Фрагмент книги «Симметрия желаний»
— А потом был девяносто восьмой год, — подытожил Черчилль. — Итого четыре чемпионата.
— Слава Всевышнему, что мы не заключали пари, — сказал Офир.
— Слава Всевышнему, что есть мировые чемпионаты по футболу, — сказал я. — Только благодаря им время не слипается в один бесформенный ком и каждые четыре года мы можем сделать паузу и посмотреть, как изменилась жизнь.
— Круто! — сказал Черчилль. Он всегда был первым, кто реагировал на подобные высказывания с моей стороны. А иногда — единственным.
— Знаете, в чем нам повезло? В том, что мы вместе… — начал Офир.
— Вы се-бе пред-ста-вить не мо-же-те, как нам по-вез-ло! — хором закончили мы за него.
— Не понимаю, чувак, как ты выживаешь среди рекламщиков. Ты у нас такая принцесса, — подколол его Черчилль.
— Вот оно, материнское воспитание, — засмеялся Офир.
И тут Амихай заявил:
— У меня идея.
— Погоди! — перебил его Черчилль. — Давайте посмотрим, как вручают Кубок. — Он надеялся, что к концу церемонии Амихай забудет про свою идею.
Но Амихай не забыл.
Знал ли он, что родившаяся у него идея обернется пророчеством, которое на протяжении следующих четырех лет будет снова и снова жестоко нас обманывать, но при этом, как ни странно, сохранит свою пророческую силу?
Скорее всего, нет. За внешней покладистостью Амихая скрывалось несгибаемое упорство, позволявшее ему часами выслушивать клиентов «Телемеда», складывать на балконе пазлы из тысяч фрагментов и пробегать каждый день по десять километров. В любую погоду. Думаю, именно это упорство и заставило его вернуться к прерванному разговору, после того как Дидье Дешам под рев трибун поднял Кубок.
— Я что придумал, — сказал он. — Давайте каждый напишет на бумажке, чего ему хотелось бы добиться за четыре года. По работе или в личной жизни. В любом аспекте, неважно. А на следующем чемпионате развернем свои бумажки и посмотрим, с кем что случилось.
