Фрагмент книги «Латая старые шрамы. На перекрестке миров»
– Сучье вымя! У Ала его, возможно, вообще нет! – Я ударил кулаками по одеялу.
Очень хорошо понимаю чувства Виттора, ведь быть беспомощным, когда от тебя так много зависит, – мерзко. Отдача от удара прокатилась волной боли по плечам и спине, и я, не сдержавшись, тихо застонал и скрипнул зубами.
– А вот тут мы плавно переходим ко второй новости. – Друг клюнул меня внимательным взглядом, наклонился и снял с пояса флягу: – Но сначала выпей-ка.
– Что это? – Я недоуменно оглядел смутно знакомый предмет.
– Водичка из озера. Рей, ау, у тебя память часом не отшибло? Забрал в твоем кабинете, когда бумаги по делу искал.
Я сокрушенно покачал головой. Дорсан вроде взрослый мужик, а все в басни верит. Мало ли какие притчи северяне друг другу зимними вечерами рассказывают…
– Ты что-то теряешь? – Рилл насмешливо прищурился, очевидно, уловив мои сомнения.
– Да нет. – Я пожал плечами, потряс флягу и снял крышку.
В лицо снова дохнуло свежестью, и я судорожно сглотнул. Интересно, а когда я вообще пил в последний раз? Прижал к губам прохладный ободок фляжки и почувствовал, как в горло хлынул… теплый ветер, запах трав, ласковый свет солнца… наверное, именно таков вкус жизни?
К сожалению, наслаждение оказалось недолгим: я почувствовал, как тяжелеют веки, как слабеет рука, держащая баклагу. Подумал, до чего же приятно, когда голова становится пустой и легкой, словно облачко в летний день. Ни забот, ни боли, ни горя… Заинтересованное лицо Тенрилла стало неумолимо расплываться.
Не знаю, сколько я проспал, но когда проснулся, день за окном сменился вечером, а Дорсан ушел. В голове прояснилось, отдохнувшее тело требовало движений, и я осторожно приподнялся на локтях. Странно, но мне стало легче. Может, доктор Орфин что-то вколол мне, пока я спал, а может, действительно водица из Бероли оказалась чудодейственной.
Я встревоженно огляделся – ну как уронил флягу, засыпая? Она нашлась на прикроватном столике. Бережно закрытая пробкой, лежала на листе бумаги с каким-то письмом. Я аккуратно отодвинул подарок Рилла, осторожно поднялся и, забрав послание, медленно двинулся к окошку. В лампе почти закончилось масло, а напрягать глаза в сумерках мне не хотелось.