Фрагмент книги «Наивный и сентиментальный писатель»
All rights reserved
Перевод с турецкого Михаила Шарова
Оформление обложки Егора Саламашенко
Памук О.
Наивный и сентиментальный писатель / Орхан Памук ; пер. с тур. М. Шарова. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2025.
ISBN 978-5-389-27455-6
16+
Орхан Памук — известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 2006 года, автор книг «Имя мне — Красный», «Снег», «Стамбул. Город воспоминаний», «Музей Невинности» и многих других.
В книге «Наивный и сентиментальный писатель», созданной на основе гарвардских лекций, Памук приглашает читателя в мир своих любимых романов, чтобы попытаться раскрыть тайну непреходящего очарования подлинной литературы. Памук предлагает разделить писателей (и читателей) на две категории: «наивных» (способных погрузиться в текст с головой, без оглядки на технику письма и личность автора) и «сентиментальных» (вдумчивых, рефлектирующих, недоверчивых). «Нас ждут писатель и его герои, понятия вымысла и сюжета, вопросы о том, что такое время и что значит „видеть“; мы побываем в музеях и, может быть, как случается в настоящих романах, окажемся в удивительных местах, о существовании которых и не догадывались».
Впервые на русском!
© М. С. Шаров, перевод, 2024
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024
Издательство Азбука®
Посвящается Киран Десаи
Роман — это вторая жизнь. В романе, словно во сне — из тех, о которых писал Жерар де Нерваль [1], — мы видим краски и неразбериху нашей жизни, встречаем множество будто бы знакомых лиц, да и знакомых вещей там тоже полным-полно. Читая роман — так же, как и во сне, — мы порой бываем настолько поражены необычайностью того, с чем сталкиваемся, что забываем, где мы на самом деле, и верим, что и впрямь попали в средоточие придуманных событий, в общество придуманных людей. В такие моменты нам кажется, что воображаемый мир, который так нам нравится, куда реальнее настоящего. А это часто приводит к тому, что мы начинаем считать происходящее в романах реальностью или, во всяком случае, смешивать его события с событиями реальной жизни. Но эта иллюзия, эта наивность отнюдь нас не огорчает — напротив, подобно тому, как иногда бывает во сне, нам хочется, чтобы роман, который мы читаем, не кончался и явленная нам вторая жизнь продолжала разворачиваться перед нашими глазами, внушая ощущение своей реальности и подлинности. Несмотря на то что мы знаем, что такое вымысел и художественная литература, нас раздражает и удручает, если роман не может подарить нам иллюзию подлинной жизни.