Фрагмент книги «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»
Диккенс Ч.Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим : роман / Чарльз Диккенс ; пер. с англ. А. Кривцовой, Е. Ланна. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2022. — ил. — (Иностранная литература. Большие книги).
ISBN 978-5-389-22240-3
12+
Знаменитый роман «Жизнь Дэвида Копперфилда» великого английского писателя Чарльза Диккенса снискал любовь и признание читателей во всем мире. Во многом автобиографичный, этот роман рассказывает о судьбе мальчика, вынужденного в одиночку сражаться против жестокого, безотрадного мира, населенного злобными учителями, корыстными фабрикантами и бездушными слугами закона. В этой неравной войне Дэвида могут спасти лишь нравственная твердость, чистота сердца и необыкновенный талант, способный превратить грязного оборванца в величайшего писателя Англии.
В настоящем издании текст романа сопровождается блестящими иллюстрациями советского художника Григория Филипповского (1909–1987).
© Г. Г. Филипповский (наследник), иллюстрации, 2022© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022Издательство Иностранка®
Предисловие автора1
В предисловии к первому изданию этой книги я говорил, что чувства, которые я испытываю, закончив работу, мешают мне отступить от нее на достаточно большое расстояние и отнестись к своему труду с хладнокровием, какого требуют подобные официальные предварения. Мой интерес к ней был настолько свеж и силен, а сердце настолько разрывалось меж радостью и скорбью — радостью достижения давно намеченной цели, скорбью разлуки со многими спутниками и товарищами, — что я опасался, как бы не обременить читателя слишком доверительными сообщениями и касающимися только меня одного эмоциями.
Все, что я мог бы сказать о данном повествовании помимо этого, я попытался сказать в нем самом.
Возможно, читателю не слишком любопытно будет узнать, как грустно откладывать перо, когда двухлетняя работа воображения завершена; или что автору чудится, будто он отпускает в сумрачный мир частицу самого себя, когда толпа живых существ, созданных силою его ума, навеки уходит прочь. И тем не менее мне нечего к этому прибавить; разве только следовало бы еще признаться (хотя, пожалуй, это и не столь уж существенно), что ни один человек не способен, читая эту историю, верить в нее больше, чем верил я, когда писал ее.
