Фрагмент книги «Заповедный тупик»
— Если вам дороги жизнь и рассудок, держитесь подальше от торфяных болот, особенно в ноябре в российской глуши, — на этих словах оператор заржал, подошел к девушке, протянул руку и сказал: — Привет, Эмма, я — Антон, можно Тони, оператор, помощник режиссера, а в перспективе еще и звукарь с монтажером. Ничто так не греет душу, как гонорар на четырех ставках. Добро пожаловать в кино, детка!
Изящные пальцы Эммы утонули в громадной ручище мужчины. С нескрываемым удовольствием оператор воодушевленно тряс женскую ладошку, заставляя новую знакомую содрогаться всем телом.
— Это Дэвид — режиссер фильма и Александра — продюсер, — представил остальных Денис.
Эмма кивнула, мило улыбнулась Дэвиду, но погрустнела, встретив недовольный взгляд Алекс.
— Дэн, спальных мест в избе четыре.
— О, это не проблема. — Улыбка парня растеклась по лицу, повторившись в сальном блеске глаз.
— Да мы подвинемся, не переживай, Сашенька. — Режиссер с нескрываемой радостью пялился на постепенно синеющие от холода стройные ноги новенькой.
— А кормить мы ее чем будем? — не сдавалась продюсер.
— Я вегетарианка, — сообщила Эмма.
— Первое правило вегетарианцев — ешь сосиски, в них нет мяса, — вставил реплику весельчак-оператор.
Алекс продолжила, обращаясь напрямую к Эмме:
— Милая, не знаю, что тебе наобещал Дэнни, но мы едем на неделю в старый заброшенный поселок. Ближайшая деревня и живые люди в двадцати километрах, кругом торфяные болота, куда раньше ссылали заключенных. Жить будем в старой избе без удобств, и по такому бездорожью туда-сюда не накатаешься. Уверена, что готова к этому?
— Блин, Алекс, кажется, я к такому не готов. — Режиссер скорчил капризную гримасу и попятился. — Не хочешь переметнуться работать в рекламу? Ну или в политику — такой дар убеждения пропадает!.. И съемочный день пропадает! — чуть помедлив, добавил он, направляясь в сторону уазика. — По машинам, и погнали месить говно, товарищи беглые каторжники, то есть киношники!
Дорога заняла больше часа. Автомобили то и дело застревали в наполненных мутной коричневой жижей лужах, объезжать которые не позволяла глубокая колея. По обе стороны тянулся беспросветный болотистый пейзаж — травы давно пожухли и приобрели охристо-коричневый цвет, редкие невысокие деревца скинули листья, кое-где равнинная местность поднималась невысокими холмами, на которых можно было разглядеть руины давно оставленных домов.
