Фрагмент книги «По ветру»
Приглушенный свет прихожей, полочка с домашними тапочками, кованая вешалка с широкой скамьей. Все менялось в этом доме, преобразовывалось, подгонялось под моду и стандарты нового десятилетия, а Эле казалось — ничего не меняется, все родное. Кроме запаха пиццы, который заполнял пространство вокруг, — видимо, мелкие решили не заморачиваться и заказали доставку. И, честно говоря, Эля радовалась такому повороту: еще немного — и она бы принялась сметать все съестное на своем пути.
— Малая, и ты приехала? — Тёмыч по-свойски сгреб ее в охапку. От него пахло сигаретами и морозом: он только что вернулся в дом со двора. Густая борода колола щеки Эли, но определенно придавала брату солидности и какой-то деловитости.
— Надеялась, тут никого не будет! Когда мы так последний раз сталкивались? На какой-нибудь праздник год назад?
— Вообще-то месяц назад, Эль, когда отмечали нашу помолвку.
«Нашу помолвку». Белка могла сказать «мою», но выбрала это обезличенное приторное «нашу». Словно она уже и не личность вовсе, а так — запчасть от махины имени Михаила Молотова. Эля не видела в этом ничего романтичного и милого, но делиться наблюдениями с сестрой не стала. Белка с Тёмычем были по другую сторону баррикад — вечно влюбленные, жаждущие состариться с кем-нибудь и всю жизнь использовать общие вещи, мечты и местоимения. Затевать новый спор не имело смысла: все трое выросли одинаково упрямыми и слишком хорошо знали позиции друг друга, чтобы уступать.
— Точно! Ладно, пошли есть, пожалуйста! А то больше все вместе мы точно никогда не соберемся — разве что через три дня на мои поминки.
— Эля! — почти одновременно воскликнули младшенькие, только если Белка вложила в ее имя гнев и усталость, то Тёмыч — снисхождение и немного веселья. Хотя брат мог просто не расслышать всей шутки: хорохорился он славно, но постоянно выпадал из реальности. Может, Белка и не замечала всего этого или просто не осознавала, но их брата словно выключили из розетки и существовал он на остатках заряда и плохоньком автопилоте. А значит, все было куда хуже, чем просто «нехорошо».
