Фрагмент книги «И за мной однажды придут»
Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны.
1
— …с утра гулял с собакой. Через час поехал на работу. В обед пошел дворами в кафе.
— Дворами до кафе — это его постоянный маршрут? Ну, значит, в тех же дворах и будем брать, — решился наконец Прокыш, еще ближе придвинул к себе вентилятор, подставляя струям воздуха лоснящееся лицо, и не с первой попытки прикурил.
Набравшись решимости, я наконец выдал ему то, о чем болела душа в последние дни, недели и месяцы. Другого подходящего момента не будет. Перед смертью не надышишься:
— Паш, я на это не подписывался. Мне достаточно того, что ты и так меня каждый день морально добиваешь. А «загрузки» — это не мое. И я, скорее всего, уходить буду.
Прокыш бросил на меня свой характерный взгляд. Он всегда так смотрит, когда от него сбегают на волю. Для него мир делится на своих, чужих и предателей. Первые две категории безболезненно пересыпаются из одной в другую, в зависимости от обстоятельств. Из категории «предатели» обратного хода нет. Сейчас начнет совестить: дескать, вот вы, молодые (а он всего-то на пять лет старше), привыкли на все готовенькое, не ловится рыбка без труда, а оперативные навыки годами нарабатываются… Я этих его фарисейских проповедей наслушался еще в армии, когда он был моим командиром.
— Не ссы, друг сердечный, и на меня уповай, — неожиданно участливо примостился передо мной на край стола, — не первый год замужем, у меня половина таких дел. А у тебя наблюдается, как это сказать, «снижение интереса к результатам оперативно-служебной деятельности». Так и быть, сходишь в отпуск — и похлопал по плечу. А рука у него горячая, тяжелая, твердая.
Что правда, то правда, этот никогда не бросит. И не забудет. От него вперед ногами. Его присутствие — гарантия надежности. С таким не пропадешь. Пока впрягается за тебя, ничего худого не случится. Когда год назад я с неделю обретался на Казанском вокзале и некуда было приткнуться, он, единственный знакомец в большом городе, помог с проживанием и работой. Правда, меня еще тогда смутил его потасканный, изможденный вид. Весь он был выжатый как лимон. И, конечно, предупредил тогда же: