Фрагмент книги «Огненная кровь»
По правде говоря, она больше беспокоилась за детей, чем за себя. Все они уже поднимались на вершину Копья, но в такой спешке — впервые. Обычно подъем растягивался на два дня, в перерывах можно было подкрепиться и отдохнуть на заранее разостланных рабами перинах. Тогда восхождение было в удовольствие, а до такой свирепой гонки дети еще не доросли. Но муж настаивал. А императору Аннура не противоречат.
— Это их город, — сказал ей Санлитун. — Сердце империи. Они должны его видеть. Впереди их ждут трудности и похуже этого подъема.
Сам-то он не подумал пешком взбираться на башню, поцелуй ее Кент. Крыло кеттрал — пятеро одетых в черное мужчин и женщин с суровыми взглядами — вознесло императора на вершину Копья на своей ужасающе огромной хищной птице. Сиоана понимала причину спешки: город терзали пожары, и мужу нужно было увидеть их сверху, чтобы обдумать план спасения. Аннур не мог дожидаться, пока император одолеет десять тысяч ступеней.
Кеттрал предлагали вернуться и за ней с детьми, но она отказалась. Санлитун уверял, что птица ручная, но ручная не значит кроткая, и Сиоана не собиралась доверять детей когтям твари, способной одним махом порвать на куски быка.
И вот, пока император с высоты командовал тушением пожаров, Сиоана с великим трудом одолевала лестницу, проклиная и требовавшего ее к себе мужа, и свои годы. Эдолиец шагал бесшумно, а вот дети, растеряв первый энтузиазм, выбивались из сил. Адер была старше и сильнее братьев, но и ей было всего десять, и девочка очень скоро начала шумно пыхтеть. Кадену и Валину приходилось хуже. Ступени — позднее человеческое сооружение внутри невероятной древней башни из закаленного стекла — были высоки для коротких детских ног, и мальчики то и дело спотыкались, задевая боками и локтями деревянные перекладины.
Первые тридцать этажей лестница вилась между министерскими канцеляриями и роскошными покоями. Приспособленные для людей комнаты кончались на тридцатой площадке. Выше тянулась представлявшаяся бесконечной прозрачная скорлупа, где шаткая лестница, подвешенная в центре невиданной стеклянной колонны, витками поднималась вверх и вверх в огромной пустоте. Еще через сто шагов она пронизывала тюремную площадку из сплошной стали — и карабкалась дальше. Днем могло показаться, будто взбираешься внутри столба чистого света. А вот ночью пустота вокруг кружила голову и даже пугала. Ничего, кроме винтовой лестницы в темноте и гневного зарева горящего Аннура за стенами Копья.
