исполняет имярек». — И все, что после этого будет сказано или спето, хочет того имярек или нет, слышал он это объявление или нет, будет арией Гремина — в нашем случае арией «я». «Человеческое я» участвует здесь как во всяком исполнительстве — внешностью, тембром, манерой; не отменяя сюжета оперы, программы концерта.
