Фрагмент книги «Черный халифат»
Обернувшись, он невольно рассмеялся и спросил, придержав дверцу лифта:
— Ну и кто кого преследует? Не удивлюсь, что нам еще и на один и тот же этаж.
Девушка промолчала, но в лифт с ним зайти все-таки решилась. Петр нажал кнопку с цифрой «10», и теперь хихикнула она.
— Не подозревала, что мы соседи. Я вас не знаю.
— Взаимно, — пожал плечами Петр.
Он пропустил даму вперед и, замешкавшись в поисках ключей, услышал растерянное: «Ой!»
— Проблемы? — неохотно, из вежливости, поинтересовался он, пробираясь мимо ее объемного рюкзака к двери своей квартиры.
— Ключи, кажется, посеяла, — испуганно пробормотала она.
— Дверь выбить? — спросил Петр, понимая, что вечер чревоугодия, так и не начавшись, переходит в вечер недоразумений и милосердия.
— Что же я потом буду со сломанной дверью? — девушка откинула капюшон, открыв узкое бледное лицо с тонким, с горбинкой носом, словно бы удивленными темно-синими глазами и прямыми, собранными в хвост, тускло-пшеничными волосами.
Петр поглядел на часы и вздохнул:
— Что-то мне подсказывает, что слесарь сейчас не придет. Завтра с утра вызовете, а переночуете у меня.
— Это неудобно, — она покачала головой.
— Неудобно в коридоре ночевать, — Петр распахнул дверь, почувствовав знакомый запах своей берлоги, пыльный, застоявшийся за долгое время. — Проходите, не ломайтесь. Я есть хочу… Меня Петр зовут. А вас?
— Александра.
— В вашей квартире ведь бабушка какая-то жила? — Он включил свет в коридоре и на кухне.
— Тетя Катя? Она переехала к моей маме, а мне эти апартаменты в безвозмездное пользование передала.
— Везет некоторым. Вы, Александра, мыться первой пойдете?
— Нет. Я так вымокла, что только чаю горячего хочу.
— Тогда хозяйничайте на кухне без стеснения, — Петр бросил рюкзак под письменный стол в единственной комнате.
Ощущение, что песок забил все швы в одежде, застрял в волосах, вызывало раздражение, чесотку и желание побыстрее смыть его с себя.
Петр постоял перед зеркалом, вглядываясь в свое исхудавшее, сильно иссушенное солнцем лицо, только незагорелая кромка на лбу — от гутры [Гутра — белый головной убор. Носят как платок под уккал на юге и западе Ирака и в странах Персидского залива. Уккал — чёрный двойной шнур]. Он сейчас больше чем когда-либо походил на иракца. Если бы не православный крестик, висящий на шнурке на шее. Он надел его перед самым отъездом из Багдада, достав из тайника.
