Фрагмент книги «Мастодония»
— Да, — ответила она. — Знаю.
— Честно говоря, я не был против. В смысле, что она ушла. Но наш разрыв ударил по самооценке, и я подумал, что надо бы исчезнуть на какое-то время. Спрятаться. Нет, не здесь, и я уже переболел.
— У тебя есть сын.
— Да. Его зовут Роберт. Наверное, он в Вене. С матерью. Или где-то в Европе. Элис ушла к дипломату. Профессиональному, не политикану.
— Ну а мальчик?
— Роберт? Поначалу жил со мной. Потом захотел к матери, и я не стал его удерживать.
— Я так и не вышла замуж, — сказала она. — Сперва некогда было, а потом незачем.
Какое-то время мы сидели молча. На землю наползали сумерки. От бесформенных зарослей, заполонивших угол моего двора, тянуло ароматом сирени. По траве степенно разгуливал дрозд, то и дело останавливался и смотрел на нас стеклянным глазом.
— Дураки мы с тобой, Райла. — Не знаю, почему я это сказал. Вроде не собирался. Само вырвалось. — Так и не поняли, что было между нами.
— Поэтому я и приехала, — сказала она.
— Останешься? Надо о многом поговорить. Могу позвонить в мотель. Хорошим его не назвать, но...
— Нет, — перебила она, — поживу у тебя. Если ты не против.
— Хорошо, — кивнул я. — Посплю на кушетке.
— Эйза, — взглянула на меня Райла, — хватит джентльменствовать. Мне это не надо. Я же сказала, поживу у тебя. Что тут непонятного?
Глава 3
Мы сели завтракать. Бублик тихо лежал в углу и сверлил нас страдальческим взором.
— По-моему, он идет на поправку, — заметила Райла.
— Никуда не денется, — сказал я. — Оглянуться не успеешь, как все зарастет.
— Давно он у тебя?
— Бублик? Много лет. Был флегматичный городской пес, чинный и очень воспитанный. На прогулках, бывало, интересовался птичками, но без фанатизма. А после переезда его не узнать. Тот еще фокусник. К тому же помешался на сурках. Пытается их выкопать. Почти каждый вечер приходится искать его и вытаскивать из норы, а сурок знай себе пищит, подзуживает — мол, глубже копать надо! Вот и вчера я думал, что Бублик убежал за сурком.